Чудо-герои. Были и небылицы про пионеров и покорителей Дикого Запада

В тот день Поль взял себе выходной, чтобы пойти в штат Аризона и вырыть там Гранд Каньон. По такому случаю он даже надел новые башмаки. Закончив работу, он остался ею не очень доволен. Склоны каньона получились совершенно вертикальные и казались до противности гладкими и голыми. Поль сказал сам себе:

— Обыкновенную канаву выроет всякий!

И решил на другой день вернуться и посмотреть, что еще тут можно сделать. Собравшись домой, Поль уже переступил было через край каньона, но одного он при этом не учел. Каучуковая подошва у его новых башмаков оказалась толще, чем он привык носить, и он споткнулся. Споткнулся и полетел вниз, в глубокий каньон.

Как правило, Поль прочно стоял на ногах, и если падал, то приземлялся опять-таки на ноги. Но тут случилось все иначе. Достигнув дна, он подпрыгнул. А все из-за каучуковой подошвы: она слишком хорошо пружинит. И каждый раз, касаясь дна, он подскакивал все выше и выше.

«Нечего терять время зря! — подумал Поль. — Нельзя же просто прыгать, надо придумать какое-нибудь толковое занятие».

Он вынул из кармана цветные мелки — Поль всегда носил при себе мелки, чтобы отмечать поваленные бревна и вести им учет, когда счетовода Джонни Чернильная Душа не случалось рядом. И так, на скаку, Поль разрисовал все стены Гранд Каньона. Получилось чудо как красиво!

А в это время на его нефтяной участок в Оклахоме наведался Игл Иглсон и очень удивился и обеспокоился, что Поля так долго нет дома. К счастью, он догадался пойти в штат Аризона и там-то и застал скачущего Поля. Он громко окликнул его. Но Поль подпрыгивал так быстро, что крик Иглсона не успевал достигнуть его ушей. Поль взлетал все выше и выше, под самое небо.

Когда Игл Иглсон в последний раз видел Поля, тот летел по направлению к Марсу.

С тех самых пор астрономы тщетно пытаются разрешить одну задачу: куда деваются на Марсе зеленые пятна, которые они привыкли наблюдать в свои телескопы?

Однако любой лесоруб, которому посчастливилось работать рука об руку с Полем, мог бы с легкостью все объяснить им. Это Поль Баньян приступил к вырубке леса на Марсе.

ДЭВИ КРОКЕТ

Лучший способ познакомиться с Дэви Крокетом — это выслушать его рассказ о себе самом.

— Я кто? Я горлопан! — говаривал Дэви.

Этим он хотел сказать, что может переспорить и перекричать любого живущего на фронтире [3], а крикунов и хвастунов там хватало, уж поверьте мне.

— Мой отец может побить любого в Кентукки, — заверял Дэви, — А я во всем обгоню родного отца. Могу бегать быстрее него. Нырять глубже и держаться под водой дольше. А из воды выйду сухим. Ну, кто еще может так на всей Миссисипи? Могу пароход унести на плече. А хотите, обниму льва? Я вынослив, как вол, быстр, как лиса, увертлив, как угорь, могу кричать, как индеец, драться, как дьявол, а надо, так проглочу конгрессмена, если сперва смазать ему голову маслом и прижать уши.

Дэви еще скромничал, когда говорил все это. На самом же деле для него вообще не было ничего невозможного, вы скоро это и сами увидите.

Во времена Дэви, то есть что-то около 1825 года, всем, кто проживал на фронтире — в Кентукки, Теннесси или других штатах — и кому не хотелось сидеть голодными, приходилось охотиться. Охотником Дэви был метким, не было случая, чтобы он дал промах, а потому медвежатины и оленины у него всегда было вдоволь. Не брезговал он и енотом. Вот только свинцовых пуль и пороха ему не хватало, и Дэви научился брать енота без ружья.

Однажды Дэви загнал енота на дерево. Бедняжка глядел оттуда таким несчастным, что Дэви не выдержал и рассмеялся. Енот сидел на ветке и дрожал, а Дэви стоял внизу и улыбался. В конце концов енот был сражен его улыбкой и упал на землю. Так Дэви получил енота без единого выстрела.

После этого случая Дэви уж никогда не оставался без мяса. Если ночь выдавалась лунная, ему только надо было загнать енота на дерево и улыбаться. Он так понаторел в этом, что даже пантера не выдерживала его улыбки и сама слезала с дерева.

Как-то Дэви повстречал в лесу еще одного охотника. Тот как раз прицелился в светлое пятнышко на фоне темных ветвей дерева.

— Стой! — крикнул Дэви, — Не трать зря порох! Сейчас я ему улыбнусь, и енот будет твой.

Дэви прислонился к стволу дерева, чтобы улыбка не повергла наземь его самого, и начал улыбаться. Но сколько он ни улыбался, результата не было никакого.

Второй охотник за живот держался: подумать только, сам великий Дэви Крокет зря похвастался!

Устав, Дэви воскликнул:

— Сроду не встречал такого стойкого и мужественного зверя!

И полез на дерево, чтобы понять, в чем тут секрет. Что ж оказалось? Взобравшись на дерево, он обнаружил, что улыбался сухому сучку, как две капли воды похожему на енота. Однако это его не утешило. Он считал, что ничто не должно устоять перед его улыбкой, даже сухое дерево.

К тому времени, когда слава Дэви Крокета облетела все леса, с ним произошла одна занятная история. В тот день любимый пес Дэви, по кличке Трещотка, загнал на дерево очередного енота, и Дэви уж было приготовился пустить в ход свою неотразимую улыбку, как вдруг енот поднимает правую лапу — мол, разреши слово сказать, Дэви. И спрашивает вежливо:

— Вас зовут Дэви Крокет?

— Попал в самую точку, — отвечает Дэви. — Я Дэви Крокет собственной персоной.

— В таком случае не беспокойтесь, — говорит енот. — Я и так слезу с дерева.

И енот тут же спустился с дерева.

Дэви стоял и с интересом разглядывал смешного зверька, который добровольно посчитал себя убитым. Он был польщен.

— В жизни не слышал лучшей похвалы! — просиял Дэви, гладя енота по спинке, — Пусть меня застрелят на месте, если я трону хоть волос на твоей голове!

— Благодарю вас, — прошептал енот, — С вашего позволения, я теперь пойду. Не подумайте, что я не поверил вашему слову, что вы! Просто — а вдруг вы передумаете?

В то утро, о котором пойдет речь, Дэви Крокет отлично позавтракал горячей колбасой из медвежатины с крокодилятиной. От этой колбасы Дэви почувствовал внутри у себя такой же жар, какой холод стоял в этот день снаружи, и потому решил сделать передышку и на охоту не ходить, а наведаться в гости к своему соседу по имени Дубовая Веточка. Дубовая Веточка жил всего в пятнадцати милях на север от Дэви.

Пока Дэви шел, становилось все холодней и холодней. Наконец, он так замерз, что решил разжечь костер. Да вот беда: он забыл дома кремень и огниво, чтобы высечь огонь. Тогда он хватил кулаком по скале, и посыпались искры. Но в такой холод искры на лету замерзали. И Дэви поступил, как все звери в таких случаях: залез в пустое дупло, чтобы согреться. Но это ему только показалось, что дупло пустое. На самом же деле Дэви ждала там такая горячая встреча с дикой кошкой, что после нее он в два счета долетел до дома Дубовой Веточки и явился туда еще совсем тепленький.

К слову сказать, у Дубовой Веточки была сестра — чудо, а не девушка. Однажды она отправилась в лес, чтобы отнести брату обед, и вдруг заметила, что по пятам за ней идет медведь. Медведь был в нерешительности, с чего ему начать: с обеда или с девушки. Она помогла ему сделать выбор, бросив ему обед. И пока медведь возился с обедом, она обошла медведя со спины и села на него верхом. Потом похлопала его по шее: «Н-но, пошел!»

Медведь очень удивился, потом испугался и побежал. Но девушка крепко держала его за загривок, и медведь, рванувшись, вылез из своей шкуры. Повезло сестренке! Нежданно-негаданно получила медвежью шкуру на шубку. Дэви Крокет клялся, что все это истинная правда, потому что сам видел у сестры своего соседа Дубовой Веточки новую медвежью шубу, когда пришел, наконец, в то утро к ним в гости.

А теперь про другого медведя, которого привела домой из леса дочка Дэви Крокета — Пайнет. Медведь этот до того привязался к ней, что всюду ходил за ней по пятам и стал совсем ручным. Таким ручным, что навсегда поселился в их доме. Больше всего он любил тихо сидеть в уголке или греться у пылающего очага.