Академик корабельной науки

Вошедший улыбается.

— Ну вот мы и встретились, Алексей Николаевич. Я ведь мечтал об этой встрече более тридцати лет, с тех пор как первый раз вступил на палубу броненосца «Орел» и услышал ваше имя.

Это был писатель Алексей Силыч Новиков-Прибой, в прошлом матрос Новиков. Он приехал к Алексею Николаевичу, чтобы исполнить свое давнее желание — познакомиться с замечательным русским ученым и узнать от него наиболее полно и понятно о причинах гибели кораблей в Цусимском бою. В это время Новиков-Прибой писал свой большой труд — «Цусима».

Они разговорились. У них было о чем поговорить, у этих двух людей, одинаково страстно любивших море. Для них корабль был живым существом, послушным лишь в руках преданных ему людей.

Образно и ярко Алексей Николаевич рассказывал о тех недостатках, которые имели корабли в русско-японскую войну, и о той борьбе, какую приходилось вести с застоем и рутиной в царском флоте. А Алексей Силыч дополнял эти рассказы воспоминаниями об ужасной трагедии, которая разыгралась на море тридцать лет назад, о живых участниках этой трагедии, так жестоко поплатившихся за отсталость царского строя. Он читал Алексею Николаевичу главы из своей «Цусимы».

Над городом уже спустилась ночь, когда Новиков-Прибой ушел от Крылова, унося с собой яркое впечатление о человеке простом, жизнерадостном и вместе с тем большой мысли и твердой воли.

НА ВЕРШИНЕ СЛАВЫ

Шли годы. Но Алексей Николаевич по-прежнему был крепок и здоров физически, такой же большой и сильный, каким был отец. В свободное время, особенно летом, любил побродить по окрестностям, иногда охотился.

А самое главное — он был по-прежнему молод душой. Никакие годы не могли потушить его творческого горения. Алексей Николаевич, как и раньше, много работал. Он писал новые научные труды и отзывался на каждую просьбу помочь в деле, где требовались его знания и опыт.

В стране развернулось строительство доков — Крылов консультирует и руководит их проектированием.

В Ленинграде строится новый Опытовый бассейн — Крылов дает ценные советы и указания по его постройке.

Через Неву возводят Володарский мост. Необходимо построить опоры для моста на дне реки. Но инженеры затрудняются в постановке кессона. Кессон — водонепроницаемая камера наподобие ящика, опрокинутого дном кверху. Камера опускается на дно реки. Под давлением нагнетаемого в нее сжатого воздуха вода из камеры удаляется, и в ней получают возможность работать люди, строящие подводную часть опор моста.

Для того, чтобы правильно соорудить опоры, нужно поставить кессон точно на предназначенное ему место. Это дело требует большого умения, так как здесь надо принять во внимание течение воды, вес кессона и другие факторы.

Инженеры попросили совета у Крылова. Алексей Николаевич приходит на помощь. Казалось бы, какое дело математику и кораблестроителю до постройки мостов? Но остановилось дело, страдают интересы Родины — и Алексей Николаевич спешит на выручку. Он вспоминает, что когда-то, еще до революции, ему приходилось иметь дело с постановкой кессона.

При строительстве Дворцового моста в Петербурге кессон правой стороны стал не на место. Обратились к Крылову. Алексей Николаевич никогда не ставил кессоны. Но он как-то наблюдал приемы мастеров этого дела, а самое главное — имел светлый ум и здравый смысл. Ознакомившись со способом, который применялся при опускании кессона, Алексей Николаевич выразил удивление, что кессон вообще не утоплен. Затем запросил баржу, кран, якоря, цепи и два дня срока на подготовку. На третий день, пользуясь течением воды и постепенно отпуская тросы, которыми был прикреплен кессон к барже, поставленной на якорь, Крылов опустил кессон на место за тридцать минут.

Тем же способом и так же успешно был поставлен под руководством Крылова кессон Володарского моста.

В результате этой работы Крылов написал статью о способе постановки кессонов, которая и теперь служит руководством при строительстве мостов.

Высшее Военно-морское инженерное училище имени Дзержинского нуждалось в учебном пособии по теории корабля. Обратились к Крылову. В короткий срок Алексей Николаевич переработал свой труд применительно к программе курсантов и принес его в дар училищу.

Еще в 1932 году судостроители избрали Крылова председателем правления Всесоюзного научного инженерно-технического общества судостроения. Алексей Николаевич много времени уделяет работе в этом обществе, стараясь увязать научную деятельность общества с решением практических задач, стоящих перед отечественным судостроением.

Среди всех своих неотложных дел советский ученый, все же находил время для работы над классическим наследием. Он стремился довести до широкой массы специалистов произведения классиков математики и механики. Полузабытым формулам и сочинениям великих ученых он находил применение в практической жизни.

Как раз в это время Крылов восстанавливает теорию астрономической рефракции Ньютона. Он пишет статьи и очерки, читает популярные доклады о жизни и трудах знаменитых ученых, переводит работу Эйлера — «Новая теория движения Луны», так как считает, что это сочинение «вполне соответствует потребностям нашего великого строительства» и может быть применено инженерами для решения различных технических задач. Алексей Николаевич снабжает перевод предисловием и своими примечаниями и дополнениями.

Примерно с 1934 года на страницах морских журналов появляются очерки Крылова из истории морской жизни. В этих очерках Алексей Николаевич очень увлекательно, ярко и образно рассказывает о различных случаях аварий и гибели судов, по какой причине они произошли и как можно было их избегнуть. Очерки принесли большую пользу морякам, а впоследствии, изданные отдельной книжкой под названием «Некоторые случаи аварий и гибели судов», с интересом читались и широкой публикой.

В 1935 году исполнилось пятьдесят лет научной деятельности Крылова. Общественность столицы чествовала юбиляра. От имени ряда учреждений, институтов, общественных организаций Крылову был преподнесен адрес, в котором говорилось:

В 1936 году вышли первые томы полного собрания трудов академика Крылова в издании Академии наук.

Не останавливаясь на достигнутом, Алексей Николаевич продолжает по-прежнему работать над большими научными проблемами.

Уже давно, с тех пор, как Крылов был заведующим Опытовым бассейном, он занимался одним из вопросов, поставленных перед кораблестроителями с переходом к паровому флоту. Это был вопрос вибрации, то есть колебаний корпуса судна, которые вызываются работой машин, гребных валов, ударами струй воды, отбрасываемых лопастями гребных винтов. Вибрация иногда достигала на судах значительных размеров. Тогда она портила имеющиеся на корабле точные приборы, мешала артиллерийской стрельбе, неприятно действовала на находящихся на судне людей.

Вибрации подвержены не только суда, но и другие сооружения.

Мчащийся по улице автомобиль может вызвать дрожание стекол в доме, работающая в соседней комнате швейная машина — колебания лампы на столе.

В начале 1905 года по цепному Египетскому мосту через Фонтанку в Петербурге шел эскадрон кавалерии. Отлично вышколенные лошади хорошо отбивали шаг. Мост стал сильно раскачиваться, цепи лопнули — и мост обрушился в воду. Погибло около сорока человек. Сильная вибрация моста была вызвана четкой поступью лошадей с определенной частотой шага.

В то время, когда Крылов заинтересовался явлением вибрации судов, вопрос этот совершенно не был разработан теоретически. Ни у нас, ни за границей никто не занимался вибрацией судов. Алексей Николаевич явился пионером в этом деле.