Полночь

Уилл и мне дал хороший ломоть, но почему-то было не по себе, кусок не лез в горло.

— Так какие тебе нужно сделать уроки, Жасмин? — спросила я, изо всех сил стараясь вернуться к норме. — Только математику или что ещё? Я, наверное, смогу помочь с историей и с французским.

— Давай всё сюда, — сказал Уилл. — Если вспомнить, что Фиалка у нас отстающая практически по всем предметам…

— Неправда! Только по математике. А по рисованию я, пожалуй, лучшая в классе.

— А ты, Уилл? Ты-то наверняка лучший во всем, да?

Уилл пожал плечами.

— Филь, вы что, сплетничали обо мне?

— О тебе вся школа говорит. Я уже такого про тебя наслушалась! — сказала Жасмин.

— Да уж, представляю, какую чепуху несут, — сказал Уилл. — Ну, что там с твоей математикой?

Жасмин вытащила тетрадки из большой замшевой сумки. Уилл пробежал глазами вопросы домашнего задания.

— Все ясно. Конфетка, а не задача. Итак, я могу все подробно тебе объяснить, рассказать ход решения, останется только потом записать…

— Или можешь просто сказать мне ответы, — закончила Жасмин.

— Идёт, — согласился Уилл.

Он начал диктовать ответы, а Жасмин записывала. Поколебавшись, я тоже побежала за тетрадкой.

На что Уилл сказал:

— А тебе, Фиалка, лучше самой сделать домашнюю работу. Если у тебя сойдутся все ответы, мисс Рашбрук наверняка почует, что дело нечисто.

— Ах, бедная Фиалка, не смей её обижать! — вступилась за меня Жасмин. — Иди сюда, Филь, можешь списать у меня.

И я стала записывать ответы, которые вычислял для нас Уилл. Он был такой милый, такой терпеливый. Раньше, в тех редких случаях, когда мне удавалось уговорить его помочь мне, он всегда держался жутко покровительственно и смотрел свысока. И по истории он нам здорово помог, составил для Жасмин подробный план сочинения, где были перечислены все основные пункты. Делать с ним французский оказалось очень забавно: он изображал из себя француза, нахлобучил набекрень грелку для чайника вместо берета, взял в каждую руку по багету и дирижировал ими, пока мы с Жасмин декламировали словарные слова. Жасмин довольно слабо знала французский, зато шикарно импровизировала, очень похоже подражая французскому произношению. Половину слов она придумывала, но звучало все вполне правдоподобно.

Мы продолжали говорить с нелепым французским прононсом и после того, как сели пировать. Жасмин играла француженку-официантку и разливала клюквенный морс, перекинув через плечо кухонное полотенце.

— J'aime le vin rouge [10] , — сказала я.

— А почему бы нам не приблизить реальность? — сказал Уилл и направился в гостиную, к буфету с напитками. Вернулся он с бутылкой «Кот дю Рона».

— Bon, bon, bon [11] , — закричала Жасмин, хлопая в ладоши.

Я думала, они все ещё играют, но Уилл достал из шкафа штопор.

— Уилл! Представляешь, как папа взбесится!

— Ну и что? Он и так постоянно бесится, — сказал Уилл.

Он вогнал штопор в пробку и откупорил бутылку. Налил нам всем по полному бокалу. Мне на самом деле не хотелось вина, но не могла же я не присоединиться. Я прихлёбывала красную жидкость, через силу запихивала в себя еду и никак не могла понять — что не так? Вот я сижу с двумя самыми дорогими для меня людьми, а ощущение, словно я опять с Марни и Терри, снова третья лишняя.

Жасмин допила свой бокал, и Уилл тут же налил ей ещё.

— Спасибо, братец Уилл, — сказала Жасмин и запела французскую песенку «Братец Яков», каждый раз подставляя «Уилл». — Давайте петь по-французски, — предложила она, взмахнув бокалом. Фея Жасмин закачалась у неё на груди, трепеща крылышками. — Поем по очереди, это будет такая игра.

Уилл сказал:

— Мы с Фиалкой знаем игры получше.

— Я в этом не сомневаюсь. — Щеки Жасмин разгорячились.

— Отлично, давайте играть в « La Verite ou un Defi», — предложил Уилл. — Правда или фант, mes petites filles [12] .

— Нет, Уилл. Пожалуйста, не надо! — взмолилась я.

— А я хочу, — сказала Жасмин. — Как в неё играют?

— Очень просто: ты должна сказать правду или исполнить фант, — объяснил Уилл. — И не вздумай врать. Я всегда знаю, когда врут, так, Фиалка?

— Это потому что ты сам врун, — сказала я.

— О'кей, Жасмин. Мы с Фиалкой начали ещё до того, как ты пришла, так что теперь твоя очередь. — Уилл отхлебнул вина и выдал вопрос: — Почему ты подружилась с Фиалкой?

Меня даже затошнило от страха. Мало ли что она может сказать?

Жасмин тоже отхлебнула вина, задумалась.

— Мне она показалась самым интересным человеком в классе. И я не ошиблась — насчёт неё самой и её родных.

Мы с Уиллом оба улыбнулись.

— Теперь моя очередь спрашивать? — спросила Жасмин.

— Нет, опять моя. Я ведь всегда нарушаю правила, правда, Фиалка? Следующий вопрос тебе. Готова? Кто тебе больше нравится — я или Жасмин?

— Ой, Уилл, какой глупый вопрос. Вы мне оба нравитесь.

— Это не ответ. Ну же, выбирай.

— Я выбираю вас обоих, — сказала я. — Я тоже могу нарушать правила.

— Нет, не можешь. По-моему, тебе сейчас предстоит выполнять фант.

Уилл потянулся за таймером. Жасмин подняла брови, глядя на меня, — очевидно, она не принимала все это всерьёз.

Уилл установил время на таймере:

— Я или Жасмин?

— Прекрати. Я не буду выбирать. Лучше исполню фант.

— Нет, Фиалка, выбери Уилла. Я не обижусь, — сказала Жасмин. — Я бы не доверила ему придумывать фанты.

— Я прославился на весь мир своими бесподобными фантами, — хвастал Уилл. — Ну, нерешительная сестричка, вот тебе фант: отправляйся на чердак и пробудь там десять минут.

— А, это просто, — сказала Жасмин. — Ты ведь можешь это сделать, да, Фиалка?

Я замерла на месте. Мне вспомнилось, как Уилл проговорился, что приделал к чердачному окну ловушку для летучих мышей. Может быть, они уже мечутся там, на чердаке, в жаркой темноте.

— Не могу.

— А придётся, — упорствовал Уилл. — Вот, держи таймер. Какие-то несчастные десять минут! Это даже тебе по силам.

— Пожалуйста, не заставляй меня, Уилл, — беспомощно попросила я. — Ну ладно, я выберу между тобой и Жасмин.

— Поздно, — сказал Уилл. — Ты уже выбрала фант. Теперь иди выполняй!