Ребята нашего двора. Вот это было лето!

Этой ночью в лагере никто не спал.

— На что спорим, это работа Майгониса! — строил догадки Тедис. — Он давно прямо помешался на море.

— Допустим. Но при чем тут Меткий Гарпун? — недоумевал Алька. Это было непостижимо.

Продрогшие, стуча зубами от холода, встретили утро наши путешественники.

Волнение на море улеглось. Лучи восходящего солнца будто залили воду переливчатым перламутром. В голубом небе плыли легкие перистые облачка.

«Будто размазанная сметана», — подумал Майгонис, глотая слюну.

— Наши скоро встанут, — мечтательно сказал Янка. — Хозяйка, наверно, уж кофе варит, мажет бутерброды. Чего бы ты лучше съел — хлеб с ветчиной, творог или яйцо?

— Все сразу и еще порций пять впридачу, — решил Майгонис.

— Послушай, Янка, — немного погодя несмело начал Майгонис, — никому не говори, что я заболел этой, морской… что-мне было плохо…

— Ладно уж. А ты отдай мне свой флотский ремень.

— С какой стати?! — вспылил Майгонис.

— А то расскажу — все смеяться будут: такой бравый моряк, а от первой волны укачало, — издевался Янка.

— Смотрите, самолет! — вдруг крикнул Меткий Гарпун.

— Нашел чему удивляться! — безразлично отмахнулся Майгонис.

Самолет описал круг над лодкой. Летчик, высунувшись из кабины, помахал ребятам рукой.

— Ура! Мы спасены! — заорал Янка. — Говорил ведь я вам, что нас не бросят. Видели как, даже самолет прислали!

Но Майгонис и Меткий Гарпун его не слушали. Они как сумасшедшие размахивали носовыми платками и кричали не своим голосом. Пилот улетел.

Час спустя к лодке подошел пограничный катер. Пограничники взяли «Торпеду» на буксир, а трех путешественников передали в объятия повара. Тот только руками развел, глядя, с какой быстротой исчезают бутерброды в ребячьих желудках.

— Ну, герои, куда же вы путь держали — в джунгли, что ли, охотиться на слонов? — шутливо спросил командир катера. Ребята, пристыженные, молчали.

— Товарищ командир, может они только притворяются, а на самом деле иностранные шпионы? — весело подмигнув, спросил молодой пограничник. — Мало мы их таких переловили! По-моему, арестовать их пока что, до выяснения личности.

— Правильно, — поддержал его другой солдат, — так дело вернее будет.

Ребята испуганно переглянулись.

— Даю честное пионерское, мы только хотели немножко прокатиться по морю, — запинаясь, говорил Янка.

— А тут поднялся туман, и мы потеряли, в какой стороне берег, — оправдывался Майгонис.

А Марцис, довольный, что все кончилось так благополучно, с любопытством оглядывался по сторонам. Ведь не каждый день представлялся случай побывать на катере береговой охраны.

— А можно нам, товарищ командир, немножко походить по кораблю? — попросил он.

— Н-не знаю, — усомнился командир. — Как вы полагаете, товарищи?

— Раз они дали честное пионерское, поверим ребятам, — решили пограничники.

У путешественников глаза разбегались от обилия впечатлений. На командирском мостике было полно всяких приборов управления — секстант, компас, огромная подзорная труба.

В машинном отделении все блестело и сверкало чистотой. Матрос, будто играючи, крутанул один, другой, третий маховичок, и катер с огромной скоростью рванулся вперед. Вскоре показался в виду Юрмалциемс.

— А ну, герои, вылезай наверх! — позвал командир. — Вас там встречает целая делегация. Только вместо цветов, пожалуй, будет вам березовая каша.

— Смотри, и полковник приехал! — Майгонис подтолкнул Янку. — Ну, теперь нам обоим хана!

Первым по трапу сошел командир.

— Три охотника за тиграми, потерпевшие в пути аварию, были вынуждены вернуться из путешествия, — доложил он. — Сдаю вам их целыми и невредимыми вместе с их боевым кораблем.

Родители горячо благодарили пограничников. Янкина мать до того обрадовалась возвращению сына, что забыла даже отругать его. Зато отец Марциса рассердился не на шутку.

— Скажи спасибо полковнику Воробьеву, что тебя порка миновала. Но смотри у меня, если еще такой номер отколешь!

У Марциса отлегло от сердца.

Матери Майгониса вовсе не сообщали о происшествии, поэтому его принимали всей бригадой.

— Дома дашь объяснения, — коротко предупредил Алька.

— Пусть они ответят, как Меткий Гарпун попал в нашу лодку! — потребовали близнецы.

Майгонис чистосердечно признался, как было дело, и повинился перед бригадой.

— По-моему, на этот раз надо бы простить ребят, — высказал свое мнение полковник. — Они и так небось во время шторма натерпелись страха.

— Недопустимый либерализм, — пробормотал Гунтис. — Для чего же у нас лагерный устав, если каждый делает, что вздумается!

В мальчишечьей спальне до позднего вечера не смолкали споры и разговоры.

— Янка, а как у тебя оказался ремень Майгониса? — полюбопытствовал Вовка.

— Майгонис мне сам подарил.

— А в море сильно качало? — не унимался он.

— Спрашиваешь! Лодку, как щепку, кидало, — взахлеб рассказывал Майгонис. — Волны вышиною с десятиэтажный дом. Ка-ак подбросит — прямо под облака, а потом опять ка-ак ухнет в пропасть! Все время воду вычерпывали из лодки, а то бы потонули.

— И никого из вас не укачало?

— Ну вот еще… — неуверенно протянул Янка. Майгонис вздохнул с облегчением.

Глава 10. Великая война

Не думайте, что на этом все кончилось. Морское путешествие Майгониса и Янки никто не считал героическим поступком, скорее наоборот — неудачной и глупой затеей. Больше всего бригаде было жаль паруса.

— Греби теперь веслами до седьмого пота. То ли дело раньше — подымешь парус, лодка сама идет, а ты посиживай себе с удочкой, — ругался Тедис. — А веслами плюх, плюх — на километр кругом всю рыбу распугаешь.

— Мы-то старались, шили, — ныла Мара, — а они взяли и в клочья…

— Да не мы же это! Сколько раз вам объяснять, что ветром его разорвало! — оправдывался Янка.

— И не надоест вам одно и то же долбить, одно и тоже, — не удержался и Майгонис. — Прямо на нервы действует.

— Ах, у нашего уважаемого товарища Весминя слабенькие нервы, — подтрунивал Алька. — Может быть, в санаторий его отправить?

Майгонис уже открыл рот, чтобы дать ему достойный отпор, как из лесу послышалось знакомое карканье. Остальные не обратили на это внимания, а Майгонис сразу насторожился. Янка тоже навострил уши — что-то будет. Майгонис рванулся бежать, но потом решил: «К черту!» — и спокойно продолжал строгать палку. Немного погодя во двор влетела стрела с письмом.

— «Все бледнолицые — трусы, — развернув листок, вслух читал Гунтис. — У них заячьи сердца и бараньи головы».

— Это уж слишком! — вырвалось у Тедиса.

— Тише! — одернул его Алька. — Читай дальше.

— «Бледнолицый Майгонис — сухопутная крыса, и настоящий моряк из него никогда не выйдет. Нам известно хорошее средство против морской болезни. Когда он опять…»

— Замолчи! — Майгонис подлетел и выхватил письмо из рук у растерявшегося Гунтиса. — Это мне лично…

Быстро дочитав письмо, он покраснел и разорвал его на мелкие части.

— Что это значит? — возмутился Гунтис.

— Правду они говорят, все вы жалкие трусы! — в запале кричал Майгонис. — Они присылают нам оскорбительные письма, а вы молчите, как будто так и надо. Была бы моя воля, я бы им показал таких бледнолицых…

— Правильно! Долго еще они будут водить нас за нос? — поддержали Майгониса и остальные. — Надо окружить их лагерь и всех забрать в плен.