Маленький, да удаленький

В один из таких дней, когда его опять выпроводили с огорода, Фомка повстречался в воротах со Старой Гнедой, которая была запряжена в соху, чтобы отправиться окучивать картофельное поле. Фомка поднял правое ухо, склонил голову набок и, игриво подпрыгивая под самым носом у лошади, предложил:

— Пойдем со мной побегаем! У тебя ноги длинные, ты быстрей бегаешь, вот бы здорово за тобой погоняться!..

Старая лошадь тряхнула головой:

— Нет у меня времени забавляться с тобой. Надо соху тянуть по картофельным бороздам, миленький!

— А зачем? Веселее бегать так просто — туда-сюда!

— Мне и без того забот хватает, — звякнула она удилами. — Меня ведь не покормят, пока всю работу не переделаю… А побегать-то оно неплохо, Дружок.

— Ах, какие пустяки! Еда! Хенн или его мать и так поесть дадут, — упрямо спорил маленький пес. — И ты за это должна стараться?

— Да. Люди говорят: коли летом не потрудишься, зимой голодать придется…

— Болтунья ты, тебе просто бегать не хочется, Гнедая! — воскликнул Фомка и, не сдержавшись, спросил: — А что такое зима?

— Тяжкое время, тогда трава на земле не растет. Только от людей можно получить сено или зерно.

Фомка был слишком мал, чтобы знать что-нибудь о зиме. И он продолжал вертеться и посмеиваться над старой лошадью. Когда же подошел отец Хенна, взялся за вожжи и лошадь послушно двинулась с места, Фомка в недоумении остановился. Ребята пололи сорняки на грядках, куры скреблись у кучи хвороста, боров чесал в луже свою спину — поиграть было не с кем. И Фомка поплелся вслед за лошадью, чтобы самому посмотреть — для чего надо лошади ходить по картофельному полю.

Дорога туда пролегала по высокой траве, через заросли репейника. Фомок-Дружок пробирался там, как в чаще. Он потерял из виду идущих впереди и стал принюхиваться. Воздух был полон соблазнительных до головокружения запахов. Кроме знакомых ароматов окрестностей дома, здесь пахло чем-то лесным, что заставляло собачье сердце биться сильнее и в то же время наводило страх. Фомка задрал голову, послушал и принюхался. Нет, это был чужой, незнакомый дух. Надо поспешить домой! Но кто же шевелится там, под репейным кустом? Фомка, осторожно переставляя лапы, подкрался ближе. И вдруг он оказался нос к носу с маленьким странным существом в гладком зеленовато-сером одеянии; существо, подпрыгивая, передвигалось вперед, громко охая при этом. Фомка, пораженный, остановился, поднял торчком правое ухо, оторвал от земли лапу, с удивлением наблюдая за только что взобравшимся на камень созданием.

— Отчего ты так кряхтишь? — наконец осмелился спросить он негромко.

— Тс-с-с! Тихо! Я обедаю, — ответило существо в гладкой одежке.

«Странный малый! У самого-то и есть нечего!» — подумал Фомка и собрался было громко залаять, как оно, дернув короткой шеей, сладко сглотнуло.

— Ты ловишь мух! — догадался Фомка и рассмеялся.

— Тише! Я лягушка, и мне очень даже нравятся мухи!

— И ты, значит, ешь этих тварей?

— И тебе советую, приятель. На голодный желудок нет лучшего лакомства, чем молодой, едва научившийся летать комар или муха.

— Да, да, — Фомок-Дружок почувствовал, что и его желудок пуст. Он присел на траву рядом с лягушкой и стал внимательно следить за ее действиями. Лягушка спокойно сидела на камне, и даже глаза ее были безмятежно полузакрыты. Только рот был широко разинут. Стоило мухе оказаться у нее под носом, лягушка вытягивала свой длинный язык и проворно тащила муху в рот, проглатывала и, причмокивая, похваливала:

— Ах какая была молодая и мягкая!

Множество мух вилось вокруг нагретого камня в этом укромном местечке. И хотя у Фомки не возникло ни малейшего желания полакомиться мухами, зато ему, как любопытной собаке, захотелось поохотиться на них. Он сел, закрыл глаза, как лягушка, и стал ждать. Но когда он попытался подхватить языком пролетавших мимо насекомых, у него ничего не получилось. Мухи с сердитым жужжанием летали вокруг его головы. А некоторые оказались до того нахальными, что садились ему прямо на нос. Вдруг на его левое обвисшее ухо опустился большой шмель и тут же впился своим острым хоботком.

— Как ты смеешь, тварь! — зарычал Фомка и потряс ушами, так что они замотались вокруг головы. Потом отпрыгнул в сторону и — ам! — щелкнул зубами. Но вместо шмеля он поймал пролетавшую мимо осу, которая больно ужалила его в губу.

— Ай! — взвизгнул Фомка.

— Бестолочь! — рассердилась лягушка — Распугал весь мой обед! Запомни, мух ловят ловкостью, а не силой. Любое дело надо уметь. У тебя язык во рту не так расположен, где тебе до мух…

— Лови одна! Все равно так никогда не наешься…

— А ты по одной, по одной, постепенно… вот и наберется.

Не понравилась Фомку-Дружку лягушачья премудрость. Пусть держит ее при себе.

Сердито стуча хвостом по репейным листьям, он побежал прочь.

Но вскоре Фомка должен был снова убедиться, что без умения далеко не уедешь.

Пробираясь к дому вдоль цветочных грядок, он неожиданно почуял под ногами у себя земляной холмик, который тут же развалился. Фомка расставил лапы, взъерошил шерсть на загривке и, не спуская глаз с расползавшейся кучки, громко залаял.

Из земляной кучки высунулся на свет маленький светлый пятачок и тоненький голосок пропищал:

— Не мешай, Фомок-Дружок, мне работать!

Пес недовольно прорычал:

— Ты кто такой будешь, чтобы грядки портить? И откуда ты меня знаешь?

— Я крот и живу под землей. Но я здесь всех знаю. И ничего я не порчу. Я ищу лишь червяков и личинок. Под цветочными корнями их больше всего… А тебя боюсь, лучше уходи отсюда! — попросил крот.

— А-а-а, боишься! — Фомка озорно прыгнул на кучку, откуда торчал крохотный пятачок, и зарылся лапами в землю. Раз боишься, значит, ты злодей. И я тебя поймаю! — горячился пес.

Он раскидал лапами всю кучу, но так никого и не поймал. Крот уже успел зарыться в своей норе. Только резкий кротовый дух говорил Фомке, где крот прячется. Фомка решил его оттуда достать и пустил в ход свои кривые лапы: только земля летела в разные стороны. Вскоре вся грядка оказалась перерытой. Фомка же, отфыркиваясь, даже и не догадывался, что творит в огороде неладное.

Комья земли поломали цветочные стебельки, а многие цветы Фомка выцарапал из земли вместе с корнем. Попискивание крота и его резкий запах возбудили в Фомке охотничий азарт. Как представитель рода такс он ловко умел раскапывать норы. И вскоре на месте цветочной клумбы появилась глубокая пещера.

Как раз в это время по двору проходила мать Хенна.

— Фомка, что ты, озорник, там делаешь? — сердито заговорила она уже издали.

— Ах ты и грядку разрыл! Я тебе покажу здесь крота! — Хозяйка мигом очутилась в огороде и схватила скрывшегося наполовину в земле Фомку. — Смотри, безобразник какой! — Она подняла с земли прутик и свершила над Фомкой скорый суд. Фомка завизжал от боли. Но спасения не было: хозяйка крепко держала его за загривок. Наконец, поднятый высоко в воздух, он был вышвырнут из огорода и предупрежден:

— И чтобы знал! Чтоб другой раз неповадно было!

Фомка знал. Но подобный урок ему отнюдь не понравился. Когда тебя из-за другого наказывают, настроение обязательно портится. А вот что каждое дело нужно уметь, и охотиться тоже, — Фомка понял даже из этого приключения. Он больше никогда не разрывал кротовые кучки. Это не стоило трудов. Он просто кидался на кротов лапами и, если удавалось, настигал; если же прыжок был неудачен, оставлял охоту.

Так рос-подрастал Фомок-Дружок день ото дня. Скоро он превратился в красивую молодую собаку, которая узнавала людей и животных, научилась ценить и тех, и других. Работу он, правда, так и не знал и не умел ее уважать. Но ведь людской труд — не собачья забота. Фомка понимал, что в школе его дом, чувствовал, что в доме только тогда все хорошо, когда никто никому не причиняет зла. Маленькое зло может перерасти в огромную неприятность. Как вот с этим кротом!..

ФОМОК-ДРУЖОК УЧИТСЯ ДЕЛУ