Томек у истоков Амазонки

– Возможно ли, чтобы Габоку мог со слов кампы запомнить такой сложный путь, по котором мы шли сегодня? Каким образом, умирающий мог ее так точно описать? Большую часть дня мы шли по бездорожью, – тихо сказал Новицкий.

– Я нигде не заметил каких-либо знаков или ориентиров, – согласился Томек.

– Ты прав, я знаю одно – мы переправились через семь ручьев.

– Только через два, Тадеуш, – возразил Томек. Кроме ручья, на берегу которого скрывался кампа, мы шли еще по берегу второго ручья, впадающего в первый.

– Не говори глупостей, я очень тщательно считал все переправы!

– Не сомневаюсь в этом, но я уверен, что мы несколько раз переходили через один и тот же ручей. Габоку нарочно кружил, чтобы сбить нас с толку. Понимаешь?

– А ты, случайно, не ошибаешься?!

– Нет, я в этом уверен вполне. Подобный фокус пытался со мною сыграть и Красный Орел в Мексике, когда вел меня на встречу с Черной Молнией. Он тоже не хотел выдать убежище вождя свободных апачей.

– Да, да, теперь я вспомнил, ты мне рассказывал об этом.

– Сегодня я всю дорогу сверялся с компасом и обращал внимание на положения солнца и горных цепей. Поэтому я не дал себя обмануть. Отсюда я могу показать прямую дорогу в Уаиру.

– Ну, ну, у тебя недаром башка на плечах! Деньги, что выложил на науку твой папаша не пропали. Может быть ты скажешь далеко ли мы отошли от вчерашней стоянки?

– Недалеко, не больше двенадцати или пятнадцати километров. Посмотри на горы, разве мы приблизились к ним?

– Черт возьми, ты прав.

– Вдоль первого ручья мы шли прямо на запад, к горам, и прошли около пяти километров. Потом стали идти вдоль его левого притока, который течет с севера, значит, поднимаясь по нему вверх, мы шли на север. Вот поэтому мы так мало приблизились к горам.

– Ты меня поражаешь, браток. Ты нанес этот маршрут на карту?

– Да, сейчас тебе покажу. – Томек достал из подручной сумки зарисовку маршрута и продолжал: – Вот здесь Укаяли, Урубамба и Ла Уаира. В этом месте от нас ушли индейцы из племени пиров, а вот ручей и шалаш умиравшего кампы. Потом Габоку сделал круг на одном месте, и мы подошли к этому ручью. Впереди, то есть к северу от нас расположена Гран-Пахональ, а к западу Андийская Кордильера.

– Ага, значит завтра мы дойдем до Гран-Пахонали?

– Мне кажется, отсюда мы пойдем в горы.

– Почему ты так думаешь? Ведь для того, чтобы добраться до леса смерти надо пройти через Гран-Пахональ?

– Кампа ручался, что никто не пройдет через лес смерти. Раз Габоку взял на себя роль проводника, значит кампа рассказал ему о другой, безопасной дороге, а та может вести только через горы.

– Это, пожалуй, логично, но прав ли ты, узнаем завтра.

– Кто стоит на часах после нас?

– Збышек и Сатуру, а в самое опасное время, перед рассветом, Габоку со своим дружком.

– Прекрасно. Индейцы, как правило, нападают перед самым рассветом. Но, думаю, нам пока это не грозит. Динго весь день держался спокойно, да и теперь посматривает на нас одним глазом.

– Умнейший пес. Это он помог нам найти умирающего проводника Смуги.

В полночь друзья разбудили очередных часовых. Ночь прошла спокойно.

Сразу же после восхода солнца, путники отправились в дальнейшую дорогу. После нескольких часов марша Новицкий подошел к Томеку и шепнул:

– Ты угадал правильно. Мы идем в горы.

– Габоку перестал кружить на месте. Он, видимо, считает, что здорово нас провел и мы потеряли уже ориентировку.

– Бедняга! Он думал провести на мякине такого старого воробья, как ты!

Томек посмотрел в сторону горной цепи, которая высилась на горизонте синеватой полосой.

– Мы идем по другой дороге, не по той по которой шел Смуга. Он, пожалуй, первый поляк, которому удалось пройти через Гран-Пахональ [134], – вполголоса сказал Томек.

– Мне тоже хотелось бы побывать в Гран-Пахонали, но с нами женщины, поэтому лучше обойти лес смерти стороной, – ответил Новицкий.

– Ну, наши женщины держатся молодцом!

– Да, а наша голубка лучше всех! Бой-баба! Мара прямо-таки молится на нее.

– Я немного беспокоюсь о Наташе. Она не очень хорошо чувствует себя в этой экспедиции.

– Ее очень взволновало исчезновение Смуги.

– Тише! Посмотри на Динго!

– Что это он так взъерошил шерсть! Может быть почуял зверя?

– Подождем наших. Теперь лучше подтянуться и идти большой группой.

Друзья остановились, скрывшись в тени большого каменного валуна. Уже несколько дней они шли по холмистому предгорью. Им все чаще встречались поросшие лесом холмы, огромные валуны и каменные осыпи.

– Места здесь самые подходящие для засады, – буркнул Новицкий, внимательно оглядываясь вокруг. – Плохо, что Габоку так неосторожно выдвинулся вперед.

– Я думаю, он вскоре остановится, чтобы подождать нас. Проверит дорогу…

– Динго все еще неспокоен, но я никого не вижу между валунами.

– Я тоже не замечаю ничего подозрительного. А вот и наши подходят.

– Вы решили передохнуть? – воскликнула Салли. – Мы все время взбираемся в гору. Здорово устали.

– Нагоним Габоку, и тогда отдохнем, – ответил Томек.

– По твоим расчетам мы уже должны находиться близ Гран-Пахонали, – сказала Наташа.

– Но теперь нас ведет Габоку, а не я, – ответил Томек. – Мы, по-видимому, идем другой дорогой. Ксерофитная растительность свидетельствует о том, что мы находимся на краю пустынного плато [135]. Если повернуть немного к северу, то мы, несомненно, очутились бы в Гран-Пахонали.

Подошли носильщики, вслед за которыми появился Збышек. Капитан Новицкий, который непрерывно наблюдал за всем, что делается вокруг, снял винтовку переброшенную через плечо и щелкнул затвором. Поделав эту операцию, он сказал:

– Не останавливаться! Вперед! Ты, Збышек, не отставай. Всем держаться вместе!

– Ты, Тадеуш, будь около женщин, – вмешался Томек. – Я с Динго пойду вперед!

Держа штуцер под мышкой, Томек на несколько шагов выдвинулся вперед. Посматривая на Динго, он внимательно оглядывал скалы, валуны и росшие кое-где кустарники. Собака все время вела себя неспокойно – к чему-то принюхивалась, ерошила шерсть, скалила зубы.

Салли поняла, что положение ухудшилось. Поправила пояс с револьверами так, чтобы можно было моментально выхватить револьверы и начать стрельбу.

Вдруг Томек, как молния, прыгнул в сторону, стал на одно колено и, почти не целясь, выстрелил. Длинная, черная стрела, которая секунду назад была нацелена прямо ему в грудь, впилась рядом в землю. Томек в последний момент увидел индейца, высунувшегося из-за валуна. Быстрая реакция спасла ему жизнь. Стрелявший в него индеец, получив смертельное ранение, упал на край валуна и скатился с него прямо под ноги Томеку.

Однако прежде чем стихло эхо выстрела Томека, раздался ужасный боевой клич кампов. В воздухе просвистели стрелы.

– Динго, к Салли! – крикнул Томек.

Салли заставила Наташу и Мару скрыться за выступом скалы. Сама Салли тоже спряталась за валуном и, достав револьвер стала осыпать пулями нападающих. Верный Динго подбежал к ней: он взъерошил шерсть на спине, гневно оскалил зубы, готовясь броситься на защиту хозяйки. Жена Габоку, Мара, притаилась за скалой, держа наготове лук со стрелами.

Один из сюбео, шедший впереди всех остальных, сразу за женщинами, вдруг пошатнулся, выронил багаж, который нес, и с хриплым стоном повалился на землю. Черная стрела, выпущенная воином кампа пробила ему шею навылет.

– Укрыться за камнями! – скомандовал Новицкий, но сам и не думал прятаться. Ловкий и подвижный он непрерывно стрелял, выпуская пули одну за другой, причем ни одна не миновала цели.

Збышек присел за скалой, рядом с женщинами. Он не был метким стрелком, вдобавок неожиданное нападение в первый момент лишило его самообладания. Поэтому он то и дело промахивался. Зато, оставшиеся в живых четверо сюбео храбро и успешно поддерживали Томека и Новицкого. От вражеских стрел сюбео укрылись за щитами, а сами ружейным огнем метко поражали атакующих воинов.