Весёлая дорога

В походе за золотым руном участвовали не только селекционеры и чабаны. Ведь мало было вырастить овец новой породы. Чтобы они правильно развивались, чтобы давали шерсть высшего качества, их надо было хорошо и много кормить. А пастбищ в Киргизии, как вы уже знаете, не хватает. А те, что есть, тоже не вечны.

Взять хотя бы ту же гору Оргочор. Когда-то на ней росло множество всяких трав и растений. Да это даже и не гора была, а сплошной луг. Вокруг неё располагается 55 овечьих отар. В каждой отаре 600 овец. Вот эти полчища едоков из года в год и наваливались на эту гору. Что из этого получилось, мне рассказал заместитель директора станции по научной части Борис Александрович Агафонов.

Оказывается, если овца уж начинает есть траву на каком-то лугу, то выедает её до земли, что называется, под бритву. Корова, скажем, та сантиметра три — четыре оставляет. Овца в этом смысле животное очень старательное. Ну, а знаете, как пасутся овцы? Они далеко друг от друга не отходят. А копытца у них острые, тонкие, и после тысяч таких копытец корешки растений просто выпадают. Вместо зелёного луга остается перетоптанная, как будто перепаханная земля.

— И тут уж ничего с овцой не поделаешь, — говорит Борис Александрович, — такова её биология. Видели полукустарники с шипами и иголками на горе Оргочор? Вот это всё, что осталось от богатой растительности. Называется эта колючка — карагана. Овцы её, разумеется, не едят, но весною всё же лезут за жёлтыми вкусными цветами и получают ранения.

Одним словом, пользы от караганы не было никакой, один вред, а она разрасталась и скоро грозилась заполнить всю гору.

Выход у учёных был один — создать вместо диких культурные пастбища. Нужно было распахать Оргочор, изгнать навсегда с горы бесполезную карагану, засеять Оргочор питательными культурными травами, да такими, которые бы не боялись острых овечьих копыт и быстро бы отрастали.

Растениеводы стали советоваться со старыми чабанами-аксакалами.

— Нет, — сказали мудрые аксакалы, — так делать нельзя. Карагана растение нужное, бесполезного на земле вообще ничего не бывает. Ну и что же, что у неё колючки, зато у неё сильные корни. Они держат землю. Уничтожите карагану — ветры с Иссык-Куля унесут весь плодородный слой. Начнут расти овраги. Рассыплется гора.

Тогда учёные решили найти такое растение, которое заменило бы вредно-полезную карагану. Им оказался прутняк. Корни у него были ничуть не слабее, чем у караганы, а стебли — съедобными, и даже очень питательными, с большим содержанием белка. Так что прутняк был вдвойне полезным.

И вот на горе Оргочор началось наступление. На распаханных и возделанных участках учёные стали высевать смесь культурных растений: люцерну, житняк, эспорцет, костёр безостый, прутняк. На небольших делянках пробовали их в разных комбинациях и пропорциях. Так засеяли сотни делянок, и не было двух, похожих одна на другую.

Через три года, когда корни растений окрепли, пустили на эти делянки небольшие группы овец. Сравнивали, выбирали лучшие комбинации трав и шли в наступление дальше. Так продолжалось несколько лет.

И что же?

Оказалось, что урожай трав на культурных пастбищах в пять раз выше, чем на естественных лугах. Овцы, которым повезло пастись здесь, весили на пять — шесть килограммов больше, и шерсти с них настригали больше на триста — четыреста граммов, чем с остальных.

Но опыты идут до сих пор, наступление на карагану продолжается.

Культурные пастбища на горе Оргочор — такая же гордость учёных, как и новая тонкорунная порода. Посмотреть эти пастбища приезжают люди из других республик и областей.

Теперь пришло время рассказать ещё об одной группе участников похода за золотым руном.

— Вы только представьте, — говорил Борис Александрович, — сотни опытных делянок, десятки сортов разных трав. Ранней весной нужно рыхлить междурядья, чистить участки. В течение лета определять месячный рост каждого растения, пропалывать, подсевать. И наконец осенью собрать и очистить все семена. И всё это при огромном количестве различных измерений и наблюдений. А у нас всего два научных сотрудника на этой работе. Как же нам всё это осилить? Кто нам поможет? Школьники. Напишите большими буквами: ЕСЛИ БЫ НЕ ШКОЛЬНИКИ, МЫ БЫ ЭТУ РАБОТУ ВЫПОЛНИТЬ НЕ СМОГЛИ.

Вот и пишу большими буквами. Радуюсь за оргочорскую школу имени Гагарина. Это замечательно, что Бюкой Аджиев, Айнаш Коджонова и другие юннаты оказались такими нужными людьми.

Пятьдесят юных растениеводов, вооружившись тетрадками для записи наблюдений, каждую весну выходят на опытные делянки станции. И не просто выполняют указания учёных, а работают сознательно, приобщаются к науке.

Мне рассказали, что помощь школьников нужна была и в других делах. Вот представьте себе — в течение марта в отарах опытной станции появляется на свет восемнадцать тысяч новорождённых ягнят. Овцы кричат, ягнята кричат, сильные толкают слабых, старшие обижают младших, одна овца доказывает другой, что её ребёнок лучше…

Нет, ничего этого не бывает, потому что в отару вовремя приходят сакманщики. Каждый берёт под своё наблюдение и заботу шестьдесят овец с малыми ягнятами и в этой группе наводит порядок. Группа эта называется сакман. А теперь разделите восемнадцать тысяч на шестьдесят — вот столько и нужно сакманщиков. Как же тут обойтись без помощи школы!

Помощники нужны и во время стрижки овец — в июне. Да и в июле — во время заготовки кормов. Да и в августе… Одним словом, ученической бригаде школы имени Гагарина дел всегда хватает. Но вот что важно — за что бы ребята ни взялись, они не только выполняют работу саму по себе, но и постигают её научную основу. Так их приучают учёные опытной станции. И тут ещё вопрос — кто кому больше помогает.

Шесть лет школа рассказывает о своей работе на Выставке достижений народного хозяйства. Дважды она награждена Дипломами первой степени. Академия сельскохозяйственных наук присудила ей медаль, а комсомол — почётный вымпел.

Мария Романовна спрашивала меня:

— Вы слышали про австралийских овец? Ну конечно же, слышали. Во всех школьных учебниках истории написано про то, как «овцы съели людей». Так вот, австралийская шерсть славится на весь мир. Но подумайте, они ведь сто лет выращивали эту породу. А мы всего лишь пятнадцать, у нас только пятое поколение овец. И вот посмотрите.

Амантур по её просьбе поймал одну овцу, Мария Романовна раздвинула шерсть на её боку, так что стала видна полоска розовой кожи. По обе стороны этой полоски на солнечном свете полыхнул густой кремово-золотистый развал. Тонкие волокна шерсти имели едва заметную волнистую линию. От овечьего бока несло тревогой и жаром.

— Уж не золотое ли это руно? — спросил я.

— Похоже, — ответила Мария Романовна.

Конечно, Оргочорской опытной станции предстоит ещё много серьёзной работы. Но уже сейчас она влияет на овцеводство во всей иссык-кульской зоне. Четыре тысячи племенных животных новой киргизской тонкорунной породы ежегодно расходится по колхозам республики. И дело не только в этом. От станции по всей Киргизии идут волны творческого поиска, увлечённости и отваги.

Аргонавты ведь тоже были отчаянными людьми, когда отправились в плаванье.