Дети синего фламинго

какими-то... сгорбленными, что ли...

Они всегда ходили вдвоем. Бывало, что идут мимо нас, потом остановятся в сторонке и молча смотрят, как мы играем. У нас пропадало сразу всякое веселье. Мы себя чувствовали так, будто виноваты перед ними. Потом они будто спохватывались и торопливо уходили. Но прежнее настроение возвращалось к нам не сразу.

Вот и сейчас мне расхотелось играть. Толику, видимо, тоже. И даже Степке.

Я подошел к Толику и сказал:

— Ничья. Ладно?

Он кивнул. Он думал о чем-то своем.

Я тоже.

Я стал думать про маму и папу. Они сегодня днем уехали на целую неделю в Москву, к папиной сестре тете Вере. Ничего особенного, они и раньше уезжали, а я оставался с бабушкой. Но сейчас мне стало грустно и как-то неуютно. Я подумал, что уже поздно, надо ехать к бабушке, а то не доберусь к ней до темноты...

В это время вдалеке загремело пустое ведро — сигнал сбора обеих рыцарских армий.

— Степан! — окликнул я. — Скажи нашим, что я сегодня больше не играю. Мне пора.

Надо было бы забежать домой: оставить оружие и прихватить курточку. Но мне ужасно не хотелось заходить в пустую молчаливую квартиру. Я взял меч и щит под мышку и зашагал к автобусной остановке.

Я прошел уже два квартала, как вдруг услышал:

— Женя!

Меня догонял Толик. Он как-то неуверенно догонял. Словно боялся, что я не захочу подождать его. Я остановился. Даже ему навстречу шагнул. Он подошел, посмотрел на свои пропыленные кеды и сказал:

— А я вижу, ты в ту же сторону идешь... Нам по пути. Ты разве не домой?

Я был рад, что он догнал меня. И поскорее объяснил, что еду к бабушке в Рябиновку. Это такой поселок на берегу озера, в семи километрах от города.

Мы пошли рядом.

— А надолго ты к бабушке? — спросил Толик.

— На неделю, пока мама с папой не вернутся...

— У-у... — огорченно сказал он. — Значит, завтра ты с нами играть не будешь.

— Ну почему? Я могу приехать, это же недалеко. Я могу каждый день приезжать, если... — "если ты хочешь", чуть не сказал я, но постеснялся. Однако он, кажется, понял, проговорил тихо:

— Ага... приезжай.

— Обязательно! — пообещал я.

Он быстро взглянул на меня — у него были коричневые с золотыми точками глаза — и нерешительно сказал:

— А давай завтра, чтоб не против друг друга, а в одной армии...

— Конечно, давай! — еще больше обрадовался я. И почувствовал, что, хотя мама с папой уехали, вечер сегодня все равно хороший.

Мы стали разговаривать про завтрашнюю игру и незаметно дошли до автобусной остановки. Тут я спохватился:

— Ой, ты же давно мимо дома прошел!

Он засмеялся:

— Ну и что? Я не тороплюсь.

Я посмотрел на расписание. Автобус должен был прийти через двадцать минут.

— Ничего, подождем, — сказал Толик.

Недалеко от остановки, на краю пыльной лужайки, стоял стеклянный киоск (низкое солнце блестело на нем оранжевыми огоньками). Киоск еще торговал. Я подбежал, чтобы купить два стакана газировки, но краснощекая тетка в окошке буркнула, что лимонад продается только бутылками