Третье лето Союза «Волшебные штаны»

Кармен была сверхважная задача: стащить мамины накладные ресницы, и как можно скорее!

Она встала ни свет ни заря, чтобы попрощаться с Би, которая улетала в лагерь в Пенсильванию; по том позавтракала с убегающей на работу мамой, слегка взгрустнув от сознания собственной бесполезности. Затем Кармен написала длинное письмо своему сводному брату и по совместительству хорошему другу Полу.

Кармен вспомнила недавнее прощание с Би и подумала о том, что скоро все они расстанутся надолго. Стало ужасно грустно, и она решила поискать утешения в новом номере «CosmoGirl», который часто выручал ее в подобных случаях. И — вуаля! — оказалось, что в этом сезоне просто жить нельзя без накладных ресниц.

В последнее время Кармен ощущала себя в маминой комнате очень странно по вполне понятной причине: теперь эту самую комнату мама делила с Дэвидом. Женская спальня сильно отличается от супружеской, особенно если женщина — твоя мать, а мужчина — ее новый муж, с которым ты познакомилась меньше года назад.

Когда родители развелись, Кармен лишилась многих важных вещей, но лишь теперь поняла, каким замечательным было все эти годы уютное уединение вдвоем с мамой.

Папа уехал, и многие привычные ограничения устранились сами собой.

Кармен спала в маминой кровати чуть ли не каждую ночь. Ради Кристины? Или ради себя? Так как вечером не надо было кормить усталого голодного папу бесконечными ростбифами и овощами на гриле, «девчонки», как говорила мама, жевали сдобные вафли и ели яйца всмятку изо дня в день.

Раньше мамина спальня принадлежала им обеим, но теперь все изменилось! Не то чтобы в комнате появились всякие мужские штуки: вполне адекватный Дэвид понимал, что Кармен с Кристиной жили в этой квартире задолго до его появления. Он перевез лишь шкаф, три книжные полки и новенький комод, на который даже не поставил никаких фотографий. Но спальня была их, в воздухе витали слова, которые они шептали друг другу перед сном. Смешно, но даже кровать как будто стала другой: она казалась чуть ли не вражеским бастионом, а Кармен чувство вала себя непрошеным гостем.

Изменения произошли и в ванной. Раньше она была забита всякой столь нужной женщинам чепухой — кремами, лосьонами, декоративной косметикой, ватками и прокладками. Теперь Кристина запихнула все это в шкаф. Увидев рядом с Дэвидовым кремом для бритья и маминым тоником свою жидкость для снятия лака, Кармен почувствовала себя так неловко, словно забралась между ними в кровать.

В трюмо накладных ресниц не оказалось. Когда живешь с дочерью, подобные вещи можно оставлять на виду, но при новом муже — Боже упаси!

Кармен вычислила, что все предметы, которые Кристина хотела скрыть от глаз Дэвида, были спрятаны в шкафчике над туалетом. Открыв дверцы, Кармен поняла, что не ошиблась: она увидела депиляционный воск, полоски для удаления усов, краску для волос. Кармен пошарила во втором ряду, задела таблетки для уменьшения аппетита, и… какая-то баночка, к большому неудовольствию Кар мен, приземлилась прямо в унитаз.

Флакончик плавал, а Кармен глядела на него и размышляла о том, что там, скорее всего, какие-то витамины и хорошо, если крышка водонепроницаемая.

Кармен никак не могла решиться опустить руку (наверное, на ее месте никто не стал бы торопиться) и вдруг озадачилась: а почему, собственно, мама поставила витамины в этот шкафчик? Ведь Дэвид обожал витамины! Он ел их горстями за завтраком, обедом и ужином и говорил о всевозможных натуральных компонентах, как о своих лучших друзьях. Что же это за витамины такие, если Кристина прячет их от своего насквозь провитаминенного мужа?

Любопытство взяло верх, и Кармен смело достала баночку и тщательно помыла ее горячей водой с мылом. Теперь можно было спокойно во всем разобраться, но спокойствие улетучилось, как только Кармен стало ясно, почему баночка стояла рядом с чаем для похудания и депиляционным кремом. Это были пренатальные витамины, те, которые пьют во время беременности. И конечно, Кристина прятала их не от Дэвида, а от Кармен.

У Кармен заболела голова. А потом и все остальное.

Тибби зажмурилась от яркого солнечного света. Она ничего не соображала, у нее болели губы, а опухшие глаза не хотели открываться. У Тибби было ка кое-то похмельное состояние, хотя накануне она не выпила ни капли.

Итак, наступило утро, когда понимаешь, что произошло нечто необыкновенное, и недоуменно спрашиваешь себя: «Не выдумал ли я это? Неужели все действительно было? Неужели я такое говорила?» Привычный мир раскололся на куски, и ты смотришь на него иначе, думая: «Изменит ли то, что произошло вчера, сегодняшний день, и завтрашний, и всю оставшуюся жизнь?» Тибби знала ответ.

Она осторожно потрогала губы. Интересно, от поцелуев бывает похмелье?

Проснулся ли Брайан? Тибби представила себе, как он лежит в кровати.

Потом представила, как он лежит в ее кровати. Комната пошла ходуном, и Тибби усилием воли отогнала эту мысль. Жалеет ли он о том, что произошло? Жалеет ли она?

И как они теперь встретятся?

Может, он хлопнет ее по плечу и позовет есть блинчики, как это часто бывало. А может, нежно поцелует в губы и оглядится по сторонам, боясь, не заметил ли кто.

Тибби встала и подошла к зеркалу. Интересно, не изменилась ли она после вчерашней ночи? Х-м-м-м…

Черные пижамные штаны с оттянутыми коленками. Какая-то детская белая маечка, еле прикрывающая плоский живот. Да нет, вроде все осталось прежним.

Комната Тибби представляла собой огромную помойку. Ничего особенного, конечно, но теперь Тибби смотрела на все это словно впервые. У нее появилось ощущение, будто за всю жизнь она ничего не выкинула!

На полу, на стенах, не говоря уже о шкафах и ящиках стола, была куча всякой дряни. В принципе в комнате вполне можно было производить археологические раскопки и найти какое-нибудь поселение времен неолита. Неужели она, Тибби, этого раньше не замечала?

Тут пыльно и душно, и ей это не нравится. Здесь всегда было пыльно и душно, и раньше ей это очень даже нравилось. Тибби подошла к окну и попыталась открыть его. Попыталась, потому что никогда не делала этого раньше. От старых ставней отвалился кусок краски. Ой!

Подул ветер, и Тибби с облегчением вздохнула. Как же здорово дышать свежим воздухом, хотя бумаги слетели со стола и кружатся по всей комнате!

Тибби услышала внизу мамин голос и подумала, стоит ли ей говорить насчет Брайана. С одной стороны, очень хотелось: Элис с ума сошла бы от счастья. Мама обожала Брайана и всегда мечтала о том, что бы дочь делилась с ней своими девчачьими тайна ми. Тибби почти никогда этого не делала.

Уже выходя из комнаты, Тибби впервые отчетливо услышала, как шелестит листвой яблоня под ее окном, и улыбнулась ей.

Мама с безумным видом носилась по дому, что происходило каждое утро. Интересно, Тиббины новости приведут ее в чувство? Тибби раскрыла рот:

— Знаешь, а мы с Брайаном… в общем, Брайан и я…

Элис не слушала.

— Тибби, посиди с Катриной. — Тибби еще не успела отказаться, а Элис уже готова была взорваться от ярости.

Слова признания, казалось, растворились в воздухе.

Мама не смотрела Тибби в глаза, зная, что не права, но от сознания своей вины злилась еще больше.

— Лоретта повела сестру к доктору и не вернется до обеда. — Элис швырнула Ники пакет сока. — По крайней мере, так она говорит.

— А зачем ее сестре к врачу? — спросил Ники.

— Малыш, ну зачем люди ходят к врачу? Наверное, она чем-то заболела, откуда же мне знать? — Элис махнула рукой, словно желая показать, что не очень-то во все это верит и не хочет вдаваться в подробности. — Мне надо отвезти Пики в лагерь, а потом ехать на работу.

— Я не останусь, — сказала Тибби. У нее пропало желание рассказывать маме не только о Брайане, но и о чем бы то ни было до конца жизни.

— Что? — Элис выпрямилась.

— Я, вообще-то, няней не нанималась. Думаешь, у меня мало дел?

— Ты живешь в этом доме и должна участвовать в жизни семьи, как и все остальные.