Большая книга приключений кладоискателей (сборник)

– Почему вы ему поверили? – задумчиво спросила Соня, потягивая через трубочку молочный коктейль. – У него столь сильная харизма?

– Знаете… я как-то об этом не думал… – растерялся Миша. – Просто он всегда говорил так, будто знал точно… – Парень умолк и беспомощно посмотрел на Пашку сквозь толстые стекла очков.

Пашка откусил от Юлькиного гамбургера, сделал вид, что не заметил ее негодующего взгляда, и сказал:

– Насколько я понял, Антон Модзалевский пользуется на курсе большим авторитетом. Его родители – потомственные археологи, отец руководил раскопками в Крыму, ему принадлежит ряд открытий в районе дворцов Митридата в Керчи, мать – специалист по скифским курганам, была в составе экспедиции, нашедшей знаменитый золотой гребень. Короче, подготовка у парня основательная. И голова у него варит прекрасно. Мишка говорит, что его курсовая работа по русскому оружию ближнего боя принята как основа для диссертации. Представляете? А он еще только на третьем курсе! Так что парни ему сразу поверили.

– Ничего не сразу, – вдруг обиделся Мишка. – Никто не хотел вляпываться в неприятности, ведь нелегальные раскопки, между прочим, криминал. Но… Он говорил, что нас ждет колоссальное открытие, не хуже шлимановского обнаружения Трои.

– Действительно мания величия, – пробормотала Соня.

– Археологи все на голову больные, – успокоил ее Пашка. – Мишка, дальше давай.

– А что дальше? Дальше мы договорились работать под туристов. То есть ставим палатку на берегу реки, живем… и потихонечку копаем.

– Модзалевский знал, где именно? – быстро уточнил Пашка.

– Кхм… не знаю, – пожал плечами Миша. – Сначала уверял нас, что точно знает координаты… Мы спрашивали – откуда, но он темнил, не рассказывал. А потом мы поняли, что, похоже, ничего он… кхм… не знает. С середины июля до конца августа рылись впустую, то в одном месте, то в другом, даже пробовали на месте старых раскопок. Славка Жихарев взбунтовался первым, обозвал Модзалевского параноиком и смылся в Москву. Я еще подождал с неделю, но – безрезультатно. Мы так ничего и не нашли.

– А как сам Модзалевский объяснил неудачу? – поинтересовался Пашка.

– А никак! – с неожиданным вызовом ответил Миша. – Он вообще ничего не стал объяснять! Есть у него такая манера – задерет нос и смотрит на тебя сверху вниз, как… Как граф Радзивилл! И молчит высокомерно – типа, кто ты такой, ты просто ничтожество, чтоб с тобой разговаривать… Ну, я и…

– В морду ему дал? – с надеждой спросила Юлька.

– Почти, – смутился Миша. – В общем, я сказал, что уезжаю. Он согласился. Мы уехали вместе, встретились уже в университете. Но мы с ним до сих пор не разговариваем!

– Круто, круто, – без улыбки заметил Пашка. – Скажи-ка, а… Опа! А вот и они! Надо же – не сбежала!

Пашка резко повернулся вместе со стулом, чуть не сбросив на пол Юлькину колу. Полундра изумленно посмотрела на двери, увидела входящих Батона и Атаманова и радостно завопила. И тут же умолкла от изумления, увидев, что вместе с парнями в «Макдоналдс» вошла Татьяна. Она была очень бледной, но с решительным выражением лица. Зеленый берет с желтым помпоном девушка держала в руке, пепельные волосы выбились из пучка. Коротким кивком она поприветствовала всю компанию. Увидев Мишу, изумленно застыла. Тот неловко поднялся из-за столика.

– Ты?.. – прошептала Таня.

– Ты?.. – захлопал глазами Миша.

Юлька уставилась на Таню. Было похоже, что та вот-вот сорвется с места и убежит. И Полундра заголосила, перекрывая грохот посуды, разговоры и писк кассовых аппаратов:

– Серега, держи ее! Смоется щас опять!

Половина ресторана обернулась на Юлькин вопль, у кого-то грохнулся поднос, Атаманов подобрался, Таня вздрогнула – но никуда не побежала.

– Господа и дамы, – официальным голосом начал Пашка, – сохраняйте спокойствие и порядок! Позвольте вам представить неуловимую Нютку, внучку всеми уважаемой Васильевны из Михеева…

Мгновение стояла тишина. Девчонки и Соня сидели с открытыми ртами, Атаманов и Батон довольно ухмылялись. Миша явно ничего не понимал. Наконец Полундра обрела дар речи:

– К-к-к-как это? Пашка? Какая же она Нютка, если ее зовут Таня?

– Нютка – это же Анюта? – растерянно спросила Соня. – Значит – Анна?

– Нютка – значит «Танютка», – слабо улыбнувшись, пояснила Татьяна. – Меня, кроме бабушки, никто так не зовет. Я привыкла.

– Вот, блин… – пробормотала Юлька. – Выходит…

– Выходит, что мы бы в жизни ее не вычислили, – усмехнулся Пашка. – Я лично оказался дурнее всех: пробил Танин мобильный телефон через ментовскую базу и даже не заподозрил, что номер – тот самый, который нам дала Васильевна. А по домашнему телефону отвечал какой-то мужик, твердил, что никакой Нюты или Ани у них нет.

– Отчим не знает, что я у бабушки Нютка, – объяснила Татьяна.

– Хорошо, наши чижики, – Пашка весело кивнул на Атаманова с Батоном, – решили, что с утра в школе им делать нечего, и затеяли слежку у дома Тани. Батон, понятное дело, тут же ее и узнал…

– Еще бы! – буркнул в качестве комментария Атаманов.

– …и попытался произвести задержание. Но…

– Ну и бегает она! – восторженно сообщил, снова перебив Пашку, Батон. – Мы ее только за Велозаводской догнали. Да еще чуть в автобус не впрыгнула! Но утром пассажиров полно, народ на работу едет, мы и подоспели. В жизни не видал, чтобы люди так носились!

– Господи, кому он рассказывает… – пробормотала Белка.

– Да, они подоспели и на ней повисли, – рассмеялся Пашка. – То есть Батон висел, правильно? Висел, как ризеншнауцер, пока Атаман звонил мне. У меня посреди лекции ка-а-ак мобильный заорет! Пришлось все бросить и бежать. Правда, хрен мне теперь зачет по высшей математике автоматом поставят. А все, Таня, из-за вас. Скажите, почему вы постоянно убегаете?

– А что же вы хотели? – недовольно пожала плечами Татьяна. – Я Андрея вообще не узнала. Вижу – мчатся два малолетних бандита, орут… И вообще, мне надоело, что за мной все время кто-то бегает! Чего вы от меня хотите, в конце концов? Павел, я согласилась встретиться здесь с вами только для того, чтобы это прекратилось наконец. Я ничего вам не должна! Слышите? Я пришла только затем, чтобы так вам и сказать!

В голосе девушки послышались истерические нотки. Пашка заметно растерялся, посмотрел на Соню, и та попыталась спасти положение:

– Танечка, успокойтесь. Конечно же, никто от вас ничего не хочет. Просто в этом деле замешаны очень большие ценности, и мы бы хотели…

– Что вы хотели? – перебила Таня. – Я тут ни при чем, слышите? И отвечать на ваши вопросы не обязана!

– Разумеется, но… Может, мы могли бы просто поговорить, и…

– Мне не о чем с вами разговаривать! – отрезала Татьяна, глядя мимо Сони уничтожающим взглядом на Пашку. – Допрашивать меня вы не имеете права, и если я еще раз увижу вас или ваших малолетних уголовников, позвоню в милицию! Всего хорошего!

Она круто развернулась на каблуках и четким солдатским шагом покинула ресторан. Пашка ошарашенно смотрел ей вслед.

– Адьос, команданте… – пробормотал он.

– Полторецкий, ты полный идиот, – холодно сказала Соня.

– Согласен.

– Почему?! – в три голоса заорали Атаманов, Батон и вместе с ними Миша.

Девчонки переглянулись, снисходительно пожали плечами и дружно покрутили пальцами у виска. Им все было понятно.

– Потому что бесцеремонно влез в область личных отношений, – четко сформулировала Соня. Допив коктейль, она отставила в сторону пустой стакан и пожала плечами. – Боюсь, теперь у нас вообще ничего не получится.

– Но послушай… – начал Пашка.

– Нечего тут слушать! В принципе, она ни в чем не виновата. Да, скорее всего, у нее не украли сумку с кладом, а она сама ценности отдала Модзалевскому! Или он каким-то образом у нее их выманил. Потому что она насмерть в него влюблена! Такая твоя версия?

– В общем, да…

– И на что ты рассчитывал? Я тебя спрашиваю, Полторецкий, чего ты ждал?! – Соня, что бывало крайне редко, рассердилась по-настоящему, ее черные глаза сверкали, как у Кармен, и Белка, хорошо знавшая сестру, на всякий случай отодвинулась подальше. – Думал, она будет здесь, среди чужих, посторонних людей, среди этой мелюзги, обсуждать свои чувства? Под твое ерничанье и дуракаваляние? Тебе бы, Полторецкий, не с людьми о жизни разговаривать, а со своим компом в крестики-нолики играть. И еще неизвестно, кто умней окажется! Все, ты мне надоел, мне пора, у меня скоро Брамс в Большом зале. Бэлла, чтобы в семь часов была дома и сидела за роялем. Твои этюды я проверю сама!