Лица в окне

Комната была большой и квадратной. Большое квадратное окно выходило в сад. По подоконнику постукивали капли дождя. Стэн прижался носом к стеклу и стал смотреть на улицу.

Он рассеянно оглядывал деревья и огромный соседский дом, который стоял прямо за садом. Он уже его видел мельком, раньше, когда они в первый раз приезжали сюда. Но тогда было лето, и за листьями нельзя было ничего разглядеть — только крышу да трубы. Папочка сказал, что там давно никто не живет. Так он и стоит пустой неизвестно уже сколько лет.

А теперь листья почти все облетели, и его было видно совсем хорошо — во всяком случае, завтра днем наверняка можно будет его рассмотреть во всех подробностях. Сейчас, под дождем, при блеклом свете луны дом казался Стэну огромной тенью — не то зловещей темницей, не то старым замком. Ни проблеска света. Ни звука.

Стэн отошел от окна. Ему почему-то не хотелось больше смотреть на этот дом, такой одинокий и грустный. Ему было как-то не по себе.

Если честно, ему было немножко страшно.

Стэн разделся и забрался в кровать. Надо будет попросить Папочку купить занавески.

В новой комнате с ее незнакомыми темными стенами было очень приятно лежать в старой уютной кровати, закутавшись в милое теплое одеяло. На Просеке было гораздо тише, чем рядом с Кротовьей Дорогой.

Никаких машин, с диким ревом выскакивающих с соседнего шоссе.

Никаких почтальонов, громыхающих на своих мотоциклах. Только иногда слабое постукивание колес где-то далеко, на железной дороге.

Сколько ни прислушивайся, все равно ничего другого не услышишь.

Как будто их дом стоит где-то в пустыне и на многие мили вокруг — никакого жилья.

Стэн уже почти спал. Громыхнул гром, но Стэн только натянул на уши одеяло и повернулся к стене. Еще секунда, и он закрыл глаза и уснул.

Если бы он еще чуть-чуть постоял у окна, он услышал бы, как ветер шумит все сильнее и сильнее. Он услышал бы, что раскаты грома звучат совсем рядом. И увидел бы молнию, которая от края до края разрезала непроглядную черноту неба.

Если бы он чуть-чуть постоял у окна…

Но Стэн крепко спал и не знал ничего ни об ужасной грозе, ни о тех ужасах, которые уже тянули к нему свои костлявые лапы.

4

У окна

На следующее утро Папочка поднялся раньше всех петухов. Во всяком случае, так показалось Стэну, когда он, потягиваясь, приплелся на кухню. Папочка насвистывал какую-то очень бодрую песенку и весело носился от стола к плите.

Стэн и Флоелла ели в полном молчании. Стэну было как-то не по себе. В воздухе пахло опасностью: с минуты на минуту Папочка скажет, что именно сегодня им СОВЕРШЕННО НЕОБХОДИМО…

— Я в магазин, — сказал Папочка, вскакивая и ловко подбрасывая ключи от машины. — К обеду вернусь. Флоелла, за это время тебе совершенно необходимо…

— Извини, пожалуйста, — произнесла Флоелла, аккуратно разрезая бутерброд на четыре совершенно одинаковых треугольника, — но сегодня ничего не получится. Ты забыл? Мы же с Марджори договорились.

— Н-да, — разочарованно протянул Папочка. Можно было и не сомневаться, что он забыл.

— Ты мне сам разрешил, — не умолкала Флоелла.

«Еще бы, ведь это было до взрыва», — подумал Стэн.

— Тухлые огурцы, — объяснила Флоелла, запихивая в рюкзачок баночку из-под джема с этикеткой «Образцы гнили». — Это для опыта.

Вчерашние нравоучения, похоже, впечатлили ее ничуть не больше, чем предыдущие.

— Флоелла, — начал Папочка очень медленно и очень спокойно, — когда ты вернешься домой, тебе совершенно необходимо будет…

— Да-да-да, обещаю, обещаю, — протараторила Флоелла, натягивая ботинки. — Я ужасно опаздываю. Представляешь, я сказала Марджори, что буду там в девять.

Стэн прекрасно знал этот терпеливый Папочкин голос. Он означал, что еще немного и начнется настоящая буря. Папочка сморщил лоб и мрачно глядел исподлобья. Попадись он сейчас на глаза Белинде Грегори, она наверняка выдала бы ему приз за первое место в конкурсе «Изобрази настроение».

— Так что до вечера, — прощебетала Флоелла, запихивая в рот треугольничек номер четыре.

— До чая. До шести, — твердо произнес Папочка. — Не позже.

— Пока-а-а-а! — прокричала Флоелла, махнула рукой и исчезла.

Стэн вздохнул. Она всегда так — раз-раз, и нету. А что будет теперь, каждому ясно. Не успеешь сосчитать до пяти и…

Один. Два. Три. Четыре…

— Стэн, — сказал Папочка. — К моему приходу тебе совершенно необходимо распаковать все свои вещи и аккуратно разложить их по местам! Ты меня понял?

С этими словами он нырнул в машину, так что отвечать уже не было смысла.

Стэн грустно поплелся к себе. Ему и года не хватит, чтобы разобрать все эти чемоданы, узлы и коробки, по которым, если их взгромоздить друг на друга, наверняка можно будет добраться до Марса. Ну и денек его ждет!

Лучше не бывает.

Он плюхнулся на кровать. В комнате вдруг стало холодно. Снаружи небо потемнело, и по нему опять побежали сизые тяжелые тучи. По стеклу забарабанили капли.

Он заглянул в первый ящик, тот, который стоял поблизости от кровати. Сверху лежала маска клоуна, ее когда-то подарила тетушка Джой. Можно повесить на дверь, там как раз под вешалкой есть свободный крючок.

Потом он вытащил фотографию, их снимали во время самого первого спектакля в школе, он еще играл тогда розового дракона. Потом — какие-то глупые детские рисунки, про которые он давным-давно успел позабыть. Он кинул их на кровать — запихнутся куда-нибудь, когда все остальное разложится по местам. Потом засунул руку поглубже.

Сначала не нащупывалось ничего, кроме разной мягкой плюшевой ерунды. Вдруг он наткнулся на что-то твердое. К Стэну сразу вернулось хорошее настроение. Эту штучку, действительно, стоит повесить поаккуратнее.

Стэн подышал на стекло и протер его рукавом.

Это был его единственный настоящий диплом. Тот, который ему выдали в шесть лет за совершенно идиотский танец на детском Фестивале искусств, разумеется, можно было не считать — такие дипломы дали всем шестилеткам, даже той жирной коротышке, которая все время стояла и ковыряла в носу.

Зато этот диплом был только у него и больше ни у кого. Он получил его всего две недели назад. Это был конкурс, который устроили в одном новом магазине на главной улице. Магазин назывался «Эй, взвизгнем!». Ему выдали к тому же кучу жетонов, на которые в «Эй, взвизгнем!» можно было накупить разных разностей. А в «Новостях Ривердитча» о нем была целая статья, с фотографией в полный рост. Папочка клялся, что он тут совершенно ни при чем. Стэн, правда, все равно не поверил.

Но диплом, пожалуй, понравился ему больше всего. С ним он чувствовал себя совсем взрослым. Стэн повесил рамку над изголовьем кровати и отступил на два шага. Неплохо.

Потом стал раскладывать книги. Сначала те, которые купил на жетоны. Подумать только, как долго он их выбирал! Если бы ему разрешили, он взял бы с собой весь магазин. Детективы, рассказы о привидениях, фантастические приключения, описания призраков, вампиры, ведьмы, злодеи! Ох, как ему нравились все эти истории! Читал бы с утра до вечера!

Нельзя сказать, чтобы Папочка пришел в восторг, когда увидел заглавия и обложки. Он сказал, что опасается, как бы Стэну не начали сниться кошмары. Но Папочка просто не понимал. Ничего такого Стэн не боялся, совершенно ни капельки. Когда он читал, у него холодели руки и озноб пробегал по спине, но страшно не было ни единой секунды.