Выстрел (СИ)

- Надя, а разве бывают такие долгие операции? – спросил он.

Она кивнула:

- Бывают, Денис. Нужно ждать.

Юрка, Юрка… Вот так живёт человек, светит и – выстрел. И чёрная неизвестность… Светит – и сгорает…

«Не надо!» – крикнул Денис внутри себя.

«Тебе повезло, у тебя есть надежда. А у кого-то – выстрел, и - нет человека… Сразу…»

«Всё равно не надо так… Сгорать.»

«А как иначе жить?»

А правда, как? Зная Юрку, он мог сказать, что тот бы мучился оттого, что прошёл мимо несправедливости. Едва заметно, но извёлся бы мыслями и укорами, тоже сгорая… Только уже не светя другим, а сгорая от сжигавшего пламени споров с самим собой.

«Выходит, Юрка боролся со злом? Или просто старался помочь? Или делал и то, и другое?»

Денис вдруг вспомнил, как однажды друг притащил домой голубя. Облезлого и больного. Голубь не шевелился, позволяя держать себя на руках, грустно поглядывая на ребят маленьким испуганным глазом. Это, пожалуй, было единственное, говорившее о том, что он живой. «Зачем ты его принёс? - спросил Денис, - Он ведь подохнет. А ты заразишься ещё чем-нибудь…» - «Не подохнет, - возразил Юрка, - а на улице его кошки съедят. А здесь я его выхожу, и он полетит… Правда? - он подмигнул голубю и вдруг полусерьезно спросил у Дениса, - А ты знаешь, чем отличается слова полумёртвый и полуживой?» - «Нет, - удивился он. Он и правда не знал, - это наверное, синонимы… Хотя нет… - подумал Денис, - полуживой – это значит, что есть надежда, что он выживет?» Юрка кивнул и строго сказал: «Так вот, он значит - полуживой. Но он полетит, вот увидишь!». Месяц друг не отходил от голубя, торопясь из школы домой, даже оставил свои парусники и почти не выходил на улицу. Когда Денис приходил к нему, то всегда заставал его с птицей на руках. Порой это даже раздражало его: носится с этой облезлой птицей, зачем? Но спустя месяц увидел, что голубь уже не облезлый, что он хорошо передвигается вслед за Юркой. А ещё через месяц голубь полетел. Юра грустил, оттого, что покинул его пернатый друг, и каждый день оставлял на подоконнике крошки. И удивительно, но птица иногда возвращалась к нему, щелкая когтистыми лапками о жестяной подоконник, клевала хлеб и косилась на мальчишек своим маленьким умным глазком…

Мысли прервал затренькавший в гудящей тишине звонок. Денис машинально сунул руку в карман, но его мобильник молчал. Услышал рядом голос его незнакомого собеседника:

- Алло… Да, Боря, я здесь ещё. Ничего не известно пока… Так и не пустил?.. Плохо… Что Шурка?.. Не хочет, говоришь?.. Понятно… Вы не замерзли?.. Борь, постой, там, кажется, идёт кто-то, сейчас я спрошу… - он опустил телефон и посмотрел на приоткрывшуюся дверь.

Денис хотел встать, но ноги не послушались его: вышел тот же врач, который разговаривал сегодня с Денисом. Странно, а он даже не видел, как тот входил… Мужчина, его собеседник быстро поднялся ему навстречу. Врач тяжело опустился на скамью, снял свою разноцветную шапочку. Несколько секунд молча смотрел на мужчину, затем повернулся к Денису, пристально глянул на него из-под блестящей оправы тонких прямоугольных очков. Густые седые брови показались Денису сердитыми, они усиливали усталый и внимательный взгляд. Денис замер, разглядывая в серых глазах непонятный ответ.

- Завтра приходи, я попрошу, чтоб тебя пустили, - услышал он грубоватый низкий голос, словно откуда-то издалека.

- Как… Юрка? – еле слышно спросил Денис и почувствовал, как поднялась внутри него и затихла в ожидании огромная волна.

- Что? – нахмурившись, переспросил врач, потом понял, сказал поласковее, - молодец твой Юрка. Будет жить…

Глава 17

Воскресное утро

Снег растаял. Ну, а что ещё можно было ожидать от такой погоды? Хорошо ещё, что не пошёл дождь. Небо затянула молочная пелена, снова отгородив город от солнца. Несмотря на это, было светло - не было тяжелых низких пасмурных облаков, которые сопровождают обычно такую погоду.

Денис с удивлением заметил, что воздух здесь другой. Прозрачнее, что ли, чище… Может ему показалось? Нет, дышать однозначно легче, и звуки были более отчетливыми, не было липкого сырого пара, сопровождавшего осень в Москве и близлежащих городов.

- Я поеду домой, – сказала Надя, - мама приехала на три дня… Она вчера даже немножко обиделась на меня…

- Ну… Она поймёт, наверное, - попытался успокоить её Денис.

- Да поймёт, конечно… И вообще, какая разница. Главное, чтоб у Юрки было всё хорошо…

Денис тоже думал так же, с того момента, как он проснулся.

…Он открыл глаза, когда в комнате ещё стоял полумрак. Вытащил из-под подушки телефон, поморгал, чтобы разглядеть спросонья непривычно яркий экран. «Пять минут девятого…». Удивительно, что он проснулся так рано сам. Для выходных рано…

Врач вчера сказал, что придёт к половине двенадцатого. Обещал пустить его к Юрке, если конечно, тот будет в состоянии принимать посетителей. Денис очень надеялся, что будет… Тем более, что он не посетитель, а его друг. Поэтому завёл себе два будильника: на восемь тридцать и на девять часов, – вдруг не услышит…

В желудке образовался вакуум: вчера на ночь Денис выпил только две чашки горячего чаю. Еда не лезла в горло, и очень хотелось спать…

Денис небрежно накрыл постель и пошёл на кухню.

…Мама почти не сердилась. Может, потому, что увидела девушку вместе с Денисом, а может потому, что выйдя из больницы, Денис сразу позвонил ей. Для него это было практически невозможно, будто переступить через себя, как через высокий порог: если мать волновалась, то сложно было устоять под обрушившимся потоком ненужных вопросов или молчаливого укора. Но вчера он быстро набрал её номер, стараясь не утопать в боязливых мыслях…

Про выстрел решили не говорить: это лишь добавит лишних переживаний… А у неё и так со здоровьем не очень… Сказали, что у Юрки аппендицит. Сложнее было звонить Юркиной маме. Денис не смог этого сделать сразу. Он не знал, как быть: если сказать ей вечером, она же изведется за ночь! А если утром – тоже изведётся, она же ждала сегодня Юрку… Решил спросить у Нади.

Девушка распахнула удивлённые глаза:

- Динька, ты чего? Звони скорее, она же волнуется!

- Может, лучше завтра?

- Да ты что! - и посмотрела на него так, будто он с печки свалился.

И оказалось, что боялся он зря. Юркина мама поблагодарила его, спросила в какой больнице её сын, и во сколько можно к нему приходить. А Денис почувствовал угрызения совести, когда услышал её тихий и расстроенный голос… «Ей же в сотню раз тяжелее, чем мне! Она же извелась от неизвестности!»

«Ты тоже извёлся, - успокоил его внутренний собеседник, - всем вчера пришлось несладко»

«Что ты меня ублажаешь? – рассердился на него Денис, - Юрке труднее всего! А мы что? Ждали только»

«Ну… Ждать порой тяжелее… И всё же, ты молодец.» Странно, но сейчас он даже не спорил с ним! Почему он молодец, Денис так и не понял. На всякий случай прогнал собеседника и уснул. Без снов, как провалился в темноту…

Денис зевнул, приоткрыл крышку на сковородке: о, картошка! Пощёлкал пьезозажигалкой, чтобы зажечь газ. Нет, никогда у него не получалось! Зачем мама держит у себя это достижение прошлого века? Не работает ведь! Выдвинул шкаф, отыскивая там спички.

Нет ни где спичек! Ну и ладно. Денис решительно поставил на стол сковородку, взял вилку и торопливо стал жевать вкусные ломтики, пусть и холодные.

Зажёгся свет. Денис обернулся и на пороге увидел мать.

- А что, погреть не судьба? – удивилась она.

- Спичек нет, а зажигалка не работает.

- Ох… Голова у тебя не работает… Ну-ка, - она щёлкнула этим чудом и зажгла газ. Вот как?! Взяла у Дениса сковородку.

- Ну, мам! Дай сюда! Не надо ничего греть!

- Потерпишь.

Денис недовольно поднялся, чтобы сделать чаю.

- Сиди, - сказала мама.

Чайник тихонько зашумел, и, пока он грелся, перед Денисом оказалась тарелка с пирожками, конфеты, горячая картошка…