Отважные (Сборник)

- Многое теперь уже передано в музей, - сказал он, раскрывая папку перед собой. Его пальцы неторопливо листали ветхие страницы старых документов. Но вот его внимание привлекла старая фотография.

- Взгляните! - сказал он ребятам.

Алеша и Мадлен встали возле Михаила Ивановича и нагнулись над пожелтевшей от времени фотографией. Они увидели на ней глубокий овраг с крутыми откосами и черную впадину в земле. У впадины стояли трое мужчин в ватниках, подпоясанных ремнями, вооруженные винтовками. Рядом с ними были еще двое без винтовок, одетые по-городскому: в пальто и кепках. Все пятеро улыбались и, казалось, были в хорошем настроении.

- Обратите внимание на этих двух, -сказал Михаил Иванович, ткнув коричневым от табака пальцем в человека постарше, с широкоскулым лицом. Этот человек находился в центре группы, и внимание окружающих было направлено на него. Из-под его распахнутого пальто виднелась белая рубашка с галстуком.

- Они стоят у входа в катакомбы, - догадался Алеша.

- Да! А вот этот человек и есть Василий Курбатов. На снимке изображена встреча городских подпольщиков с партизанами.

- Подарите мне эту карточку! - попросила Мадлен. - Я отвезу ее Марии!

- Нет, сейчас не могу, - сказал Михаил Иванович, укладывая карточку в папку. - Надо сперва отпечатать копию…

- Михаил Иванович, - перебил его Алеша. - Значит, Курбатов тоже воевал?

- Воевал, да не так, как другие… - Михаил Иванович захлопнул папку и прижал ее ладонью к столу. - Ну, ладно, - сказал он, - раз просите, расскажу вам. Курбатов у нас в отряде ведал связью. Хранил радиоприемник! И вот в самый ответственный момент, когда назревало наступление наших войск и мы должны были связаться с Москвой, он вдруг исчез… Мало того, унес с собой радиостанцию. А мы без нее задохнулись…

Мадлен неожиданно вскрикнула. Теперь она вспомнила!.. Вспомнила то, что сказала ей Мария. И что никак не могла вызвать в своей памяти, когда была у Алеши.

- Пардон!.. Простите!.. - прервала она Михаила Ивановича. Тот с удивлением взглянул на нее. - Мария мне сказала… Это были последние слова, которые она слышала от отца… Когда он ночью ушел из дома, он сказал матери: «Попеску ничего не подозревает…»

- А ты не спутала? - вдруг остановил ее Михаил Иванович. - Может быть, Петреску, а не Попеску?

- Да, да Петреску!.. Я ошиблась… «Петреску ни-чего не подозревает. Он бы, наверно, умер, если бы знал, что все лежит у него!.. Я надеюсь на Федора».

Михаил Иванович откинулся к спинке стула. Лицо его вдруг помрачнело, и губы сложились в тонкую, жесткую складку.

- Она больше ничего не говорила? - глухо спросил он.

- Кажется, ничего… - растерянно ответила Мадлен.

- А кто такой Петреску, она не сказала?

- Нет!

Михаил Иванович встал и, опираясь на палку, прошелся по комнате.

- Впрочем, она, наверно, этого знать не могла, - сказал он взволнованно. - С Петреску мы встречались! И не раз… Крупный такой, рыжеватый мужчина… Выдавал себя за румына, но врал… Он был чистокровным немцем, хотя многие годы и прожил в Бухаресте… Этот самый Петреску открыл одну важную лабораторию… И целый год Василий Курбатов работал у него… И хорошо работал… Мы много ценного получили от него… А потом Курбатов исчез… Он не был арестован, как другие… Мы бы это знали…

- А мать и сестра Марии? - спросил Алеша. - Они-то ведь оставались в городе… Можно было у них узнать…

Михаил Иванович потрепал его волосы.

- Это тебе сейчас легко: заходи в любой двор, в любой подъезд, в любую квартиру! А когда кругом враги и за тобой следят, ты тысячу раз подумаешь, прежде чем это сделаешь!.. Вдруг там засада? Войдешь, а тебя встретит гестаповец… Но, конечно, зашли и опоздали!.. В квартире уже никого не было… Примерно через неделю после исчезновения Василия Курбатова его семью арестовали…

- Может быть, и его тоже убили? - сказал Алеша.

Михаил Иванович покачал головой.

- Мы бы об этом знали. У нас были свои люди в гестапо и в тюрьме… Нет, в числе расстрелянных он не значился. И, кроме того, в это время, когда Курбатов исчез, ему ничего не угрожало… У него имелись надежные документы, он работал, и Петреску был им весьма доволен… - Михаил Иванович сдвинул брови и помолчал.

Рассказывая все это ребятам, он перебирал в своей памяти события давних дней. Он, бывший начальник штаба партизанского отряда, знал многое и ничего не забыл. Почему имена Петреску и Федора оказались рядом?

- Ты точно знаешь, что Федор? - спросил он у Мадлен. - Может быть, она назвала другое имя?

- Она сказала Федор. А я еще тогда у нее спросила: как это будет по-французски. И она ответила, по-французски Федор будет Теодор.

Михаил Иванович вновь раскрыл папку со старыми документами. Вытащенные из архивного забвения документы опять заговорили как самые достоверные свидетели и участники давних событий.

- Федор!.. Федор Харламов!.. - повторил Михаил Иванович. - Вот его донесение… - Он вынул из пачки хрупкий, уже обкрошившийся по краям лист бумаги, на котором расплывшимися неровными буквами синим химическим карандашом было написано несколько строк: «Вчера ночью внезапно ушел Василий. Взял рацию. Не возвратился. Имею важное сообщение. Доложу лично. Коростыль…» Коростыль - это была кличка Федора Харламова… Подпольщики пользовались кличками, чтобы немцы не узнали их подлинные имена. Ну, подведем итоги! Василий Курбатов уходит ночью! Через несколько дней его старшую дочь Марию угоняют в Германию. Потом арестовывают и уничтожают жену и младшую дочь. Ну и задачку ты мне задала, девочка! - вздохнул Михаил Иванович.

- А что же случилось с Федором? - спросил Алеша.

- Он тоже погиб. В катакомбах во время облавы, которую устроили на партизан гитлеровцы… Почти сразу… Что он хотел сообщить, мы так и не узнали… - Михаил Иванович подошел к окну и широко распахнул его. В комнату ворвался порыв свежего ветра и зашелестел лежавшими на столе бумагами. - Ну, ладно, ребятки, во всем этом я должен разобраться сам. Если хотите, приходите вечерком… А сейчас отправляйтесь, дайте мне подумать над словами Марии. Они очень важны… - добавил он. - Федор действительно что-то знал. Надо искать…

- Где? - спросил Алеша.

- Не знаю! Но, может быть, там, где он погиб.

Ребята вышли на улицу и молча пошли рядом.

- Что будем делать? - спросил Алеша. - Может, пойдем купаться?..

Но Мадлен продолжала думать о своем.

- Моn Dieu! Боже мой, - вздохнула она. - Как тяжело будет Марии, если она узнает, что ее отец коллабрационист!..

- Коллабрационист? Что это значит? - спросил Алеша.

- Так у нас называют тех, кто сотрудничал с гитлеровцами… Моn Dieu! Как это для нее страшно!..

- Не падай духом, Мадлен! Пойдем скорее на море и найдем Тольку.

- Но у меня нет с собой купального костюма, он в гостинице.

Алеша поколебался.

- Туда далековато!..

Но тут вдруг из проезжавшего мимо такси высунулась голова шофера.

- Алеша, привет! - крикнул он и помахал Алеше рукой.

- Дядя Коля! - обрадовался Алеша. - Подвезите нас!.. Это Толькин отец, - сказал он удивленной Мадлен.

Машина завернула к тротуару.

- А куда вам?

- Дядя Коля, пожалуйста! Нам надо в «Красную»… Вот познакомьтесь - это Мадлен!..

- Ну, так и быть, залезайте!

Алеша открыл заднюю дверцу, пропустил Мадлен, захлопнул, а сам сел рядом с шофером.

- Значит, это та самая француженка, про которую мне говорил Толя? - спросил дядя Коля.

Он вырулил на середину дороги, объезжая старую женщину. Женщина испуганно отпрянула назад, а дядя Коля высунулся из окошка и крикнул ей:

- Эй, бабушка! Спать надо дома!..

Мадлен засмеялась.

- Мой отец тоже так кричит! - сказала она.

- У нее отец шофер, - сказал Алеша.

- Слыхал от Толи. - Дядя Коля взглянул на

Мадлен в зеркальце. - А у вас, интересно, в такси какие порядки? План дают?..

- Какой план? - удивилась Мадлен.

- Ну, сколько в день надо сдать денег.