Большие каникулы

Викторица бледнеет от злости. Она кусает губы и угрожающе шипит:

— Да? Хорошо. А вот что написала я… «Моя соседка по парте очень отличается от меня…»

— Это верно, — с удовлетворением подтверждает Дана.

— «Она высоченная…»

— Что? — взвивается Дана, словно ужаленная.

— Что слышишь! А теперь я еще добавлю: «костлявая и неуклюжая, а нос у нее, как слоновий хобот…»

— Ах так? Ты еще и сравнивать?.. Ладно, — угрожающе бормочет Дана. — Ты думаешь, я не могу написать вместо «уши топорщатся» — «уши, как листы квашеной капусты»? И… и… «подбородок острый, как носок башмака»? Подходит тебе?

Викторица смотрит ей прямо в глаза.

— Подходит. А я напишу: «Пальцы у нее, как пробки, и… и… щербинка между зубов, как Дунай у Железных ворот…»

Дана вскакивает, опрокинув стул и от злости даже не замечая того.

— Да? Пошли к зеркалу! Вот, пожалуйста. — Она прилипает носом к блестящему стеклу и говорит, засунув пальцы в рот, как вилку: — Ну скажи, где ты видишь у меня Железные ворота?

— А ты где видишь у меня квашеную капусту? — кричит Викторица и тянет себя за уши.

Наконец они, кажется, немного поостыли. И перешли к переговорам.

— Сотрешь «костлявая и неуклюжая»?

— А ты сотрешь «широколицая»?

— Сначала ты сотри, — просит Дана.

— Нет, сначала ты.

— Ладно. Значит, не хочешь? — снова закипает Дана. — Ну подожди, я тебя обработаю, «по характеру».

Она бежит к столу и решительно берется за ручку.

— Что ты собираешься написать? — спрашивает изумленная Викторица.

— Я напишу, что ты… эгоистка!

— А я напишу, что на уроке румынского ты делаешь задание по математике. И списываешь у других.

— А я, думаешь, не напишу, что ты убежала с последнего собрания, чтобы сфотографироваться в моменталке?

— А ты разве не прикинулась больной, потому что не выучила стихотворение к празднику?

Дана замирает с повисшей в воздухе ручкой. И говорит дрожащим голосом:

— Ты в состоянии написать… такое?

Викторица тоже немного смягчилась:

— Если ты напишешь про собрание!..

— Я не напишу. Но и ты не пиши, что я списывала.

— И про моменталку не напишешь?

— Нет, если ты сотрешь, что я не выучила стихотворение к празднику.

— Но ты тоже сотри, что я эгоистка и что у меня нос картошкой.

— А как же мне написать?

Викторица думает одно мгновение, потом весело восклицает:

— Знаю: нос — нормальных!.

— А лицо?

— Нормальное.

— А глаза?

— Нормальные.

— Ладно, я сотру, — соглашается Дана. — Но ты тоже так напишешь?

— А как же иначе? Тоже…

Некоторое время слышится только скрип перьев.

Вскоре сочинения переписаны. Дана кладет ручку и читает Викторице:

— «Моя соседка по парте Викторица очень от меня отличается. У нее нормальное лицо, рот, нос, уши и волосы. По характеру она совершенно нормальная девочка».

Викторица тоже читает подруге свою работу:

— «Моя соседка по парте Дана очень от меня отличается. У нее нормальный пос. Нормальный рот. Нормальные волосы и глаза. По характеру она девочка совершенно нормальная».

«Как? — воскликнете вы. — Разве между ними нет никакой разницы?» Как же, есть и немалая: «по внешности» у Викторицы на три запятых больше. Зато «по характеру» Дана богаче — на две точки и одну чернильную кляксу.

У ТЕЛЕФОНА

ТРИ ЧАСА ПОПОЛУДНИ. В доме тепло, мирно гудят печки; разомлевшие кошки тихо посапывают, а ребята… Они плотно пообедали, отдохнули и теперь, склонившись над тетрадями и книгами, читают и перечитывают, черкают и перечеркивают, считают и высчитывают — одним словом, занимаются. Мой друг Шербан тоже сидит за столиком, как все остальные. И, как и все остальные, читает и перечитывает, черкает и перечеркивает, считает и высчитывает. И все-таки, несмотря на все это, он… не занимается.

Некоторое время он недовольно ворчит. Затем устремляется к телефону:

— Алло, Алеку!.. Ты что делаешь! Учишь химию? Прекрасно, дорогой, назови мне дезинфицирующее средство из четырех букв, которое кончается на Т. Нет, не порезался, я разгадываю этот проклятый кроссворд… Представления не имеешь? Нет, по химии я еще не выучил… Мешаю тебе? Ну одну минуточку!.. Тогда назови мне норвежский порт из шести букв… Или животное с рыжей шерстью… начинается на Л… Не разбираешься? Надо заниматься? Ага! Ладно-о-о!.. До свидания!

Шербан бросает трубку и обиженно ворчит:

— Вот с кем я сижу за одной партой! Зубрила несчастный! Ну ладно, завтра же пересяду от него. Буду сидеть с Санду Винтил ой… В углу, возле печки. Пусть этот несчастный Алеку еще попросит у меня папин циркуль… Я тоже скажу ему: «Мне некогда, не видишь? Я чищу себе ногти…»

Облегчив таким образом душу, он набирает новый номер.

— Санду, это ты? Говорит Шербан… Санду, послушай, ты ведь сидишь один? С завтрашнего дня я пересяду к тебе. Что на меня нашло? Завтра объясню… А сейчас я ищу животное с рыжей шерстью… Какой магазин? Какая там комиссионка? Я не собираюсь его покупать. (Шербан смеется довольный: вот как остроумно ответил!) В музее? Да, нет, мне для кроссворда надо… Занимаешься? А-а-а… М-да!

В трубке сухо щелкнуло. Шербан хмурится:

— Подумаешь — занимается! Ну и что? Не может выкроить минутку для друга? Не стану я к нему пересаживаться. Пускай дожидается, как у моря погоды…

Он сердито грызет кончик карандаша… «Животное с рыжей шерстью»… Лошадь… леопард… но здесь не четыре буквы… лягушка… но у нее нет шерсти… лебедь… Но это не животное, а птица… Его взгляд падает на кошку. «Она рыжая! Но не на Л…» Разозлившись, он кидает в нее книгой:

— Брысь! Опять на кровать забралась?

У бедной кошки дыбом встает шерсть, и так, застывшая, рыжая, с желто-зелеными глазами, она как две капли воды похожа на Лику, мальчика с соседней парты, когда Шербан подталкивает его на контрольной работе, а тот свирепо поворачивается к нему:

— Оставь меня в покое!

Да, он тоже не слишком-то приветлив, этот Лику, но если попросить его по-хорошему, подойти умеючи…

— Лику, дорогой, выручи, умоляю! Не знаешь ли ты такое животное, с рыжей шерстью, из четырех букв, начинается на Л? Да, я про тебя подумал… Почему — дурная шутка? Нет, я не про тебя…

«Повесил трубку!»

Шербан весь кипит от негодования. Что это ему взбрело? Шербан считает по пальцам — «Л-И-К-У… Правда, четыре буквы. И волосы у него рыжие… Ха-ха-ха! Так ему и надо!»

Он листает блокнот, в котором записаны номера телефонов… Звонит еще нескольким одноклассникам, потом взрывается:

— Подумаешь, занимаются! Ну и что ж, что они занимаются? На коленях умолять их, чтобы оказали мне дружескую услугу?! — Он смотрит на стенные часы. — Пожалуйста, уже шесть. Три часа мучаюсь!.. Ну и товарищи! Ни один даже не почешется…

В самом деле, уже шесть часов. В доме тепло, печки все еще гудят; кошки, пригревшись, совсем заснули, а ребята… Уроки они уже выучили и теперь отдыхают, играют. Шербан открывает ранец и раскладывает на столе книги, тетради, карандаши… По химии столько задано… Нельзя терять ни минуты. И мальчик, обхватив голову руками, погружается в чтение.

Вдруг раздается длинный телефонный звонок. Шербан бежит к телефону.

— Привет, Алеку! Ты все кончил? Я? Я — только начал… Как? Что? Ты нашел животное с рыжей шерстью? Лиса, говоришь? Погоди, проверю. Верно, лиса! Спасибо тебе, Алеку!.. А я целых четыре часа бился с этой лисой. Спасибо, ты — настоящий друг… Как это за что? За то, что не забыл про меня… Всего!

Он вешает трубку и возвращается к учебнику: «Кислород это химический элемент…» Дзинь-дзинь! Шербан снова встает:

— А, это ты, Санду? Да, нашел: лиса… Спасибо. Что я делаю? Занимаюсь. До свиданья…