Пароль — «Эврика!» (СИ)

— А ничего не делать. Скажи, что вы играете. Нам в кружке задал Игорь Рудольфович изобретать методы спасения планеты? Задал. Вот мы и изобретаем. И вообще надо будет ему рассказать про наши идеи. Но не про все. Самое главное — это наш план действий. Они ни за что не должны знать, что мы собираем детей, чтобы родителей воспитывать. Пусть думают, что это просто игра. Я вот своему отцу сказал, что энергосбережение проходят в школах. В Питере. Это ведь правда. И у нас будут проходить. Ну и всё, какие вопросы.

Света подумала, что всё это неплохо.

Глава восьмая, в которой все выясняют, могут ли молекулы быть живыми

Олег всё висел в интернете и на этот раз выудил оттуда целую кучу сказок и рассказов про энергосбережение, которые написали дети из Челябинской области. Эти рассказы Костик потащил на кружок и стал там читать. Свете особенно запомнилось большое стихотворение, которое написала Катя Овчинникова из посёлка Кропачёво, оно называлось «Приключения друзей Уголька, Фонтанчика, Газовичка». Эти три товарища пустились в путь правды искать. Но везде видели только то, как их транжирят. И всё уменьшались и уменьшались в пути, потому что люди их тратили. А читал сказку Костик, который читать с выражением был мастер. И вот он читал:

А Свете вспомнился агат с зародышем внутри. Конечно, он живой. И вообще всё на Земле живое. Не зря же древние люди придумывали мифы про всяких разных духов: и леших, и русалок, и гномов, и эльфов, ведь сколько разных народов, и у всех какие-то такие существа придуманы. Но если у всех, то может, они не придуманы? Может, они правда живые, все деревья, все камни, все вещества на Земле? Конечно, это трудно представить, что газ живой. Ведь мы же знаем, что это просто-напросто куча молекул газа. Хотя что мы знаем о молекулах? Почему мы думаем, что молекулы неживые? Как мы это определяем?

— Игорь Рудольфович, а как узнать, что живое, а что неживое? — спросила она.

— Ну, давайте вместе подумаем, — предложил учитель. — А ты сама как считаешь?

— Раньше мне казалось, что живое — это то, что двигается и разговаривает. Потом я заметила, что цветы растут и цветут веселее, если с ними по-доброму разговаривать. Значит, они тоже живые…

— Живое то, что размножается, — авторитетно сказала Надя Цейтлин. — И самообучается.

— Отлично! — похвалил Игорь Рудольфович. — Ну что ж, вот у нас этажом выше кружок кибернетики и программирования. Я недавно слышал, что они задумали сделать робота, который бы собирал себе подобных. Я думаю, это вполне возможно сделать, просто надо денег много. А самообучающихся роботов уже давно изобретают помаленьку, шаг за шагом. Так что, такой робот будет живой или неживой?

— Нет, — сказал Мишка. — Робот не может быть живым, потому что он ничего не чувствует.

— А откуда ты знаешь, что он не чувствует? — удивился Игорь Рудольфович.

— Ну, он не плачет, его даже если сломать, ему не больно.

— А если я запрограммирую моего робота так, что он будет плакать, когда его ударят, или обожгут, или обидят? Кибернетика продвинулась очень далеко, а пройдет время — и ещё дальше разовьётся. Можно такого робота сделать, что ты его не отличишь от живого.

Ребята задумались. В самом деле…

— Но вы хоть согласны, что робот неживой? — не вытерпел Мишка Пенкин.

— Не знаю, — ответил Игорь Рудольфович. — Утром был согласен, а теперь вы меня что-то озадачили. Теперь я уже сомневаюсь. Вот какой удивительный вопрос вы задали.

— Это неправда, — подскочил Костик. — Ничего вы не сомневаетесь, вы все знаете, а с нами играете. Это педагогический прием называется. Мне не пять лет, чтоб я вам поверил.

— А сколько ж тебе — четыре с половиной? — спросил учитель. — Это где ж ты видел человека, который всё знает и ни в чём не сомневается? Это, наверное, только очень глупые люди думают, что они всё знают. Нет, я на самом деле очень задумался. Вот смотрите: мы с вами живые?

— Да.

— А клетки, из которых мы сделаны, живые или нет? Они размножаются, они питаются, они сжимаются, когда их поместить в едкий раствор…

— Живые, живые! Клетки живые, это известно, — сказала Надя.

— Хорошо, а вот камешек беременный, что я вам показывал, он живой или нет?

Надя молчала.

— Да чего там, камень тоже живой! — сказал Мишка. — Только он до того медленный, что мы этого замечать не умеем.

— А те клеточки-кристаллики, из которых он состоит, живые или нет? — спросил Игорь Рудольфович.

— Вот вроде бы неживые, — сказала Света. — Потому что вы нам рассказывали, что у живых клеток есть ДНК. А камни — они же просто из молекул и из атомов. Но вот я и думаю: разве можно из неживых атомов сложить живой камень? А ДНК, она ведь тоже из атомов? Всё на свете из атомов, и мы с вами из атомов. Разве можно из неживого сделать живое, ничего к нему не прибавив?

— Значит, живое то, у чего есть душа? — спросил Игорь Рудольфович. — Говорят, её даже взвесили уже, душу. Я думаю, что душа есть. А вы?

— Её взвесили, когда взвешивали умирающего человека! — почти выкрикнула Света. — А они когда-нибудь пробовали взвесить умирающий камешек? Или умирающую молекулу? У них просто приборов таких нет пока, вот и доказательств нет, а если вся эта кибернетика и не знаю что разовьются и приборы появятся? Может, они тогда и у молекул душу найдут! Да, у людей нет доказательств, что молекулы живые. Но разве у нас есть доказательства, что они неживые?

Игорь Рудольфович сел за стол, по-детски положил голову на кулаки и задумался. И они все тоже сидели и думали.

— Светка, ты чего-то нас запутала, иначе получается, что вообще все на свете может быть живое, — буркнул Костик. — А так быть не может.

— Почему? — спросила Света. — Почему не может?

— Потому что если есть живое, то должно быть неживое. Ведь когда человек умрёт, он неживой.

— А клетки в нем живые или нет? — спросила Надя. — Клетки живые, потому что ведь пересаживают от мёртвых людей живым разные органы, и эти органы приживаются. Если человек умрёт, клетки тоже постепенно умрут, но не сразу.

— Так что ли, и у клеток есть отдельные души? — возмутился Костик. — Это что, у меня в руке тут целое царство-государство? — он потряс над головой своим кулаком. Потом поставил этот кулак перед собой и стал на него смотреть, точно хотел его загипнотизировать. Потом уронил голову на парту и как закричит:

— У меня сейчас голова от мыслей расколется! Нельзя детей такими вопросами мучить, от них и с ума сойти можно!

Вообще-то он, конечно, с ума не сходил, но Света немного испугалась. Она тихонько потрясла его за плечо и сказала:

— Кость… Кость, ты чего? С тобой все в порядке?

— Нет! — довольно сказал Костя. — Я перегрузился! Я отключаю мозговой центр управления полётами. Я так запрограммирован. Винтики, шпунтики, чпок! — встал и стал ходить по комнате, как робот.

На том дискуссия и закончилась. И стали они дальше сказки и стихи читать. Но там, как нарочно, в каждой второй сказке неживые предметы разговаривали как живые. То выскочит из розетки электрический ток Свет Светыч и начнет жаловаться выдумавшей его Даше Самодуровой на свою жизнь. То сестрички-капельки Карины Якуновой, поселившись в разных местах, разную судьбу переживают. Теперь каждая сказка казалась какой-то особенной, не детской. И думалось: живые они на самом деле или нет?

А последняя сказка была мальчика Димы Теплякова. И он так рассказывал, этот Дима, что как будто всё в самом деле было. Были они с друзьями в походе, увидели загадочную скалу-трон, много фантазировали о ней. А потом мальчику приснилось, будто это трон Повелителя Земли, у которого есть помощники: газ, нефть, электроэнергия, уголь… И много-много странных существ трудятся, чтобы сделать Землю живой и красивой. Костик читал сказку, а Света опять думала и думала. Может, эти существа — и есть души молекул вещества? Кто знает?