Дело о волшебном снадобье

Привет всем, — оглядел компанию Владимир Степанович. — Я помню.

Он взял из Ромкиных рук сумку и вышел с ней в коридор. Там он открыл один из стоявших на полу больших мешков и с помощью огромной кружки стал насыпать в сумку зерно. Ромка взял в руку горсточку сыпучих желтых зернышек. Так вот они, оказывается, какие, эти амарантовые семена! Смешные, чуть приплюснутые, с какой-то чуть заметной перепонкой, совсем малюсенькие. Каждое зернышко чуть больше макового.

А что с ними делать? — спросила Лешка, тоже разглядывая невиданные прежде зерна. — Кашу из них варить?

Да, и не менее получаса, — ответил Владимир Михайлович. — Причем, не забудьте сказать своей старушке, что в трехлитровую кастрюлю следует насыпать всего одну вот такую кружку амаранта, так как он при варке разбухает в пять раз. А вообще-то его лучше смешивать с другими крупами в пропорции один к трем. Именно так кормят пушных зверей на звероферме, куда мы поставляем зерно и масло. Соболям и лисицам достаточно и этого количества, так как в амарантовых зернах гораздо больше белка, чем в сое, даже в молоке, не говоря уж о пшенице и других злаках.

Как это интересно! — раздался вдруг знакомый восторженный голос.

Лешка подняла голову и увидела журналиста из местной газеты по имени Стае. Очевидно, ее подруга заметила его гораздо раньше, так как отскочила в угол, достала из кармана маленькое зеркальце и стала незаметно смотреться в него и поправлять челку.

Здравствуйте, — радостно улыбнулся корреспондент и обратился к Владимиру Степановичу. — А я как раз собирался вас еще кое о чем расспросить.

Ну что ж, спрашивай, — ответил тот, возвращаясь в свой кабинет и оставляя открытой дверь. Стае пошел за ним, следом потащилась Катька. Лешке тоже стало интересно послушать, о чем они будут разговаривать, и к ней присоединился Ромка, оставив в коридоре доверху наполненную сумку.

Сергея Васильевича в кабинете не было, но Лешка услышала его голос в соседней комнате. Он рассказывал женщинам какую-то историю, а они весело смеялись.

— Я вот думал, думал, — снова извлекая из своей сумки диктофон с блокнотом, заговорил настырный журналист. — Если, как я понял, вы изобрели такую уникальную технологию изготовления масла из семян амаранта, то не боитесь ли теперь, что ее похитят ваши конкуренты?

Как они это сделают? Здесь посторонних не бывает, — ответил Владимир Степанович. — К тому же все важные документы у нас хранятся в сейфе. А кстати, — вдруг вспомнил он и громко крикнул, — Илья, ты у Алексея Борисовича утром регламент взял?

Взял, — отозвался Илья. — Я только что его к нему в стол положил.

Владимир Степанович полез в ящик письменного стола, за которым вчера сидел Алексей Борисович, достал из него старую картонную папочку и развязал тесемки. В папочке лежали странички отпечатанного на машинке текста и записка. Он прочитал ее и вместе с текстом в развернутом виде оставил на столе. Записку написал Алексей Борисович, чью подпись, как и сам текст, Лешка, вытянув шею, разобрала безо всякого труда.

«Володя, не забудь отдать регламент на компьютер и срочно подготовь остальные документы», — еще раз напоминал он в ней своему заместителю.

А что это? — спросил Стае, указывая на отпечатанные странички.

Это? Это и есть наш новый технологический регламент, — просто ответил Владимир Степанович.

То есть ваше ноу-хау, особенный способ получения масла, да?

Ну, в общем-то, да. Алексей Борисович внес в наш прежний регламент некоторые изменения и дополнения, и теперь это ни на что не похожая технология. — Он перелистал странички, а затем поднялся с места и, открыв сейф, вынул из него еще одну дешевую папочку. Из нее он достал неотличимые от новых, тоже отпечатанные на допотопной машинке странички. На первом листе текста выделялся точно такой же заголовок: «Технологический регламент». Владимир Степанович бросил старые листки на стол, а на их место положил новые, которые передал Илье Алексей Борисович.

А старый пора отправлять в архив, — сказал он об извлеченном из сейфа документе. Затем подошел к видавшему виды шкафу со стеклянными дверцами и вытащил из него еще одну потрепанную дешевую, но очень толстую папку, на которой от руки, большими синими печатными буквами было выведено: «Архив».

Но только-только он собрался положить в «Архив» извлеченные из сейфа листки, как вдруг в дальнем конце коридора что-то со страшной силой бабахнуло. Грохот был такой силы, что Катька от испуга выронила свое зеркальце, Лешка вздрогнула, а Ромка подлетел к окну, вообразив, что студенты переместили одну из своих мишеней на стену лаборатории и пальнули в нее из противотанкового гранатомета.

Один только Владимир Степанович, очевидно, понял, в чем дело.

Этого мне еще не хватало! — воскликнул он и, оставив все, как есть, на столе, выскочил за дверь. Стае, Ромка и Лешка побежали за ним, а Катька полезла под стол за своим зеркальцем. Оно закатилось куда-то вглубь, и девочка полностью скрылась под столом.

Она с трудом нашарила свое зеркальце в самом дальнем углу и уже собралась было вылезти обратно, как вдруг в кабинете раздались чьи-то осторожные шаги. Катька непроизвольно затаилась, боясь пошевелиться, и услышала, как над ее головой тихо заскрипел выдвигаемый ящик. По шороху девочка догадалась, что вошедший что-то ищет в письменном столе Алексея Борисовича. С огромными предосторожностями она повернула голову и по серым брюкам узнала того человека, которому Владимир Степанович перед их приходом давал пузырьки с маслом.

Скрипнула, приоткрывшись, дверь, кто-то заглянул в кабинет. Катька вновь втянула голову в плечи и замерла. Человек же быстро задвинул ящик письменного стола и пошел к выходу.

Через пару секунд в кабинет вбежал Ромка и, увидев появившуюся из-под стола девчонку, с удивлением на нее воззрился:

А ты что тут делаешь? Из-за взрыва, что ли, под стол забралась? Неужели так сильно испугалась?

Катька с достоинством выпрямилась.

Ничего я не испугалась. Просто зеркало у меня случайно упало и закатилось под стол, пришлось его доставать. Рома, а что там стряслось?

Ротационный испаритель взорвался вместе с отгонной колбой, — ответил Ромка и со знанием дела пояснил, — это самая главная часть изобретенной ими установки, которая производит масло из амаранта.

Катька ахнула.

— Да ты что! И что теперь будет? Ромка махнул рукой.

По большому счету, ничего страшного. Владимир Степанович говорит, что по какой-то причине отгонная колба прохудилась, оттого и взорвалась. Но это все исправимо, и установку можно починить за несколько дней. Только ему теперь придется все эти колбы и испарители на одном из заводов заказывать. А это даром потерянное время — раз, приостановка производства масла — два, короче, куча хлопот и неприятностей. — Он покачал головой. — И вообще это как-то странно. Вчера установка работала себе и работала, а сегодня, как только ее включили, взяла и взорвалась. С чего эта колба вдруг могла прохудиться?

Может быть, старая была? — предположила Катька и огляделась вокруг. — Рома, да ты посмотри, какая у них здесь бедность! Даже компьютера своего нет, на древней машинке все тексты печатают. А шкафы и столы какие древние! И папочки у них как при царе Горохе, у нас в школе такими давно никто не пользуется. — Она посмотрела на стол и, спохватившись, прошептала:

А ты знаешь, что я видела, когда под столом сидела? Сюда человек заходил и что-то в столе искал, в верхнем его ящике.

Какой еще человек?

Ну, тот, которому Владимир Степанович, перед тем как мы пришли, масло давал. Он что-то хотел из стола взять или взял, я не знаю.

Ромка нахмурился.

Так, — протянул он. — А почему же ты его не задержала?

Катька виновато заморгала:

Он меня не видел, а я почему-то побоялась из-под стола вылезти. Да, а потом кто-то сюда заглянул, он и ушел.

Кто заглянул?

А вот этого я не увидела. Я спиной к двери сидела.