Хоботок по прозвищу Слоняйка

Сийм, конечно, знал, что ничего подобного дома никогда не вытворят, но думать об этом было очень интересно.

Хоботок все ерзал на коленях у Сийма, пока не спросил озадаченно:

— Почему все дома бегут? Куда они бегут?

— Дома никуда не бегут, — объяснил Сийм. — Это так только кажется. На самом деле бежит автобус.

— А я все равно не хочу, чтобы они бежали.

— Тогда не смотри туда.

Хоботок отвернулся от окна и стал смотреть сюда. А здесь, прямо напротив него, сидела тетя с большим носом. А на голове у тети была грелка для кофейника. Рядом с тетей сидел дядя в очках. У дяди за ушами росло немного волос, а на макушке был гладкий блестящий блин. Тетя и дядя все время подпрыгивали.

Хоботок огляделся — все вокруг точно так же подпрыгивали. Хоботок тоже попробовал попрыгать, но Сийм тут же одернул его:

— Сиди спокойно, не прыгай.

— А почему другим можно прыгать? — спросил Хоботок.

— Это только кажется, что они прыгают. На самом деле все сидят спокойно. Это автобус прыгает, — объяснил Сийм.

— Гм, — удивился Хоботок. — А почему я вижу, что они прыгают?! Мама прыгает, и торт прыгает и ты сам тоже прыгаешь… А я могу прыгнуть выше всех!

Сказав это, Хоботок вырвался из рук Сийма, подпрыгнул почти до потолка, и если бы Сийму не удалось его поймать, он бы наверняка приземлился на сверкающей лысине дяди в очках.

Дядя обиженно поджал губы, тетя удивленно повращала глазами, а мама укоризненно сказала:

— Сийм, в автобусе не играют.

Сийм крепко прижал к себе Хоботка и прошептал:

— Перестань озорничать, а то в другой раз нас не возьмут с собой.

— А я и не хочу в другой раз ехать на таком автобусе, где все прыгают и только маленькому игрушечному слонику не дают попрыгать, — ответил Хоботок упрямо.

Из-за того же упрямства он не стал смотреть на других, а опустил свои длинные ресницы и уставился в пол. А там было много ног. Много больших, неуклюжих ног. Хоботку ни одна нога не понравилась. Он взглянул на свои ноги. Они были маленькие и хорошенькие. Хоботок тихо порадовался: как хорошо, что именно ему достались такие маленькие ножки! Что бы он стал делать с такими огромными ножищами, как у других. Он бы вообще побоялся из дому выходить. Он бы со стыда спрятался под кровать и не вылезал бы оттуда.

Чтобы другие тоже заметили, какие у него маленькие хорошенькие ножки, Хоботок стал ими болтать.

Это помогло. Тетя, у которой на голове была грелка для кофейника, ласково улыбнулась ему и, обратившись к Сийму, спросила:

— Куда ты едешь, мальчик, со своим хорошеньким слоником?

— Мы едем навестить бабушку, — ответил Сийм. — И тетю Магду тоже. Тетя Магда — бабушкина родственница, ее двоюродная сестра. А бабушка — тети Магдина родственница, ее троюродная сестра…

Мама отвлекла Сийма:

— Смотри, Сийм, мы уже в Кадриорге.

Сийм и Хоботок опять стали усердно смотреть в окошко. Домов больше не было. Все дома уже убежали. Теперь за окном бежали деревья. Деревья, что росли прямо у дороги, бежали быстро, потому что они были большие, а дальние деревья бежали медленно, потому что они были поменьше и у них не хватало сил быстро бежать.

— Ой, — вдруг закричал Хоботок. — Что это летит?

— Что летит? — спросил Сийм. — Где летит?

— Видишь, что-то большое, за маленькими деревьями… Большое и синее и трепыхается.

— Это море, — сказал Сийм, — и вовсе оно не летит и не трепыхается. Это оно поблескивает, поэтому тебе так показалось. На самом деле оно стоит на месте, только немного плещется.

А море все продолжало лететь прямо на Хоботка. Оно становилось все больше и беспокойнее. Хоботок на всякий случай закрыл глаза. Вот сейчас, вот еще немного — и будет страшная авария! Но ничего такого не случилось. Автобус спокойно побежал дальше, а Сийм сопел как ни в чем не бывало. Хоботок открыл глаза. За это время море подлетело к самому автобусу. Море оказалось самой обыкновенной водой. Но только воды было много-много-много! Море больше не трепыхалось, а медленно и осторожно переворачивалось с боку на бок.

В море были камни. На камнях стояли птицы. Некоторые птицы были такие усталые, что сидели прямо на море. Это были чайки. А далеко сидело на море что-то белое. Это был корабль.

Море кончилось. Опять мимо побежали кусты и деревья, а за ними — дома, будто они играли в пятнашки. И каждый раз, когда автобус останавливался, они тоже замирали. Это у них был "чур". Один "чур" был очень длинный. Хоботку даже стало скучно смотреть из окна, и он снова стал разглядывать людей. Тетя все еще улыбалась, а у дяди по-прежнему был на голове блин.

Хоботок спросил:

— Сийм, почему у дяди на голове блин?

Сийм тихо толкнул Хоботка и прошептал:

— Говори тише, а то дядя услышит.

Хоботок прошептал в ответ:

— Неужели дядя не знает, что у него на голове блин?

— Глупый, это вовсе не блин.

— Нет, блин! Посмотри, как он блестит!

— Это у дяди лысина…

— Но ведь я вижу, — сказал Хоботок уже громко.

— Это ничего не значит, что ты видишь!

— А у тети на голове все равно грелка для кофейника, — воскликнул Хоботок.

Он ошибся и на этот раз. Тетя, смеясь, сказала:

— Это не грелка для кофейника, это шляпа.

Но дядя не смеялся, он жадными глазами уставился на торт, который везла мама. Хоботок испугался и закричал:

— Дядя, нельзя кушать наш торт. Мы везем его бабушке.

Когда дядя услышал, что ему запрещают кушать торт, он вконец разозлился, крякнул и выскочил из автобуса.

Хоботок от этого ничуть не расстроился. Наоборот, он облегченно вздохнул, повернулся налево и с любопытством прижался хоботом к оконному стеклу. Тут мимо пролетело другое море, через некоторое время еще одно море, потом — еще. И на каждом море сидело по белому кораблю.

— Ох и много же этих морей, — сказал Хоботок.

Но никто не стал ему объяснять, что на самом деле море одно, что это только кажется, будто их много. С Хоботком больше никто не разговаривал. Его вообще не замечали, смотрели мимо, будто он пустое место.

В голове у Хоботка все перемешалось. Он уже не понимал, что на самом деле, а что ему только кажется. Может быть, на самом деле люди с ним разговаривали, восхищались его маленькими ножками и хвалили его за сообразительность, а ему казалось все иначе. Потому что когда ты едешь, ни в чем нельзя быть уверенным.

К счастью, автобус остановился. Приехали.

Бабушка сидела перед домом в большом кресле. На плечах у нее был белый платок, а вокруг — солнечное сияние.

Рядом с бабушкой стоял стол. На столе были чашки. Тетя Магда бегала вокруг стола и переставляла чашки.

Бабушка сказала Сийму:

— Как мило, что ты приехал навестить меня, — и пожала ему руку. У Сийма рука была мягкая и гладкая, а у бабушки — морщинистая и худая.

— Мне и самому хотелось приехать, — сказал Сийм, — потому что Хоботок тебя еще ни разу не видел и ты его тоже не видела.

— Это и есть твой маленький симпатичный толстый слоник, — сказала бабушка и ласково погладила Хоботка по голове.

Хвост Хоботка стал чертить в воздухе маленькие круги. А сам Хоботок сказал:

— У меня в ноге есть пробка. Если в нее подуть, я стану еще толще и симпатичнее. Но очень сильно дуть нельзя — я могу лопнуть.

— Это, конечно, было бы для нас большим горем, — сказала бабушка. — А почему у тебя белые усы, ведь ты не кошка.

Хоботок не знал, что у него есть еще и усы. Сийм заметил их тоже только сейчас. Он недовольно сказал:

— Ты опять небрежно почистил зубы. Оттого и тетя смеялась над тобой.

— Не ругай его, — сказала бабушка. — Он еще маленький. Лучше ступайте кушать сливы. Идите по этой дорожке в угол сада, а там сами увидите, где они растут.

Сийм вначале был в нерешительности, но потом зашагал все увереннее и быстрее, так что Хоботок еле поспевал за ним.