Академик корабельной науки

Но больше всего Алеша любил охоту. С приездом Крыловых Филатовы и Сеченовы обычно выезжали на охоту. В теплостанских рощах и перелесках водилось немало дичи — тетеревов, вальдшнепов, куропаток, а также зайцев, лисиц, волков. Иногда отец брал с собой Алешу, но с условием, чтобы Алеша стоял смирно возле него и никуда не отходил. Тогда у Алеши еще не было и ружья. Не то сейчас! Сейчас Алеша не только имел свое ружье, но и неплохо стрелял, и мечтал вдоволь поохотиться.

В Теплый Стан приехали под вечер. Навстречу гостям высыпали все обитатели Теплого Стана. Никто не мог узнать в этом стройном юноше в морской форме мальчишку в коротеньких штанишках, который любил обо всем расспрашивать у взрослых и без устали носиться со своими сверстниками по усадьбе. Ведь прошло семь лет!

— Теперь уже тобой не поиграешь в мячик, как бывало, — сказал Алеше Алакаев — письмоводитель Сеченовых, отличавшийся непомерной силой.

И Алеша вспомнил, как он часто просил Алакаева:

— Поиграй мной в мячик, — и тот подбрасывал его до потолка.

В Теплом Стане все выглядело по-прежнему — и старый дом, и усадьба, и даже в столовой на печке красовался тот, же поп с Андреем Михайловичем Сеченовым. Мало изменились и обитатели усадьбы. Только мальчишки, с которыми водил дружбу когда-то Алеша, сильно выросли. Некоторых совсем не узнать. Да молодой дубок, посаженный в саду Алешей вместе с отцом, стал ветвистым красивым деревом.

Хозяева и гости собрались в столовой. Говорили про столичные новости, про деревенскую жизнь, про охоту. Когда все было переговорено и отведаны все теплостанские блюда, гостей уложили спать в приготовленной для них комнате.

На мужском совете было решено через пару дней выехать на охоту. В первый раз Алешу брали с собой как равного.

В это лето Алеша хорошо отдохнул, загорел и поправился. Он немало побродил по окрестностям с ружьем и охотничьей сумкой за плечами. Теперь отец отпускал его даже одного.

В конце лета Крыловы распрощались с Теплым Станом. Пора было возвращаться в Петербург. Алеша упросил родителей поехать до Нижнего по воде. Он так хотел снова увидеть Волгу!

Когда-то в детстве, когда они жили в этих краях, родители ездили в Нижний на ярмарку и к родственникам в Казань и иногда брали с собой Алешу. С тех пор Волга осталась в его воспоминаниях как что-то широкое, светлое — ровная гладь воды и потоки солнца.

Решили ехать до Алатыря на лошадях, а там пересесть на пароход. Путь предстоял сначала по реке Суре, затем по Волге.

ПО СУРЕ И ВОЛГЕ

День жаркий. Солнце палит нещадно. На небе ни облачка. Небольшой пароход едва тащится по Суре. Сура — река извилистая, с песчаными берегами и быстрым течением. На ней множество мелководий или «перекатов», которые постоянно меняют свои очертания. Вот пароход подошел к перекату и почти ткнулся носом в отмель. Под пароходом зашуршал песок. Машину остановили. Капитан громким голосом отдает команду:

— Ванька, Васька, лезь в воду, маячь!

Ванька и Васька из судовой команды спрыгнули в воду и пошли «маячить», то есть измерять глубину воды вокруг и выяснять, куда нужно двигаться пароходу.

— Василь Иваныч, — кричит Васька, — здесь по колено!

— Иди к правому берегу!

Через некоторое время:

— Василь Иваныч, здесь по пол-ляжки!

— Иди еще!

Наконец раздалось желанное:

— Василь Иваныч, здесь по грудь!

— Стой там, подавай голос!

То же самое проделал Ванька.

По голосам «живых маяков» пароход, малым ходом стал перебираться через перекат.

На палубе стоит юноша в морской форме. Ленточки бескозырки чуть колышутся ветром. Это Алеша Крылов. Ему смешно смотреть, как «маячат» Васька с Ванькой. Он думает о том, как плохо еще поставлено у нас судоходство. Ведь можно было, наверное, как-то иначе вести пароход, даже по такой реке, как Сура. Около мелей поставить какие-то опознавательные знаки и чаще измерять глубину воды в опасных местах. Надо поскорее становиться моряком. Тогда он сам будет командовать судном. Только не таким, конечно. Он будет командиром военного корабля.

Пароход перевалил через перекат. Мокрые Васька и Ванька пошли сушиться в кубрик. Им ведь случается и ночью маячить. Тогда это особенно тяжело, потому что темно, приходится идти на ощупь, можно оступиться, попасть в какую-нибудь стремнину — и тогда поминай как звали. Но они не любят думать о таких неприятностях. Гораздо веселей думать о том, что вот скоро будет Васильсурск, там пароход простоит сутки, их отпустят на берег, домой.

Алексей тоже с нетерпением ждет Васильсурска. Ему хочется скорее пересесть на волжский пароход.

В Васильсурск приехали рано утром. На пристани толпилось много народа — ждали прихода волжского парохода. Волга была вся в дымке тумана. Недалеко от пристани — базар. Горами лежали арбузы. На лотках и стойках яблоки всяких сортов, сливы, груши, помидоры, жареные куры, рыба, сдобные булки, пироги. Алеша с отцом прошлись по базару, купили кое-что на дорогу и вернулись на пристань.

Из-за горизонта медленно вставало солнце. Туман стал понемногу рассеиваться. И вдруг блеснула гладь воды и заискрилась на солнце.

Алеша не сводил глаз с Волги. Вдали послышался гудок, и скоро нарядный белый пароход подошел к пристани. Из трубы парохода валил густой черный дым.

С парохода спустили сходни. Началась посадка. Люди с мешками, сундучками, чемоданами хлынули на пароход. Пассажиров было много. Видимо, спешили попасть в Нижний на ярмарку.

Но вот посадка кончилась. Матросы убрали сходни. Пароход протяжно загудел и стал отходить от пристани, сначала медленно, потом быстрее. Поплыли назад домики Васильсурска, пристань, сады, церковь, амбары на берегу. Скоро весь живописный, утопающий в зелени городок скрылся вдали. Только одна церковная колокольня еще долго была видна. Но вот и она растаяла в туманной дымке. Пароход вышел на волжский простор.

Ах, и широка же Волга!

Алеша стоит наверху на палубе и смотрит вокруг.

Справа берег, низкий, песчаный. Он едва различим в синеющей дали. Слева почти отвесные глинистые и известковые горы, обрывы. Иногда они вдруг расступаются. Тогда виден овраг или долина, покрытая зеленым ковром.

Вот навстречу идет пароход, бурля воду колесом. Он больше того, на котором едет Алеша. И гудит он властно, басом. Ему отвечают все встречные пароходы. А дальше идут беляны с лесом, баржи со всяким товаром. Их на толстых канатах тянут буксирные пароходы. Ослепительно светит солнце. Широко и привольно вокруг. Алеша дышит полной грудью. Чистый прозрачный воздух освежает и пьянит.

Низко над водой летают чайки. Серебристыми крыльями они почти касаются волн. Чайки напоминают Алеше Севастополь, Черное море. Там их было так же много.

Вот на правом берегу засинел лес. Дальше показалась деревенька. Дома в ней как игрушечные. Недалеко от берега машет крыльями ветряная мельница. Маленькие лошадки подвозят мешки с зерном. Ребятишки прибежали на берег встречать пароход. Пастух гонит стадо. Коровы тоже кажутся совсем игрушечными.

Пароход подходит к дровяной пристани. Дрова грузят женщины. С большой ловкостью они накладывают толстые поленья на носилки, бегом переносят их на пароход и с грохотом сбрасывают в трюм.

К Алеше подходит отец и зовет его обедать. И хотя не хочется уходить с палубы, но Алеша чувствует, что он порядком проголодался и обед будет как нельзя кстати.

После обеда мать Алеши, Софья Викторовна, ложится отдыхать, а Алеша с отцом отправляются гулять по пароходу. Они проходят на корму. Смотрят на белую пенистую дорожку, что стелется сзади парохода. Спускаются вниз.

— Папа, мне очень хотелось бы посмотреть, как работает судовая машина, — говорит отцу Алеша.

— Теперь уже не через иллюминатор? — смеется отец.

Он напоминает сыну, что когда-то давно, в детстве, когда им приходилось плавать по Волге на таких же пароходах, Алеша любил заглядывать в иллюминатор машинного отделения и смотреть на работу паровой машины.