Остров Эскадо

— Вот вам пуговица, вы очень ярко покрасили наш забор, — благодарили маляра Ваню Гогова.

— Мерси за вкусный бутерброд, я закусил на славу, — давал маляр пуговицу хозяину закусочной Блинчу.

Почти все жители острова Эскадо все время делали друг другу что-нибудь хорошее: врач лечил от простуды, сапожник чинил каблуки, садовник угощал яблоками, таксист подвозил куда надо, носильщик приносил то, что нужно, и уносил то, что уже не нужно. Каждый отдавал пуговицу, когда кто-нибудь старался для него, но этот же каждый тоже старался для другого и за это тоже получал пуговицу. Обратно. Поэтому пуговицы ни у кого не кончались.

Крупная девочка Синди ходила в школу, училась там на свежем воздухе, на балконе. За это ее родители, как и родители других учениц и учеников, давали директору школы пуговицу. Директор сначала складывал эти пуговицы у себя в кабинете, потом раздавал учительницам, чтоб они могли пообедать. Директор по личному опыту знал, что не пообедавшие учительницы часто сердятся и в сердцах беспрерывно ставят ученикам слишком плохие отметки. Себе директор тоже оставлял несколько пуговиц. Одну на чай, чтоб отдать ее Чань Дзыню. Другие — булочнику за булку, аптекарю Соломону за таблетку от головной боли и маляру Ване Гогову за новую географическую карту, которую тот нарисовал на школьном заборе, чтобы ученики изучили географию.

После уроков Синди делала домашнее задание, обедала. Потом вместе с мамой мыла посуду наперегонки и спешила в закусочную, потому что недавно прочла на столбе объявление:

«Требуется помощница, умеющая хорошо обращаться с бутербродами и талантливо слагать салаты. С предложениями обращаться ко мне — хозяину закусочной Блинчу».

Синди обратилась, стала помогать хозяину закусочной Блинчу делать красивые, вкусные бутерброды и слагать для посетителей замечательные салаты. За это получала пуговицу, тратила ее на мороженое.

Однажды, съев мороженое, Синди бежала домой и вдруг увидела бредущего по улице молодого человека.

— Ты заболел? — спросила Синди. — Такой молодой, а бредешь как дедушка.

— Отстань, — огрызнулся молодой человек, поддерживая руками штаны, и побрел дальше.

Но Синди не отстала. Крупная девочка потихоньку шла за молодым человеком, чувствовала: ему надо помочь.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Как лучше приглядываться? В чем души не чают? Кто интересуется кошками? Почему у них есть, а у нас нету?

Молодой человек добрел до совсем маленького домика. Синди удивилась. Таких мелких, невзрачных домиков на острове Эскадо ни у кого не было. Все нашедшие клады строили себе очень вместительные, красивые дома. Синди подбежала к окошку без стекла, заглянула внутрь. Внутри стояла только кровать без одеяла, больше ничего.

На кровати сидел молодой человек, хныкал:

— Хочу вкусного! Хочу мороженого, хочу жвачку, хочу шоколадных конфет!

— Бедный Пэпэ, — услышала Синди голос, который отвечал молодому человеку. — Я бы пошла, если бы могла шагать ногами, я бы принесла, если бы могла держать руками. Я принесла бы тебе, Пэпэ, все, что хочешь.

Синди присмотрелась и поняла: говорит тряпичная кукла. Молодой человек держал ее в руках. Но тут молодой человек отбросил куклу на край кровати, крикнул:

— Но ты не можешь, так нечего и болтать! Ты не моя кукла. Я не девчонка, а молодой человек.

— Ах, Пэпэ, Пэпэ! — прошептала кукла, беспомощно свисая с кровати вниз головой. — Конечно, я не твоя кукла. Я кукла твоей мамы. Но, к сожалению, она давно умерла.

А молодой человек бил руками по кровати, кричал:

— Не честно, не честно! Я нарочно маленький домик построил, чтоб от клада больше денег осталось — вкусное покупать. Почему я должен был свои деньги отдавать? Ну и что, что им кладов не досталось? Я-то нашел! А потом пуговицы придумали. Сначала-то я обрадовался, а теперь что делать? Нет у меня больше пуговиц, нету. Кончились. Штаны и то застегнуть нечем — вот рукой держу. А вкусного хочется!

— Смотрю я на тебя Пэпэ, — сказала кукла, — и не знаю…

— Смотришь? — вдруг замер Пэпэ. — Погоди, а чем это ты на меня смотришь?

Синди тоже взглянула — чем же смотрит кукла? У тряпичной куклы вместо глаз были две круглые пуговицы.

— Как же я раньше не сообразил?! — воскликнул счастливый Пэпэ. — Целых две пуговицы! Мороженое и газировка! Или нет, лучше жвачка и шоколад! Я возьму, да?

— Конечно, Пэпэ, конечно, — торопливо сказала кукла. — Бери. Мне только жаль, что я тебя больше никогда не увижу.

— Да чего на меня смотреть? Картина я, что ли? — бормотал Пэпэ, откручивая пуговицы.

Через миг он выскочил из домика, даже не сказав кукле до свидания.

Синди влезла в окно и подошла к кровати.

— Кто-то пришел, — тихо сказала кукла. — Здравствуй, кто-то.

— Здравствуй, кукла, — сказала Синди. — Не расскажешь ли мне все с самого начала? Может, мы вместе поможем твоему Пэпэ.

Мама Пэпэ умерла очень рано. Она была еще совсем молодая, почти девочка. Только-только родила своего маленького Пэпэ — и в тот же вечер умерла. Умирая, мама сказала своей любимой кукле: «Пожалуйста, сумей говорить и не оставляй моего сына. Я хочу, чтоб кто-нибудь говорил ему ласковые слова».

Так сильно она это сказала, что в природе случилось волшебство: кукла сумела.

Отец Пэпэ тоже умер рано. Он был беден, изо всех сил старался разбогатеть. Старался-старался, разбогател и скончался на следующий день, потому что сил жить у него совсем «е осталось.

Пэпэ оказался один, но не очень огорчился. Он был теперь богатый мальчик, решил так: „Родителей у меня больше нет, буду баловать себя сам“.

И Пэпэ баловал себя, как мог. Днем, утром и вечером. А к словам куклы, которая пыталась его хоть чему-нибудь научить, не прислушивался. Он стал молодым человеком и, что ни день, тратил все больше денег. Тратил, тратил, никогда ничего не зарабатывал. И конечно, деньги у него кончились. Так бывает всегда.

Без денег Пэпэ жить не понравилось. Но тут знакомые позвали его на остров Эскадо. Пэпэ приехал, вырыл клад. Когда вместо денег пришлось за что-нибудь вкусное давать пуговицу, Пэпэ сначала бодро срезал пуговицы со своих рубашек. Вскоре очередь дошла до штанов.

А потом Пэпэ сидел без пуговиц на кровати и хныкал:

— Почему у них есть пуговицы, а у меня нет?

— Потому что они стараются друг для друга, — объясняла кукла. — Это же просто. Чем больше делаешь хорошего для других, тем больше у тебя пуговиц. Хоть в три ряда пришивай. А кто ни для кого пальцем шевельнуть не хочет, тот держит штаны руками, а то упадут.

Но Пэпэ ничего не хотел понимать.

— Не буду ни для кого делать, — говорил он. — Для меня никто ничего не сделал — и я для других не буду.

Напрасно кукла доказывала, что это ведь другие люди сделали жвачки, шоколад, мороженое — все те вкусные вещи, которые так любит Пэпэ.

— Ну и что? Они же не для меня сделали, а просто так…

— Ах, Синди, — закончила свой рассказ кукла. — Мой Пэпэ слишком сильно любит вкусное. Он безумно обожает жвачку, крепко влюблен в шоколад и всей душой страстно мечтает о печенье. Синди, ты знаешь, что такое страсть?

— Страсть? — нахмурилась Синди. — Что-то страшное.

— Да, — сказала кукла. — Если кто-то пылает страстью к холодному мороженому и души не чает в твердой шоколадке — это страшно. В шоколадке действительно нет души. Она ведь не живая.

— Значит, твоему Пэпэ нельзя помочь? — огорчилась Синди.

— Почему нельзя? Можно. Даже сильную страсть можно победить теплой, живой любовью. Пэпэ сразу бы перестал так преданно любить жвачку и шоколад, если бы всей душдй полюбил что-то живое.

— Живое? — задумалась Синди. — У меня есть худенькая кошка. Очень живая. И теплая. Если их познакомить, может, Пэпэ полюбит ее. Всей душой.