Блин – секретный агент

Милосерднейшая уже вилась вокруг офицеров, порываясь бежать к Ирке. Они как осу отгоняли ее за невидимую черту, проложенную преступником.

Толпа подходила к причалу, замедляя шаги. Передние остановились за спинами офицеров, сзади на них напирали. Всем хотелось посмотреть. Люди как будто не понимали, что перед ними вооруженный преступник и если он начнет стрелять, ни одна пуля не пролетит мимо.

– Назад! – гаркнул Палыч. Было странно смотреть, как он беззвучно шлепает губами у микрофона, а голос доносится издалека, из динамика в особняке.

Передние попятились, но толпа стояла плотно, и они отошли на какие-то сантиметры.

Из воды на четвереньках вылез Худышка, лег на траву, и его стало рвать. Милосерднейшая бросилась к нему на помощь, но еще раньше к Худышке подскочил Измятый майор и защелкнул на нем наручники. После этого Худышка совершенно успокоился, отполз на чистое место и начал показывать Милосерднейшей созревающий синяк от удара пластиковой пулей.

Оставшись без сообщника, Палыч оказался в западне. С Иркой на руках он бы не смог подняться из катера на причал и отвязать канат. А стоило преступнику хоть на мгновение выпустить заложницу, как его поразили бы пули офицеров.

Прикрываясь Иркой, Палыч попытался ногой сбросить канат с кормового рыма катера, но ему не хватало целого метра. Руки у фальшивомонетчика были заняты: в одной – пистолет, а другой он обхватил Ирку поперек шеи и еще держал в ней микрофон.

– Дэн! – позвал Палыч.

Америкэн бой безучастно стоял у причала и смотрел на тонущее в озере солнце. Ему больше некуда было смотреть. За спиной гости, которые недавно его уважали, а совсем рядом, стоит чуть скосить глаза, – Ирка, которую он предал.

– Дэн, помоги! Уйдем в Эстонию, у меня там счет в банке!

Америкэн бой посмотрел на фальшивомонетчика и ожегся о ненавидящий взгляд Ирки. Он повернулся и побрел вдоль берега.

Два голоса, Палыча и старшего Букашина, грянули из динамика почти одновременно:

– Дэн!

– Мила-ай!

Блинкова-младшего толкнули, и он чуть не сбил с ног отца Дэнни. Оказывается, банкир стоял совсем рядом. Толпа зашевелилась, расступаясь перед старшим Букашиным, и он остался в пустом круге.

– Мила-ай, почему этот человек зовет тебя с собой?!

Банкир говорил таким тоном, что можно было не сомневаться: он все уже понял и начинает воспитательную работу. Преступник оценил его промах и добавил сахара в голос:

– Дэн, половина этих денег твоя! Мы с тобой не бедные люди!

Америкэн бой уходил, не оборачиваясь, только ниже нагнул голову.

– Какие деньги?! – взвыл старший Букашин.

– Не твои, успокойся, – осадил его Палыч и продолжал умасливать Америкэн боя: – Это твои деньги, Дэн, ты сам их заработал! Брось этого индюка, пока он тебя не утопил, чтобы ты научился плавать. «Милаай, победи, и у тебя будет все», а если не победишь, то ему плевать, что с тобой будет! Я, посторонний человек, не мог смотреть на твои мучения и помог тебе. А он?!

Палыч не случайно дал понять, что Дэнни так и не смог победить грязюкинцев. Провокация удалась. Задетый за живое папаша Америкэн боя сам подтолкнул его к преступнику!

– Ты обманул меня! – взорвался он. – Тряпка! Мелкой шпаны испугался! Ты не Букашин!

Америкэн бой повернул обратно и пошел к Палычу. Руки у него мотались как лишние.

– Стоять! – закричал Измятый майор, наводя на него пистолет.

Дэнни даже не посмотрел в его сторону. Было понятно, что майор не выстрелит в него из своего табельного «Макарова».

Николай дернулся наперерез Америкэн бою, но тут «Стоять!» – гаркнул Палыч. У него получилось гораздо убедительнее, потому что пистолет в руке преступника упирался под ребра Ирке. Николай с Измятым майором переглянулись и чуть отошли, пропуская Дэнни.

Толпа напряженно молчала. Было слышно, как журчит вода под винтом катера.

– Глуши мотор, – взойдя на причал, сказал Палычу Америкэн бой и взялся за конец каната.

– Вы уволены! – объявил в микрофон старший Букашин.

Блинков-младший подумал, что папаша Дэнни просто спятил – увольнять собирающегося в побег преступника. Еще и зарплату бы ему выплатил за отработанные дни. Но потом увидел, что нет, банкир срывает зло на пожилом охраннике из «Контроля за периметром». Тот стоял, руки по швам, и жалко улыбался. Пустой ремешок от пистолета висел вдоль штанины. И пистолет уже отобрали.

Старший Букашин подозвал другого охранника и что-то сказал ему, кивнув на Палыча и Дэнни. Охранник развел руками.

– Вы уволены! – объявил и ему банкир и стал озираться.

Рассеянные в толпе белые рубашки охранников отступали. Старший Букашин поймал одного за рукав и, не тратя времени, гаркнул ему в лицо: «Вы уволены!»

А Дэнни о чем-то вполголоса говорил с Палы-чем. Преступник заглушил мотор, и канат, державший катер, провис. Петля на причальной тумбе ослабла, Дэнни подцепил ее острым носком ботинка и сдвигал то вверх, то вниз. Палыч не сводил глаз с этой петли. Вверх – то есть чуть-чуть больше вверх, чем сдвигал Дэнни, – и петля соскользнет с тумбы, преступник свободен. Вниз – петля затягивается туже. Вверх – свобода, вниз – тюрьма.

– Прекрати, – громко сказал Палыч. Дэнни продолжал играть с петлей, как будто не слышал.

И тогда Палыч сделал что-то такое, отчего Ирка забилась у него в руках. Блинков-младший только сейчас понял, почему она все время молчала. Преступник так крепко сжимал ей шею, что Ирка еле дышала, а сейчас прижал руку к ее горлу чуть сильнее. Он повторял игру Дэнни: слабее – Ирка дышит, сильнее – начинает задыхаться.

Америкэн бой убрал ногу с петли, и Палыч ослабил хватку.

– Ну, мужик, покупай гроб с кистями! – глотнув воздуха, отчаянно завопила Ирка. – У меня папа – полковник! Он тебя из-под земли достанет!

И она с большим знанием дела подковала Палыча каблуком по надкостнице. Фальшивомонетчик страдальчески сморщился и незаметным со стороны движением снова перекрыл Ирке воздух.

– Знаю, деточка, что полковник. Потому я тебя и взял, – сладким голосом ответил он синеющей Ирке и погладил ее по щеке пальцем той же руки, которой держал за горло.

Блинков-младший вспомнил, как дернулся Худышка, когда в него попала пластиковая пуля, и понял, что у преступника двойная страховка. Даже умирая, он если не выстрелит в Ирку из пистолета, то свернет ей голову, как цыпленку. Поэтому и не стреляют милиционеры.

В кино сплошь да рядом преступники захватывают заложников, а полицейские – руки вверх – дают им вертолет и чемодан денег. Потому что ничего тут не поделаешь.

– Вы уволены! – надрывался банкир, гоняясь за своими струсившими охранниками. – И вы! Догоните вон того и скажите, что он тоже уволен!

Пожилой, которого уволили первым, сорвал с шеи галстук-бабочку и на правах свободного человека остался посмотреть, как развиваются события.

– Ну и обделались твои орлы, Витя! Ты охрану набирал не в кружке «Шейте сами»? – сказал ему повар.

Блинков-младший стоял между ними, и разговор происходил у него над головой.

– У нас пистолеты газовые, куда с ними под пули соваться. А хозяин думает, что боевые, – признался уязвленный охранник.

– Сэкономили? – сообразил повар.

– Ага. Только не мы, а охранная фирма. Она же получает служебные пистолеты как бы напрокат: сколько мы их носим, столько фирма платит государству. А газовый купил, и он твой.

– Вот вы и влипли со своими газовыми, – сказал повар.

– Кто же знал, что преступник среди своих?! – пожал плечами бывший контролер за периметром. – Мы на поселковую охрану надеялись. Думали, у них мышь не проскочит, зачем еще и на вилле охрана? Только для вида, а для вида и газовый пистолет сойдет. Непрофессионал их не различит, пока стрелять не начнет: «Макаров» как «Макаров».

И он похлопал себя по пустому карману.

Прежде чем у осрамившегося охранника вытянулось лицо, Блинков-младший догадался, чей пистолет сейчас прижат к Иркиному боку, и стал проталкиваться через толпу к офицерам. Он вспомнил, как Палыч подходил вместе с охранниками к Измятому майору и отирался за их спинами.