Школа над морем (илл. В Цельмера)

Но почему Башмачный сегодня такой хмурый? Сидит, упершись глазами в книгу, хоть и видно, что вовсе не читает. Далеко-далеко его мысли. Сидит, как туча, брови сдвинул — не шелохнется. И щеки кулаками подпер. А кулаки ничего себе. И большие и, видно, твердые. Впрочем, все это чепуха! Гвоздя в доску и таким кулаком не забьешь!

В классе никто не знал, о чем думал Башмачный. А мысли у него были тревожные, неспокойные. Волосатый зеленоглазый незнакомец не выходил у него из головы. Теперь Олег был уверен, что это был тот самый четырехпалый человек, отпечаток чьей ладони он видел на пыльной парте.

Кто же он? Зачем он лежал в каморке, притаившись под кучей лохмотьев? Имеет ли он хоть какое-нибудь отношение к кладу? Кто запер его в каморке и для чего? И как он успел так быстро скрыться вместе с остатками своего ужина?

Одно было ясно Олегу: незнакомец захватил с собой плошку и тарелку с рыбой, чтобы не оставить после себя каких-нибудь следов. Верно, серьезные были у него причины, чтобы так прятаться и заметать следы.

Олег жил сейчас в мире загадки, в страшном, зачарованном мире молчаливой тайны. За чугунными дверями, за тяжелыми замками спрятано заповедное письмо. В каменном дворце молчаливой тайны мягко ступает по коврам немая тишина.

Вековая пыль покрывает железные рамы высоких окон. Из тяжелых бронзовых рам смотрят строго и неотступно темные лица предков с зелеными глазами. Черный бархат на массивных дверях падает книзу тяжелыми немыми складками.

Гнетет Олега это глухо молчанье. Ему и страшно и сладко, потому что это он обладатель великой тайны. Гнетет одиночество, потому что Олег один в своем молчаливом каменном дворце.

Заветное письмо, письмо старого нелюдима Кажана, Олег положил, как в папку, в толстый переплет от «Жития святых», найденный дома на чердаке, и эта самодельная папка хранится сейчас на самом дне Олегова сундучка, доверху набитого потрепанными книжками и журналами.

Надежное место! Сундучок, как старинная гробница, никому не выдаст своей тайны. Олег чувствовал, что он и сам становится теперь нелюдимым кажаном, одинокой летучей мышью.

Никому на свете не мог он, казалось, рассказать ни про открытую им тайну, ни про свои планы. Он не хотел делиться ни с кем. Урожай он должен был собирать одни, и лавры победителя должен тоже принадлежать только ему одному.

Ему, правда, было очень тяжело. Он никогда не был одиночкой — он всегда любил быть среди товарищей.

А теперь тайна как будто занавесила глаза, будто отгородила его от всех толстой каменной стеной. В глубоких потемках бродил сейчас Олег. Он жил в обманчивом, страшном свете; он один был свидетелем непонятных, неразгаданных явлений. Но, хотя он и владел этой тайной, все же новые загадки одолевали мальчика, он не мог их разгадать и не мог от них освободиться. Все это заставляло его замыкаться в себе. Постепенно и он становился нелюдимом. А настоящий нелюдим, старый Кажан, как нарочно, казалось, снова возвращался к людям. Он теперь чаще работал в саду, обрезывая сухие ветки, чаще показывался на улице и даже охотней брался помогать Данилычу в исполнении его несложных обязанностей.

Эту перемену заметили даже школьники.

— Кажан! Смотрите, Кажан из норы вылез! перешептывались они между собой.

На уроке немецкого языка Башмачный был попрежнему погружен в свои мысли: что же делал в каморке зеленоглазый незнакомец? Сколь ко Олег ни ломал голову, знал он твердо только одно: все это, без сомнения, имело теснейшую связь с кладом. То, что неизвестный был нездешним, это было ясно, но явился, ли он из города, этого Олег еще не решил. Хотя, конечно, вероятней всего было именно это. Чего только не бывает на свете! А что, если это какой-нибудь почтовый служащий, узнавший случайно о кладе или из писем, адресованных Кажану, или из писем самого Кажана? Писал же Кажан, наверное, своему пану!

И вот незнакомец решает поселиться в самой школе, где, конечно, спрятан клад. Есть у неизвестного и соучастник. Этот соучастник приносит ему еду, этот соучастник запирает своего товарища на день. А ночью они вместе, они оба, ищут клад. Но кто же этот соучастник? может быть, сам Кажан? Но Олег тут же прогоняет эту нелепую мысль. Какие глупости! Впрочем, это не важно! Важно то, что у Олега имеется опасный конкурент, знающий не меньше Башмачного о замечательном кладе пана Капниста.

И теперь весь вопрос только в том, кто скорее овладеет этим сокровищем!

Впрочем, незнакомцу, должно быть, здорово сейчас не по себе! То, что Олег открыл его убежище, должно было испугать его не на шутку. Ну что он сможет сказать, если его поймают ночью в пустой школе? А поймают его, конечно, ночью — не днем же ему искать клад! Обвинят в бандитизме, и все тут! И вдруг Олегу приходит новая мысль: а не испугается ли незнакомец этой опасности? Не откажется ли от дальнейших поисков? Что же, это тоже очень вероятно, как вероятно, впрочем, и то; что незнакомец не отступит ни перед какими трудностями, ни перед какими опасностями! Олег знает: искатели кладов всегда решительны и упрямы. А незнакомец к тому же не один. Вдвоем с помощником они уж, наверное, придумают способ, чтобы избавиться от своего соперника. Они уж, наверное, догадались, зачем это Олег забрался тогда в каморку, что он там искал, перекидывая с места на место каждую вещь!

Олег понимал всю опасность, грозящую ему, и в то же время он шел навстречу этой опасности. Отказаться от своих намерений? Отступиться от клада? Нет, никогда и ни за что! Появление соперника, конечно, очень тревожило мальчика, но, с другой стороны, это заставляло его еще больше цепляться за свой план.

Если клад ищут, значит его стоит искать! А на всякий случай надо подумать и об оружии. Хорошо бы запастись хотя бы тяжелым молотком! Чем плохо? Или достать хоть какой-нибудь нож! Но как бы там ни было, а искать клад Олег не перестанет. И вдруг новая мысль остановила мальчика. Совсем неожиданная мысль. Олег даже похолодел, так она поразила его. И как это ему не приходило в голову раньше?Что, если этот волосатый охотится вовсе не за кладом? Что, если он приехал откуда-нибудь издалека, из-за моря? Сразу вспомнились все рассказы о нарушителях границы.

Уж не шпион ли сидел там, в каморке?

С каждой минутой у мальчика созревали всё новые и новые решения: надо сейчас же итти к Василию Васильевичу и рассказать ему все о волосатом. Может, сказать кстати и о письме?

Олег задумался. Нет, о письме он скажет только тогда, когда найдет клад. «Какое отношение может иметь письмо к этому волосатому? Никакого, конечно! », размышлял Олег.

Только бы скорее кончался урок! Только бы скорее пойти к директору!

— Башмачный! Башмачный!

Кто-то окликает его над самым ухом. Олег вскакивает со скамейки и смотрит вокруг себя непонимающими глазами. Кругом смеются товарищи. Он в классе. Перед ним стоит учительница немецкого языка Ольга Кирилловна.

— Читай дальше, Башмачный, -говорит она. — Почему ты не следишь? О чем ты думаешь? Или ты, может, спишь на уроке?

Она поворачивается к классу:

— Ребята, неужели вы думаете выйти на первое место с такими учениками, как Башмачный? Нет, должно быть, вам никогда не видать этой лодки!

Обладатель великой тайн смущенно хлопает глазами…

После занятий Олег подошел к двери учительской. Он поднял руку, чтобы постучать. Но рука опускается. О чем он скажет Василию Васильевичу о незнакомце? О волосатом человеке, прятавшемся в кладовке, а сейчас исчезнувшем неизвестно куда?

В том-то и дело, что исчезнувшем.

И, уже краснея, вспоминает Олег сторожа Данилыча и его смех. Словно в первый раз, прозвучали насмешливые слова: «Ну, где ты тут увидел человека? Ну и шутник же ты, мальчик!»

Что же теперь делать? Как сказать Василию Васильевичу? Директор сейчас же позовет Данилыча, а тот только засмеется. А может быть, еще и дразнить будет. «Ничего там не было, Василий Васильевич, — скажет Данилыч. — Все это выдумывает Башмачный. Да его и самого следовало бы спросить хорошенько, что он делал там, в каморке».