Колыбельная для брата

Начнет рассказывать, а слезы прорываются опять. Мама даже перепугалась. И когда наконец Кирилл взял себя в руки и кое-как объяснил, что случилось в школе, мама сказала:

– Посиди-ка дома, я сама на кухню схожу. А заодно позвоню отцу.

Кирилл понял, что мама за него просто-напросто боится. Думает, что он опять поедет на велосипеде и, такой нервный, раздерганный, где-нибудь угодит под машину. Мама не знала, что у велосипеда проколота камера.

– Да схожу я. Пешком схожу, – сказал он и неожиданно опять всхлипнул.

– Ну, хватит, хватит, – встревоженно сказала мама. – Большой уже, семиклассник…

Кирилл сердито шмыгнул носом. Семиклассником он себя пока не чувствовал. Двух недель еще не проучился в седьмом и даже на тетрадках писал иногда по привычке: "6-й "В".

– Не блестяще начинается учебный год, – заметила мама, укладывая в сумку звякающие молочные бутылочки.

Кирилл сразу вскинулся:

– Я, по-твоему, виноват, да?

– Не шуми, – сказала мама. – Антошку разбудишь… Не забудь, пожалуйста, выключить плиту, там молоко. Если будешь давать соску, ополосни хорошенько кипяченой водой.

…Она вернулась почти сразу после ухода Женьки. Убаюканный Антошка все еще спал, хотя пора было просыпаться и требовать есть.

– Какой дисциплинированный. Не то что старший братец, – сказала мама, но не сердито, а так, между прочим.

Кирилл глянул выжидательно. Потом спросил:

– А папа… Ты ему позвонила?

– Позвонила.

– А он что?

– Он сказал: "О боже, только этого мне не хватало в первый день". И кажется, поехал с работы разбираться в твоих грехах.

– Нет у меня никаких грехов, – сумрачно сказал Кирилл.

– У каждого человека есть грехи, – наставительно произнесла мама.

– А у меня нет. Я даже молоко снял с плиты вовремя… Мам, можно я покатаюсь теперь? Мне надо проверить колесо.

– А уроки? – привычно спросила мама.

– У нас завтра два труда. Их даже не будет, потому что учитель болеет. Потом зоология и немецкий. По немецкому я еще вчера сделал.

– А зоологию?

– Учебник-то в портфеле… – тихо сказал Кирилл. – Да ладно, я завтра в школе у кого-нибудь прочитаю.

Через несколько минут он тащил вниз по лестнице велосипед. "Скиф" тихо позванивал: как хорошо, что на улице все еще лето!

Кирилл опять был босиком, в шортах и майке. Шорты – старенькие, с каплями масляной краски и заплаткой у кармана, а майка – новая. Отцовский подарок…

От подъезда разбегались через газоны узкие асфальтовые ленты. Кирилл покатил по правой – мимо гаражей и котельной.

В промежутке между котельной и последним гаражом на бетонных плитах, оставшихся от строительства, собралась компания Дыбы.

Дыба возлежал на плите, как турецкий паша на диване. Голову положил на живот покорному малолетнему ординарцу Вовке Стеклову. Подданные расположились по сторонам. На пузе Дыба держал транзисторный телевизор, совсем маленький, Кирилл таких никогда не видел. На экранчике что-то мелькало, слышалась музыка. Это было любопытно, и Кирилл, проезжая, загляделся. А заглядевшись,