Давным-давно

– А может, это и есть та банда, которую мы должны были перехватить?

– Ну, уж что-то она слишком многочисленна. По нашим сведениям, она не больше трех десятков, а мы уже насчитали более сотни человек.

– Где радист? – спросил ротный. – Надо результат наблюдения передать в штаб, – и добавил: – Будем наблюдать, а как стемнеет, одной группой перейдем через ручей и попробуем около дороги организовать засаду.

В течение дня разведчики продолжали наблюдать за кишлаками, окрестностями и дорогой. В дневное время интенсивность движения вооруженных людей на дороге снизилась до нуля. Один раз двое вооруженных людей подошли к ручью и что-то долго в нем высматривали, низко наклоняясь к воде, – скорее всего, проверяли приспособление для ловли рыбы, поставленное кем-то из них накануне. Поколдовав еще какое-то время над приспособлением, душманы полем направились в сторону правого кишлака.

– А может, вечером и нам проверить, что «духи» там высматривали? – сказал лейтенант Перков.

– У нас есть задача посерьезнее, – оборвал его ротный.

Как только стемнело, разведгруппа лейтенанта Карпеченко двинулась по направлению к месту организации засады. Шли осторожно, около ручья остановились и прислушались. Как будто все тихо, только со стороны правого кишлака доносился ленивый лай собак, словно те рассказывали соседям про свою тяжелую собачью жизнь. Вдруг Рябинин шепотом говорит:

– Товарищ лейтенант, давайте посмотрим, зачем приходили к ручью душманы.

Лейтенант резко одернул его:

– Нам что, делать больше нехрен?!

Вброд перешли ручей. В дозоре было четверо разведчиков: Безрядин, Ветчинов, Ковалев, Страбыкин и два молодых, необстрелянных сапера, которых разведчикам придали из саперного батальона как специалистов по установке мин направленного действия. Старшим этой группы был сержант Безрядин, тоже «дембель». Через какое-то время разведчики подошли к продолговатой горе, осторожно поднялись на возвышенность, которая находилась недалеко от дороги. Собравшись вокруг командира, они посовещались, и дозор направился дальше к дороге. Группа почти приблизилась к ней, как чуть нос к носу не столкнулась с большой группой мятежников, которые двигались по дороге. Еле успели притаиться, как рядом в каких-то десяти метрах протопали душманы. Когда банда ушла, кто-то из разведчиков, который был ближе к дороге, сказал: «Один «дух» мне чуть на руку не наступил!»

Шли мятежники открыто, не таясь, иногда из толпы раздавались голоса и короткий смех. Сержант сообразил, что основная группа разведчиков где-то в семидесяти метрах сзади, и если открыть огонь по банде, то его группа окажется между двух огней: своих и душманов. Да и группа Карпеченко не в укрытии, а где-то на голом склоне высотки. Это последнее и было основной причиной того, что сержант не дал команду на открытие огня. В данной ситуации он как командир поступил правильно: противник появился неожиданно, их было человек тридцать. Место для засады не подготовлено, мины не установлены… Конечно, цель была «то, что надо», но число «духов» по отношению к горстке разведчиков было так велико, что во время боя душманы их просто растоптали бы.

Разведчики снова собрались около командира.

– Ну, что будем делать, командир?

Предложений было много, но сошлись на одном: поставить около дороги пару мин и ждать возвращения банды. Группа Безрядина ушла к дороге готовить место для засады и устанавливать мины. Ей же отводилась и роль группы захвата. Основная группа осталась на возвышенности для обеспечения действия группы сержанта и наблюдения за местностью. Банду ждали до рассвета, но она так и не появилась. Зато на дороге, ругаясь о чем-то между собой, появились два велосипедиста, но без оружия. Ругались они громко: иногда их голоса просто переходили на крик. «Вот дают душманы!» – подумали разведчики, но трогать безоружных не стали, и те беспрепятственно проследовали до соседнего кишлака.

Утром по дороге опять стали шататься вооруженные люди: правда, на этот раз небольшими группками по 2–3 человека. Их пропускали, помня наказ лейтенанта: подрывать мины, когда появится группа не менее 8 – 10 человек. Но как назло на дороге такой группы не появилось, а вскоре и вообще не стало вооруженных людей. Разведчики находились в режиме ожидания до обеда, пока по рации не поступил приказ от ротного: захватить пленного и возвращаться к основной группе. Ждали час-другой, а на дороге нет никого. Безрядин собрался было дать команду группе снять мины и отходить, как со стороны малого кишлака появился человек с оружием. «Отставить! – последовала команда сержанта. – Всем приготовиться к захвату!» По мере приближения душмана к месту засады напряжение возрастало. Затем оно сменилось беспокойством: рядом с человеком, за спиной которого торчал ствол винтовки, шла огромная собака.

– Вот этого нам только и не хватало, – прошептали разведчики. – Ведь она, подлая, нас запросто учует, и тогда все пропало.

Видя такую картину, Безрядин сказал:

– Парни, нас в последнее время преследует какой-то злой рок, невезение.

С его словами согласились все, кто был рядом. Пока думали, как поступить в данной ситуации, душман подошел еще ближе. Собака начала беспокоиться.

– Ухватила запах, – шепнул кто-то из парней.

То же самое подумал и лейтенант, следя с высотки за мятежником. На приближающегося «духа» лейтенант смотрел несколько сверху и под своим углом «наблюдения», а группа сержанта – под своим. Офицеру с его позиции казалось, что душман остается невидим для группы захвата, а радиосвязи не было. Подать команду голосом было бы в тот момент большой глупостью. Позже со слов Александра лейтенанту стало ясно, что все действия мятежника были под контролем группы: несмотря на присутствие собаки, она готовилась к захвату пленного. Но тогда лейтенант решил действовать по-своему и выстрелил в душмана, а затем в собаку. Разведчики бросились к «духу», но верный пес, невзирая на ранение, набросился на разведчиков. Пришлось еще раз стрелять в собаку. Одним словом, захвата пленного по-тихому не получилось, да и согласованных действий тоже. Волоча по земле раненого душмана, бойцы поспешили к своим на возвышенность. Вот здесь нужно отдать должное местному населению. Оставаясь без работы, они с утра до позднего вечера сиднем сидели на крышах домов вдоль улицы и все видели. Когда они услышали выстрелы, а затем увидели «шурави», волочащего по земле их единоверца, то подняли большой шум. Не успели парни сделать и несколько десятков шагов, как со стороны ближайшего кишлака по ним стали стрелять. Не обращая внимания на еще пока не частые и не очень меткие выстрелы, разведчики продолжали свой путь к группе. Но как только бойцы Безрядина успели соединиться со своими, в сторону разведчиков, ведя огонь на ходу, устремилась большая группа душманов из кишлака. Лейтенант подал команду «К бою!», и разведчики стали вести прицельный огонь по высыпавшим из кишлака мятежникам. Те и не думали отступать, а наоборот, перебежками стали сокращать расстояние до «шурави». В это время Ветчинов заметил еще одну группу душманов, которая спешила на помощь своим подельникам. Группу окружали, и самым разумным в сложившейся ситуации было не дожидаться полного окружения, а начинать отход к группе ротного. Именно отход, а не бегство. Но этому мешал раненый пленный. Выносить его на себе с поля боя было не самым важным для разведчиков в тот момент. Разведчики переговорили между собой и пришли к общему знаменателю: пусть он идет в гости к аллаху.

Безрядин снял с мертвого душмана винтовку, патронташ, а при более тщательном осмотре обнаружил еще и пистолет испанского производства, который по возвращении на аэродром разведчики подарили комдиву. К этому времени одна из групп мятежников уже приблизилась к возвышенности, которую только что оставили разведчики. Другая группа была метрах в пятистах и перебежками через поле со стрельбой приближалась к временной позиции бойцов. Душманов было много. И не просто потому, что у страха глаза велики (а страха тоже хватало – особенно у тех, кому служить осталось совсем недолго), но потому, что их действительно было в поле как грязи, человек под сто пятьдесят. Отход прикрывать вызвались Безрядин, Ветчинов (у которого был пулемет) и Гончаров. Лейтенант приказал саперам подорвать мины, и когда от взрыва дымом и пылью заволокло большой участок поля, разведчики начали отход. Через сотню метров разведчики с места помогли группе прикрытия огнем, который вынудил мятежников прижаться к земле. Особенно в этом деле сгодился пулемет Сергея. Пулемет выкашивал «духов» как жнец, но тех все равно было еще очень много. Они во что бы то ни стало стремились захватить в плен разведчиков и лезли напролом. По всей видимости, к душманам присоединилась и банда, за которой охотились разведчики. Разведчики стали отходить быстрее, но от перебежек и частой стрельбы дышать стало тяжело и трудно. Наконец они скатились в какую-то балку, чтобы немного отдышаться, и огнем с места помогли оторваться от душманов группе Безрядина. За ходом боя и отходом группы Карпеченко со своей высоты наблюдал ротный с группой разведчиков. Видя, что группе приходится тяжело и вряд ли ей удастся оторваться от преследователей, он вызвал для подмоги вертолеты. Те на этот раз появились очень быстро, как будто бы сидели где-то в засаде. В данный момент «духи» находились на открытой местности, и пилотам не составило большого труда определиться, где свои, а где чужие. Четыре боевых вертолета устроили над полем настоящую карусель и стали лупить из всего оружия по мятежникам так, что от тех только перья летели. Когда реактивные снаряды закончились, вертолетчики продолжали вести огонь из пушек, и только израсходовав весь боезапас, улетели на аэродром. Мало кому из душманов удалось невредимым убежать с поля боя и спрятаться за толстыми стенами домов.