Нос королевы

Хармони медленно направилась к дому, прошла через веранду, пересекла гостиную и задержалась перед дверью в столовую. Она повернула ручку и вошла.

На столе стояли холодное мясо и салат.

— Почему у нас не рыбные палочки? — спросила она.

— Хармони, в чём дело?

— Что ты мелешь, Харм? Сегодня такая жара, а ты, очевидно, надеялась на разогретую фасоль, чипсы и кетчуп?

— Да.

— Не будь глупышкой, Хармони, дорогая. Иди вымой руки перед едой.

— У неё что-то зажато в грязной лапе, мамочка. Что там у тебя?

— Не суй нос не в своё…

— Хармони! Нельзя так разговаривать с сестрой. Покажи-ка, что ты там прячешь?

Хармони разжала руку.

— Лгунишка, — сказала Мелоди. — Ты говорила, что не получила никаких денег. Ты сказала, что в конверте их не было. Представь, мамочка, дядя Джинджер дал ей только пятидесятипенсовик. У меня-то вон какое дорогое платье. — Она выпустила коготки, чтобы под конец ещё царапнуть: — Впрочем, я думаю, пятьдесят пенсов это даже много для такого младенца, как ты.

Моя руки, Хармони машинально состроила две соответствующие гримасы: Моя Мать Сведёт Меня с Ума и Я Терпеть не Могу Мою Сестру, но, в сущности, она не думала ни о матери, ни о сестре.

Как можно скорее, не чувствуя вкуса, она проглотила свой ланч. Все её мысли сосредоточились на загадке. Ну ладно, она не нашла ответа, но ни на минуту не сомневалась в волшебной силе монеты. Хармони сунула руку в карман и нащупала прямые краешки пятидесятипенсовика. Сколько их? Не тут ли кроется разгадка?

— Твоя очередь мыть посуду, Харм, — сказала Сиамка, вытирая с чрезмерной аккуратностью губы.

Хармони утёрла рот тыльной стороной ладошки и надела свою Умоляющую гримасу — глаза широко раскрыты, жалобный излом бровей, голова слегка наклонена в сторону.

— О Мелоди, давай поменяемся, пожалуйста! У меня ужасно важное дело.

— Важное? У тебя? Давай.

— Правда?

— Только заплати.

— Сколько?

— Пятьдесят пенсов.

— Вонючая блохастая кошка!

— Хармони! Нельзя так разговаривать с сестрой! — возмущённо воскликнула миссис Паркер. — И, пожалуйста, не греми тарелками, что-нибудь разобьёшь.

Помыв посуду, Хармони заперлась в своей комнате и сосчитала края монетки. Семь. Она посмотрела в бумажку. Захочешь разок — шесть начнут прибавляться. Один плюс шесть будет семь. И та строка, где говорится про девять. Девять минус два будет семь.

«Так что это связано с краями, а не с руками, — размышляла Хармони. — Но шесть сторон не дадут мне исполнения желания. Только одна, в этом всё дело».

В этом всё дело, сказано в последней строке.

«Значит, всё зависит от королевский — не римский, не вздёрнут, а прям. Ну, королевский достаточно просто расшифровать, это как-то связано с головой королевы. А при чём тут римский? Может быть, всё дело в надписи «D.G.Reg.F.D.» на другой стороне монеты? Что же она означает? Думаю, ты тоже не знаешь, Рэкс Раф Монти?»

Хотя его единственный глаз ничего не выражал, Рэкс Раф Монти, казалось, хотел что-то произнести.

— Конечно, — сказала Хармони уже вслух, — ты, как всегда, прав! Нужно потереть каждую сторону по очереди и загадать желание, и, если оно исполнится, значит…

Но это была бы скорее уловка, чем честный путь к разгадке. Хармони решила терпеливо, со свойственным ей упрямством, как родные это называли, ждать, пока вернётся домой отец. Она спросит у него. «В конце концов, — подумала она, — только он хоть что-то знает».

Мистер Паркер обычно возвращался с работы около шести часов. Хармони толком не знала, чем он в Сити занимается. Она могла представить, как её отец, Морской Лев, жонглирует большим разноцветным резиновым мячом на кончике носа или играет государственный гимн на скрипучих клаксонах, а потом хлопает ластами и ревёт. Порой эта картина представлялась ей так ярко, что было совершенно неожиданным видеть отца не с ластами, а на двух ногах.

Как всегда, придя домой, Морской Лев погрузился в своё кресло, между тем как Голубка упорхнула, чтобы принести его неизменный напиток, а Сиамская Кошка мурлыкала и тёрлась о его чёрный с отливом пиджак. Обычно Хармони не принимала участия в этой приветственной церемонии, так что мистер Паркер был несколько удивлён, заметив, что она стоит около него с каким-то странным видом. На самом деле это была её Стремление к Знаниям гримаса — серьёзное лицо, исполненное внимания и почтения.

— Хармони, — фыркнул Морской Лев, — в чём дело? Ты что-то на себя не похожа.

— Что значит D.G.Reg.F.D.? — спросила Хармони.

— О чём ты?

— На пятидесятипенсовой монете. У тебя есть пятидесятипенсовик?

В выпуклых глазах Морского Льва отразилось понимание, он запустил руку в карман и вытащил оттуда первую попавшуюся монетку, как оказалось, двухпенсовую.

— Дорогая моя Хармони, — сказал он, — как же ты не заметила, что эти буквы есть на каждой монете нашего королевства. Это сокращённое от «Dei gratia Regina fidei defensor».

— Что это значит?

— Это значит «Милостью Божией, королева, защитница веры».

— На каком это языке?

Мистер Паркер вздохнул:

— На латинском, Хармони, на латинском. Язык древних римлян. Надеюсь, я хоть немного развеял туман невежества, сквозь который ты взираешь на мир?

«Королевский — не римский, — вспомнила строчку из загадки Хармони, — не вздёрнут, а прям».

— А что такое «вздёрнут»?

— Ну, например, так говорят о носе, когда он не прямой, как римский, а напротив, — объяснил отец.

Яркий луч солнца озарил туман невежества. Со свойственной ей осторожностью (родные называли это холодностью) Хармони и виду не подала, как всё в ней закипело от волнения.

— Спасибо! — сказала она.

— Кроссворд решаешь или ещё что? — спросил мистер Паркер, разворачивая свою вечернюю газету.

— Что-то вроде того, — уклончиво ответила Хармони и, к большому удивлению отца, поцеловала его в самую лысину.

Запершись в своей комнате, с Безумно Счастлива гримасой, она опять прочитала загадку. Наконец-то всё стало ясно! Этот самый пятидесятипенсовик 1973 года исполнит семь её желаний. Она не должна с ним разлучаться. Как она и предполагала, в четвёртом двустишии говорится, что только одна из всех сторон волшебная. А в последнем — какая именно.

Королевский — не римский, не вздёрнут, а прям. Это нос королевы! Та сторона, на которую указывает нос королевы, та сторона волшебная!

На этот раз Хармони не зажмурилась. Она взяла монетку головой королевы вверх и начала тереть волшебную сторону, туда-обратно, туда-обратно, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, пока металлический краешек под её пальцем не нагрелся.

— Я хочу, — сказала Хармони, — чтобы у меня было моё, только моё животное.

Внизу в парадную дверь позвонили.

ГЛАВА 4

Что загадать сегодня?

Хармони и Мелоди оказались у двери одновременно. За нею стоял человек, которого они восприняли по-разному. Мелоди увидела местного инспектора дорожного движения, маленького человечка с жилистой шеей, большим унылым ртом и тусклым немигающим взглядом. На нём была чёрная униформа и фуражка с жёлтой полоской.

Хармони увидела Большого Хохлатого Тритона.

Но обе одинаково увидели то, что он держал в руках. Это был белый с чёрными пятнами кролик.