Ведьма. Золотой ручей

— Ох! Боже мой! Она меня съест.

— Рано или поздно ей придется запомнить, — сказал басист, — что у музыканта музыка всегда на первом месте.

— Ну а ты, Ирма? Ты сможешь столько репетировать?

Ирма не знала, что сказать, но Дейв взглянул на нее, и она опять почувствовала, что тонет в его глазах.

— Да, думаю, смогу. Сегодня я пообещала маме быть дома в семь, так что я лучше сдержу это обещание. Но в остальные дни всё будет в порядке.

«Во всяком случае, мне придется постараться и сделать так, чтобы всё было в порядке», — сказала она сама себе. Было бы невыносимо отказаться от репетиций и подвести всю группу, которой пришлось бы отказаться от концерта. В то же время она понимала, что родители никогда не согласятся на это. Нужно что-то придумать.

— Давайте начнем! — Дейв прыгнул на сиену, остальные последовали за ним. Скоро они уже играли первую композицию. Жизнь наладилась.

Ирма чувствовала, как музыка проходит через нее. Песня лилась головокружительным водопадом звонких полутонов, Ирма играла голосом, обвивая мелодию вариациями, украшая гармонии и кружась вместе с соло, которое исполнял Дейв.

Когда песня закончилась, все посмотрели на нее с восхищением.

— Кайф! Просто класс! Если ты так споешь в пятницу, эта песня станет хитом, — задумчиво сказал Дейв.

Они репетировали с обеда до самого вечера. Голос Ирмы танцевал, кружился, трепетал, искал новые пути выражения мелодии. Она совсем потеряла счет времени, и если бы гитарист не напомнил ей, она бы опоздала домой.

Едва она протиснулась в дверь, часы в гостиной пробили семь.

— Ты как раз к обеду, — сказала Анна, как только Ирма вошла в комнату. Стол был накрыт на двоих.

— У папы внеочередное суточное дежурство, и он придет только завтра после обеда. А Крис пошел к Томми, будет ночевать у него, впереди же выходные. Проведем вечер вдвоем. Устроимся поуютней, ладно?

Ирма кивнула, подумала, что зря она не позвонила домой и не отпросилась на вечер. Можно было репетировать гораздо дольше. Раз мама одна дома, она бы не возражала.

— Зажжем свечи?

Ирма зажгла спичку. На кончике свечного фитиля трепетал маленький огонек.

— Сядь со мной, милая. Сегодня у нас курица с печеной картошкой.

— Ммм… как вкусно.

Ирма ела с аппетитом. Она была голодна, а еще она знала, что пока она ест, мама не будет приставать с вопросами. А это означало, что у нее будет больше времени на обдумывание того, как изложить дело.

Наконец Ирма наелась досыта, и как только она отодвинула тарелку, Анна нарушила тишину:

— Вообще-то я очень рада, что нам выпала возможность побыть вдвоем хотя бы один вечер. Давно мы с тобой не разговаривали по душам, правда? Давай помоем посуду и посидим на диванчике.

Ирма кивнула и помогла убрать со стола. Она отнесла свечи в гостиную, а мама пришла вслед за ней с корзиной фруктов и с шоколадом и поставила это на чайный столик.

— Расскажи мне, о чем ты думаешь, — сказала Анна, сбрасывая туфли и поджимая под себя ноги.

Ирма взяла гроздь винограда и пожала плечами.

— Так, ни о чем, — осторожно сказала она, но мама лишь рассмеялась:

— Ну что ж я, по-твоему, совсем ничего не вижу? Я тебя хорошо знаю… Ты здорово изменилась с тех пор, как стала петь в группе.

Ирма слегка улыбнулась и посмотрела на свои руки.

— Ну давай, расскажи мне. Кто играет в группе, какую музыку вы исполняете? Может, ты хочешь выступать на концертах?

Ирма взглянула на мать:

— У нас концерт в пятницу в городском концертном зале. Мы выступаем «на разогреве» перед группой Кармиллы.

В комнате повисла напряженная тишина. Ирма снова опустила голову — мамино лицо выражало такое смятение и непонимание! Это было невыносимо.

— О чем ты говоришь? Ты только на этой неделе начала с ними репетировать… Шутишь?

Ирма медленно покачала головой и рассказала, что произошло. О травме Мэтта и о неожиданной возможности продвинуться, представившейся «Багровому огню».

— Но это означает, что мы должны будем заниматься, заниматься и заниматься всю следующую неделю, — закончила она и умоляюще посмотрела на мать. — Я знаю, что папа будет взбешен, но неужели ты не понимаешь, что я просто не могла отказаться? Из-за меня вся группа оказалась бы в ужасном положении.

— Может быть, не надо было торопиться давать ответ, пока ты не обсудила это дома с родителями, — жестким тоном произнесла Анна, и Ирма вжалась в диван. Она надеялась, что мама поймет ее и выступит на ее стороне, чтобы убедить отца, но, кажется, этому желанию не суждено было сбыться.

— Остальным музыкантам тоже будет нелегко столько репетировать и учиться.

Ирма пожала плечами.

— Это означает, что твои друзья из группы не делают домашних заданий?

— Дело не в этом, мама. — Ирма чувствовала, как злость и слезы подступают к горлу. — Дело в музыке и в том шансе, который нам выпал. Если в пятницу мы удачно отыграем концерт, для «Багрового огня» это будет большой прорыв, мы получим кучу приглашений на другие концерты и…

— Как ты собираешься сочетать «кучу концертов» с другими делами, которые есть в твоей жизни? Тебе надо каждый день ходить в школу. Ты должна делать домашнюю работу. У тебя есть обязанности по дому. Это совершенно невозможно.

— Ты ничего не понимаешь. — Ирма встала с дивана. — Вы оба меня не понимаете. Вы уже один раз лишили меня шанса использовать свой талант. Вы просто не хотите признать, что у меня что-то хорошо получается. Только и делаете, что вопите на меня, потому что я не успеваю в школе или потому что не убираюсь в своей комнате. Я в этом доме как служанка, которая молчит, потому что боится потерять работу.

Мама попыталась перебить Ирму, но на этот раз дочь не дала ей раскрыть рот.

— Есть только одно дело, которым я хочу заниматься. Я хочу петь. У меня это отлично получается, и, возможно, меня ждет блестящая карьера певицы, но вы мне этого не позволите! Вы хотите, чтобы я была как все обычные дети, которые ничем друг от друга не отличаются и ни на что не годятся!

Ирма перестала сдерживать слезы, хлынувшие из глаз. Она побежала к себе и захлопнула за собой дверь.

Глава 8. Проблемы

— Милый мой дневник! Не знаю, что и делать! — Большая слеза скатилась на бумагу, смазала чернила. Ирма протерла глаза и продолжила: — Я, наверное, усохну, как выброшенная на берег медуза, если мне не разрешат петь в «Багровом огне». Почему меня никто не понимает?!»

Она написала еще немного про то, как трудно было сражаться на всех фронтах, добиваясь, чтобы ей позволили заниматься любимым делом. Трудясь над дневником, Ирма поняла, что, чего бы ей это ни стоило, она продолжит петь в группе и будет репетировать с ними на следующей неделе, чтобы выступить в качестве группы поддержки на концерте Кармиллы.

На следующее утро Ирма проснулась только в четверть одиннадцатого и мигом вскочила: она почти опаздывала — надо было принять душ и бежать на репетицию к одиннадцати.

Ирма быстро собралась и пошла на кухню, чтобы позавтракать перед уходом. Она думала, что мама запретит ей идти на репетицию, но дома никого не оказалось. На столе лежала записка:

Ирма вскрикнула от восторга и протанцевала вокруг стола. Мама даже не написала, что она должна постирать или пропылесосить гостиную, а самое главное — не написала, что Ирме запрещается репетировать. Она быстро нашла карандаш и написала под маминой запиской свое послание: «Ушла на репетицию «Багрового огня». Буду поздно».

Ирма быстренько проглотила завтрак и понеслась на улицу. Через несколько минут она вошла в музыкальный зал. Все, кроме гитариста, были на месте. Кэти тоже.

— Отлично, — сказал Дейв, как только она вошла. — Надеюсь, у тебя дома нормально отнеслись к необходимости репетировать в намеченном ритме. — Она внимательно посмотрела на него. У него был усталый вид.