Записки школьницы

Внизу была пометка: «Прочитай и передай дальше!»

И такие бездарные стихи, глупые, как поэт, который написал их, вызвали такой же глупый смех.

Я была возмущена. Что же тут смешного? Я чувствовала, как на меня смотрит весь класс. Уж не думают ли они, что я расплачусь? Ну, как бы не так!

Пожав плечами, я передала рифмованную гадость Марго.

— Не подавай вида, — прошептала я, — изобрази на лице презрение и отдай Пыжику.

Марго прочитала и, конечно, ужасно расстроилась.

— Я… порву это! — захныкала она.

— Не смей! Нас же тогда засмеют! Изобрази презрение!

Марго выпятила губы. Не знаю, понимает ли она, что такое презрение, но, по-моему, она изобразила сестрёнку Вали — Лильку, когда та принимает рыбий жир.

Я выхватила послание из рук Марго и перебросила его Пыжику.

Пусть все видят, что наша парта приняла стихи без особых переживаний.

Марго шепнула:

— Это Лийка! Это она сочинила!

Я посмотрела на Лийку.

Она сидела, вздёрнув нос, гордо посматривая по сторонам, как бы желая сказать:

— Вот она я! Смотрите! Это я, я, я сочинила'. Вам никогда не написать таких стихов. А для меня ничего не стоит даже ещё ядовитее сочинить стишки.

Ну, погоди же! На большой перемене я научу тебя сочинять такие поэмы, что ты придёшь домой с расцарапанным носом и хорошенькими синячками на ручках. Я отучу эти ручки делать гадости. Пусть они научатся сначала убирать за собою постель, одевать тебя, а уж потом пишут, что им вздумается.

Я послала Пыжику записку:

Пыжик, прочитав записку, взглянул на меня и помотал недовольно головой, потом быстро написал что-то и передал мне.

Я прочитала:

Я показала записку Марго. Она вздохнула так, будто в груди у неё скопились все ураганы, тайфуны, самумы и штормы.

— Пыжик теперь очень расстроится! — сказала она. — Пыжику это всех неприятнее.

Вот глупости какие! Почему же один Пыжик будет переживать? А я? А Валя? А Нина?

Ну, конечно, нам было сейчас не до зоологии. Я еле- еле дождалась конца урока, а как только услышала звонок, сунула учебник в парту и, кивнув Пыжику, побежала к большой лестнице.

Пожалуй, это самое удобное место для совещаний. Особенно в большую перемену, потому что орут и визжат здесь так, что можно спокойно обсудить любое дело и никто не услышит ни слова. Все секреты тут тоже очень удобно передавать.

Я прибежала к лестнице.

С визгом, хохотом и свистом, толкая и обгоняя друг друга, мчались мальчишки. Первоклашки скатывались, визжа от восторга, по перилам, не забывая, однако, зорко поглядывать по сторонам (а вдруг появится учитель?). Стайка крошечных безобразников бежала за маленькой девочкой и хором квакала:

— Ква, ква!

Толстенький, румяный первоклассник, задыхаясь, тащил на спине ещё более толстого мальчишку. Наверное, они поспорили о чём-то и проигравший везёт в школьный буфет «на верблюдах» выигравшего пари.

— Вот устрица! — усмехнулась я. А давно ли я сама была такой же глупышкой?

Не прошло и минуты, как подошёл Пыжик и сказал:

— Я всё понял, но… давай не будем… с пустым классом… Во-первых, она пожалуется, и тогда у нас начнутся неприятности. А во-вторых, будем честно бороться. Будем бить её тем же, чем она стукнула нас. Стихами!

Я объяснила ему, что Лийку стихами не воспитаешь, а если расцарапать ей нос, она больше не станет писать гадости. Но тут подошла Нина и сказала:

— При чём здесь Лийка? Ребята просто поручили ей выступить со стихами. И только. Все знают, что Лийка пишет стихи и что они получаются у неё не плохо. И, кроме того, ведь это же почти всё правда.

— Почти! — задумчиво повторил Пыжик. — Она записала почти правду. Ну вот и мы напишем о ней почти правду. Писать, так уж всем писать. Давайте подумаем, какую же о ней сочинить почти правду?

— А вот какую! — сказала я. — Она финтифлюшка и воображала. Она сказала Лене Бесалаевой, будто в неё влюблены восемь семиклассников и все они так и ходят за ней по пятам.

— А это правда? — спросил Пыжик.

— Смешно! Какая же правда? — возмутилась я. — Ну, кто, подумай сам, может влюбиться в Лийку? Она увидела в кино, как там влюбляются, и завоображала о себе.

— Не говори! — остановила меня Нина. — Это всё- таки почти настоящая правда! Семиклассники действительно ходят встречать Лийку. И на катке катаются с ней. Но почему катаются, — вот это уже вопрос!

— Почему?

— Потому что её мама приглашает Лийкиных друзей каждое лето на дачу. А там у них моторная лодка, разные игры. Ребята говорят, на даче Лийки веселее, чем в пионерском лагере.

— Тогда понятно, — сказала я. — Тогда, конечно, можно и на катке с ней кататься, если летом… моторная лодка и вообще.

— Ладно, — сказал Пыжик, — что-нибудь сочиним! Я берусь написать стихи. Но хорошо сделать ещё и карикатуру. Кто из нас рисует?

Лучше всех не только среди пятерых отважных, но и во всём классе рисует, конечно, Марго. Её рисунки посылали даже на выставку детских рисунков в Индию, когда она училась ещё в третьем классе в сельской школе.

— Марго, нарисуешь? — спросил Пыжик.

— Ой, не знаю… А вдруг не получится? Вдруг не похоже?

— Ну, и что? Главное, чтоб посмешнее было! Она смеётся, и мы посмеёмся… Но что напишем — вот вопрос! О чём?

— Она же хвастунья, — напомнила я. — Хвастается своей «Волгой», хвастает, что ей покупают дорогие платья и чуть ли не котиковое манто, что её папа самый ответственный папа. Прожужжала всем уши о собственной даче, о курортах, где она бывает с мамой… Мировая хвастунья! Хорошо бы песню сочинить про неё.

— А музыка? — спросил Пыжик.

— Я бы подобрала что-нибудь, — сказала Нина Станцель. — Надо слова сначала написать. А может, сама сочиню музыку! У меня потом и разучить можно. У нас хорошее пианино.

Когда Пыжик узнал, что Нина играет на пианино и сочиняет музыку, он ужасно обрадовался.

— Напишем романс! — подскочил он и взъерошил на голове волосы. — Жестокий романс! Стихи напишу я сам.

Мотивчик Нина сделает, а потом все вместе споём в классе.

Жестокий романс мы сочиняли и разучивали больше недели, и, наконец, наступил день мести.

Перед уроком английского языка Пыжик вышел на середину класса, пригладил волосы и, подмигнув нам, сказал:

— Братцы-ленинградцы, у нас плохо развивается художественная самодеятельность. Отстаём мы, короче говоря. А вам известно ещё с первого класса, что отсталых бьют. Вот мы и подумали, чем дожидаться, пока нас побьют, будем сами биться за нашу самодеятельность. Ещё короче говоря, мы тут кое-что придумали.

— Короче! — закричали ребята.

Пыжик поднял руку:

— Внимание! Сейчас выступит ансамбль песни и пляски. Будет исполнен романс «Горе без ума».

И мы запели, приплясывая и лихо притопывая: