Командир особого отряда. Повести и рассказы

ЧЕРЕПАХА ТУНЕЯДЦА ВИТЮШИ

Шурка Сурков вышел из дому, намереваясь сделать три дела:

сходить на пруд и прогнать оттуда неизвестного мальчишку в белой шапке, который повадился каждое утро удить рыбу на самом Шуркином месте;

заглянуть к маленькой Люське — выяснить, не мучает ли она котенка, взятого на воспитание от Шуркиной кошки;

по просьбе матери — узнать в магазине насчет сметаны.

Первые два дела он сделал:

за мальчишкой долго гнался по берегу, пугая его страшными криками;

котенок чувствовал себя хорошо и сейчас спал вместе с Люськой;

а в магазин Шурка сходить не успел, потому что встретился с одним знакомым тунеядцем по имени Витюша.

Так его все называли, будто маленького, а он вовсе не маленький был, а очень большой, толстый и румяный. Рассказывали, что на соседской свадьбе он за один присест съел целое ведро пирожков с капустой! Может быть, он смог бы и два ведра съесть, если б ему кто-нибудь дал, но только ему никто не давал, а все считали лодырем и тунеядцем. А тунеядцем он сделался потому, что после восьмого класса учиться дальше не захотел, а где-нибудь работать вообще не любил…

А сейчас катит этот самый Витюша навстречу на грузовом мотороллере, улыбаясь издалека Шурке, с которым находился в самых дружественных отношениях и недавно даже обменял ему за велосипедный насос настоящие шпоры для ношения на ногах…

Затормозив около Шурки, он спросил:

— Законно, а?

— Ты где взял мотороллер? — поинтересовался Шурка.

— На работе! — важно ответил Витюша. — Я теперь сотрудничаю в горбольнице… Замзав подсобного хозяйства! А как Егор Ефимыч уйдет, могу продвинуться и в заведующие, а что? А этот Ефимыч — вот чокнутый! Ему давно уже можно пенсию получать, а он все работает! Дали бы мне сейчас сколько-нибудь пенсии, разве бы я стал навязываться? По-моему, нужно так узаконить: кто на пенсию не хочет, отдавать ее тому, кто хочет, а что? И тогда в гробу я их видал, с ихней работой! Зато мотороллер сейчас в полном моем распоряжении. Хочешь прокатнуться?

— А где я сяду? — спросил Шурка, потому что грузовые мотороллеры устроены очень неудобно: со всех сторон закрытые, гладенькие и, кроме водителева места, негде еще сесть или хотя бы прицепиться…

Но Витюша сообразил:

— Можно в кузов, а что?

В таком интересном месте Шурке еще ни разу не ездил и, не долго думая, залез в железную коробку. Витюша закрыл дверку снаружи, чтобы Шурка не потерялся, и они куда-то покатили.

Долго кататься, сидя внутри грузового мотороллера, оказалось не так приятно: сам ничего не видишь, на ухабах стукаешься головой о потолок, а боками — о стенки, уцепиться не за что и пахнет какой-то химией…

Шурка собрался постучать Витюше, чтобы остановил, и идти дальше пешком, но тот остановился сам.

Шурка вылез и увидел, что они очутились у Витюши во дворе.

Витюша подумал, чем бы еще удивить Шурку, и спросил:

— Черепаху хочешь поглядеть?

Шурка даже не удивился: уж если Витюша работает и может кого захочет катать на грузовом мотороллере, то почему бы ему не заиметь и черепаху? А настоящих живых черепах Шурка за всю жизнь ни одной не видал, кроме как на картинках да по телевизору, и даже не знал, что они могут здесь быть, — думал, черепахи находятся в каких-то других местах…

— Живая? — спросил он для уточнения.

— А то дохлая! — самодовольно ответил Витюша. — Сейчас поглядишь, как она в кадушке плавает! Водяной породы, сам ловил! Вчера застукал возле пруда… Есть сухопутные, те тонут, а эта водяная: ей что на земле, что в воде — всё до лампочки! Сейчас у меня в сарае сидит…

Витюшина мать вышла на крыльцо и, увидев сына с Шуркой, испугалась:

— Чтой-то такое? Аль уже выгнали?

— Меня не выгонят! — задрал нос Витюша и, достав из кармана грязную бумажку, показал матери: — Вот она, накладная: за комбикормом командирован! Подзаправиться заскочил, собери мне что-нибудь по-быстрому! Когда физически целый день работаешь, знаешь, как калории расходуются?

Когда мать ушла в дом, он вынес из сарая фанерный ящик и дал Шурке заглянуть внутрь. Там действительно сидела черепаха! Не очень большая — с тарелку. Она была похожа на темный круглый и плоский камень, изрисованный разными красными линиями и даже узорами.

Витюша вынул ее из коробки и положил на землю:

— Сейчас поползет!

Через минуту черепаха высунула продолговатую голову, за ней — ноги и поползла, подминая высокую траву, будто неуклюжий допотопный танк ползет по мелкому лесу. Оказывается, у нее даже имелся и маленький острый хвостик. А лапы были с коготками и даже с чем-то вроде рыбьей чешуи!..

Больше ничего Шурка не успел рассмотреть у черепахи подробно, потому что Витюша схватил ее и бросил в кадушку с водой. Было хорошо видно, как черепаха медленно опустилась на дно, легла там, опять притворившись камнем и лежала так долго, что Шурка стал беспокоиться, не утонула ли она насовсем…

— Сейчас всплывет! — успокоил его Витюша, уже изучивший черепахины привычки.

И вскоре черепаха вытянула шею, оказавшуюся довольно длинной, расправила лапы и начала медленно всплывать, будто подводная лодка, а голова вытягивалась вверх, как перископ. Но вся не всплыла, а только высунула на поверхность кончик носа, вдохнула воздуха и снова, медленно покачиваясь, легла на дно.

— А чего она ест? — поинтересовался Шурка.

— А кто ее знает! — ответил Витюша. — Я ей пока ничего не давал… Да они могут по три года ничего не есть! Вот кого держать выгодно! Не то что Ефимычивы поросята — не поспеваю им в корыта подливать! Значит, и навозу от них нет, а у этих не поспеваешь чистить!

— Три года… — хмыкнул Шурка.

— Сам в журнале читал! — заверил Витюша, который любил читать журналы, запоминал оттуда всякие чудеса, а потом всем рассказывал.

Посмотреть черепаху получше не дала Витюшина мать, которая вышла и начала ругаться:

— Ба-атюшки, дождевая вода! Она для чего поставлена, ну-ка ответь мне на вопрос? Для сти-ирки, глупой черт, а не черепах там пускать твоих поганых! Вынь немедленно, а то сейчас обоих распалю с черепахой вместе!

— Ладно, ладно, не шуми… — бормотал Витюша, доставая черепаху и пряча ее обратно в ящик. — Чего шумишь хуже Ефимыча? Ефимыч шумит, дома — шум, какое же это житье? Тут вкалываешь целыми днями, как зверь буквально…

— Ешь скорей да езжай, куда послан! — не слушала его мать. — Дите! Вырос, а ума не вынес! Как же на тебя не шуметь? Там Егор Ефимыч небось заждался весь, а он тут с мальчонкой связался! Компанию себе нашел! Какая он тебе компания? Взрослый человек, ты бы хоть людей постыдился, от людей срам: тунеядец, черт!

Водворив ящик с черепахой обратно в сарай, Витюша понуро поплелся за матерью, позабыв про Шурку, который остался один во дворе, постоял немного да и тоже пошел домой…

По дороге он вспомнил про сметану, но сметаны в магазине уже не оказалось: привозили мало, и ее всю разобрали.

Матери Шурка честно объяснил, что сметану он купить не успел, так как заходил смотреть у Витюши черепаху, черепаха важнее сметаны, которая каждый день продается и не очень нужна: можно побыть и без сметаны, не обязательно что-нибудь сметанное есть, можно другое что… Но она не стала про черепаху выслушивать, а начала ругаться, точно так же, как Витюшина мать:

— Это зачем тебя к Витюше занесло? Вот так компанию себе нашел! Ты б хоть подумал, с кем связываешься! Какой он тебе товарищ? Или тоже в тунеядцы решил записаться?

— Он уже работает! — сообщил Шурка. — Физически! Заместителем заведующего подсобного хозяйства в горбольнице!

— Заведующий, куда пошлют! — усмехнулась мать, откуда-то уже все знавшая. — Егор Ефимыча насилу уж родня упросила, чтоб взял к себе в подсобники — из-под свиней грязь выгребать… И тебя бы туда приспособить: будете два сапога — пара!

Но Шурка не стал продолжать разговор и ушел, чтобы своими придирками она не мешала думать про черепаху.