Тимур и его «коммандос»

— Звыценьство, панове! — прокричал чей-то голос за щитами. — Венц ще един до погрому! Вшистки — напшуд! До москальства! (1.)

— Стену выстроили! — прохрипел кто-то рядом неузнаваемо. — Ну, сейчас они нам дадут…

И действительно — "Пан Володыевский", почувствовав, что проигрывает в распавшемся на отдельные схватки бое, применил тактику рыцарских "орденов": первый ряд сдвигает щиты, второй — опускает копья, и эта живая крепость движется вперёд, подкалывая наиболее храбрых и наименее расторопных врагов, а остальных просто оттесняя.

— Звыценьство! Звыценьство! — торжественно кричали поляки. Судьи безмолвными призраками скользили за отступающим "Хортом", неумолимо работая жезлами вслед польским копьям. В лагере дружинников тоже были копья, но они их не взяли, понадеявшись на единоборство — а поляки позаботились взять…

— Сигнал "отступление" подаётся страшным криком и выпученными глазами… — пробормотал Олег, сбрасывая шлем. Его потное лицо было бледным и решительным: — вот что, Данька… Сашко, Джек… а, он вон там валяется… Серёга, Ванька! Давайте-ка, пока они нас в лагерь не загнали, сделаем им букву "зю"

— то ты предлагаешь? — спросил Данила, пятясь вместе со всеми. Передний ряд, к которому тянулись покрашенные серебрянкой жала копий, уже оглядывался, в рассуждении "куды бечь".

— А вот что пацаны…

Неизвестно, успели что-нибудь понять поляк, или нет, когда дружинники первого ряда, беспомощно пятившиеся от копий, вдруг раздались в стороны — и появились четверо парней, тащивших, согнувшись, круглый щит. Они остановились прямо перед копейной щетиной… за ними выбежал ещё один — с топором, но без шлема и доспеха — с разбегу прыгнул на щит, и четвёрка, этот щит волокшая, выпрямилась, как живая катапульта.

Зрители ахнули. Приём был смертельно опасным для молнией взлетевшим над польским строем светловолосого мальчишки — он мог искалечиться или даже погибнуть, как в настоящем бою… Но поляки раздались в стороны испуганные и удивленные — парень приземлился в третий ряд и, улюлюкая, как индеец, несколькими взмахами топора С ТЫЛА проломал дыру в стене щитов!

— Рось! — завопили вновь дружинники, как вода в воронку, вливаясь в эту дыру и расширяя её, уже не давая полякам оторваться для нового построения…

1. Слава, анове! Нам ещё минута до победы! Все — вперёд! На русских (польск.)

93.

…Последних "рыцарей", как окрестили поляков на "трибунах", добили возле самого их лагеря, где они попытались организовать оборону. Олег Строев, позаимствовав и герольда мегафон, проорал, надсаживаясь:

— А кто с мечом к нам придет — от меча и загнётся! — и добавил: — Блин.

Зрители обрадованно захлопали. "Убитые" обеих сторон вставали с земли, поправляли снаряжение, подбирали оружие. К Олегу, разыскивавшему свой доспех, подошли сразу четверо поляков. Данила, Джек и ещё трое мальчишек их "Хорта" поспешили к ним тоже — но напрасно беспокоились Веснушчатый круглолицый мальчишка с царапиной во весь лоб, возбуждённо блестя глазами, сказал, хлопая Олега по голому плечу:

— Бардзо добже! Фантастично! Этому не будут верить, когда мы размовим… расскажем! Додже, цо… что была запись, видео!

Олег улыбался и морщился (как по секрету сказал друзьям — всё-таки треснулся копчиком о плечо одного из поляков, еле удержался на ногах!). Противники отошли, оживлённо толкуя друг с другом. Впрочем, если честно, наши мальчишки ловили и откровенно злые взгляды — но сказать никто ничего не сказал. Победа оказалась чистая.

А день продолжался. Начались индивидуальные схватки, стрельбы из луков, рукопашный бой без оружия, показательные выступления по метанию топоров, ножей, копий… Данила тут нигде особых заявок не делал, хотя дважды схватывался на мечах: парню из "Калевалы" он бой продул, зато у воина из "Святогора" выиграл, да потом ещё выиграл рукопашную схватку у другого святогорского дружинника — за это время его личные болельщики пробились в первые ряды, и визг Люськи, кажется, деморализовал противника. Во всяком случае, Данила так ей и сказал, и она страшно загордилась. Светлана Александровна выглядела слегка ошарашенной и призналась:

— Я не думала, что это выглядит… настолько реалистично. Мне было временами просто страшно — особенно когда схватка перемещается, а там остаются лежать… брр! — она передёрнула плечами и обняла Данилу, который смущённо покосился на Клару.

В стрельбе из луков непревзойдёнными оказались мальчишки из "Серебрянного Копья" индивидуальные схватки на мечах раз за выигрывали то "Хорт", то "Сятогор", то "Витязи" — спор в пользу "Витязей" решил их боец, одолевший сперва святогорского дружинника, а потом — к унынию "Хорта" — лучшего рубаку клуба Олега Строева. В метании ножей и топоров никому не уступала "Калевала". С копьём лучше всего обращались поляки. А вот рукопашный бой подмял под себя "Хорт" — однозначно.

Подкатил вечер. Отряды последний раз построились на поле, отсалютовали друг другу — и началась предразъездная толкотня. У Данилы оказались полтора десятка адресов, в том числе — два из Польши, и сам он свой адрес дал шести или семи парням и одной девчонке. Паковались телевизионщики. Сигналили, разъезжались, машины. Светлана Александровна без особой надежды предложила сыну ехать с ней, но он только замотал головой и исчез в толпе, а следом смылась Клара, покаянно сказав:

— Тёть Свет, я с ним, на электричке…

94.

…Вагоны спали вповалку. Во всём составе бодрствовали несколько бабок, отвоевавших себе плацдарм в первом вагоне, проводники (их беспокоило нашествие подростков в таких количествах) и сидевшие у приоткрытого окна Астафьев и Тимур. Бизнесмен ехал без охраны в весьма общественном транспорте, не испытывал от этого особых неудобств

— Я смотрел классные журналы, — неспешно говорил Астафьев, — за прошедший год.

Практически все ребята из клуба учатся очень хорошо.

— Вы об этом разговаривали с Зайцевым? — спросил Тимур. Астафьев слегка удивился:

— Заметил?

— Трудно не заметить, — Тимур покачал головой. — Он так активно болел!

— Да, — засмеялся Астафьев, — хотя сперва пытался сохранять хладнокровие… Разговаривали и об этом. А вообще — он снова старался убедить меня, что мы ущемляем индивидуальность подростков… — Астафьев иронично хмыкнул: — Прежде чем заявлять о ущемлении индивидуальности — нужно этой индивидуальностью обладать! А большинство из тинэйджеров — словцо-то какое поганое! — мнением которых козыряет Зайцев, индивидуальности не имеют — больше того, больше того стремятся этой частью стада остаться. Не КОМАНДЫ, что им так претит, а СТАДА, стадо от своего члена ничего не требует, значит — можно жить без хлопот… Что до наших парней — вряд ли можно ещё где-то встретить ярче выраженные и более сильные личности! — Астафьев с удовольствием вспомнил: — Но какие у них были лица, когда они победили! И какой ход — со щитом! Рискованный, отчаянный — но ах какой!

— Как писал Хайнлайн, — кивнул Тимур, — очень немногие ощущают себя достаточно сильными, чтобы быть частью коллектива и подчиняться принятым в нем формам взаимоотношений…

— Но, боюсь, драки будут продолжаться, — покачал головой Астафьев. — А так хочется чтобы не мешали эти мелкие дрязги… — он поморщился. — Эти склочники, сплетники, глупцы… Не мешали даже нам — мальчишкам нашим не мешали…

Мужчины умолкли, глядя в проносящуюся за окном ночь. Спали вагоны, прикорнули бабульки, задремали проводники — и лишь в хвостовом вагоне самые неугомонные во главе с Артуром распевали под гитару:

— Есть ещё белые-белые дни,

Белые горы и белый лёд!

Но все, что мне нужно —

Это несколько слов

И место для шага вперёд!

ГЛАВА 10.

Сырая духотища висела над лугом. Кто-то сказал "банная", но Данила в жизни не был в бане, для него такое ассоциировалось с "тропической". Под ногами чавкало, в лужицах воду лепились гроздья жабьей икры и личинки комаров. Сами комары были тоже, но не поднимались выше колен — жара