Голубой дымок вигвама

Трудно Тайге с больной лапой перебираться через сушняк. Зверь выбирал, как нарочно, самую плохую дорогу. Лез через валежник, искал дорогу между вывороченными бурей деревьями. Иногда он неожиданно останавливался и обследовал деревья. Но след бобра неожиданно повернул к воде.

Собака задрожала. Куда девалась усталость! Тайга потянула носом. Она пошла под ветер, чтобы зверь ее не учуял.

Теперь Тайга была ученой и двинулась не по берегу, а осторожно спустилась к реке, чтобы отрезать зверю путь к воде.

Тайга вбежала на берег. Зверь не успел ускользнуть из норы. Лайка слышала, как он повернулся в норе, осыпав землю. Обгрызенные корни валялись перед выходом.

Тайга больше не могла сдерживаться и радостно подала звонкий голос. Лаяла она с короткими перемолками.

Если бы рядом с ней были Василий Иванович или Колька, они сразу бы поняли ее.

— Посадила! Подходите! Посадила!

И вдруг где-то вдали понеслось по лесу:

— Гав, гав, гав-в-в!

Тайге показалось, что эхо принесло ее голос из лесу, но в ответном лае не было ее звонкости.

Голос чужой собаки с каждой минутой все приближался. Собака была сытой и тяжелой. Тайга слышала, как она гулко ударяла лапами по земле, ломала грудью сушняк.

Незнакомая собака вылетела на берег. Тайга могла ее теперь хорошо рассмотреть. Черные уши стоят торчком, хвост закручен бубликом. На широкой груди большое белое пятно.

Черная собака лаяла, как и Тайга, с небольшим отдыхом. Собака бросилась вперед, но Тайга угрожающе зарычала. Если не понимает, как надо вести себя с этим зверем, то пусть не пугает его. Ему уже никуда не убежать. Незнакомая собака может делать, что ей только заблагорассудится, но Тайга не сойдет со своего места. Она загнала зверя и будет караулить. Она готова сидеть здесь день, два, а если потребуется, и больше…

— Геннадий Маркелович, слышите, посадила? — закричал Колька радостно.

— Не посадила, а загнала. Я тебе говорил, что моя Аза хорошо работает. — Мужчина обернулся и посмотрел на пионеров из лагеря «Лесная республика». — Тихо идти, не топать.

— Две собаки лают, — сказал удивленно Слава Золотов.

— Сочинять ты мастак. — Геннадий Маркелович засмеялся. — Про эхо забыл!

— Две собаки лают! — упрямо сказал Колька. — Послушайте!

— Ты тоже, выходит, сочинитель. В кого такой? Василий Иванович, знаю, стихами не балует!

— Один голос с хриплицой, — сказал Женя Носик. — У меня абсолютный слух признают в музыкальной школе.

— Тихо, музыканты! — Геннадий Маркелович остановился.

Кто-то из ребят неосторожно наступил на сухую ветку, и она треснула.

— Две лают!

Пионеры с председателем сельсовета торопливо двинулись к собакам. Лай все громче разносился по лесу.

Геннадий Маркелович снял ружье с плеча и нес его в руке.

Колька первый выбежал к берегу.

— Тайга, Таежка!

Тайга узнала голос Кольки и радостно помахала ему хвостом. Она боялась обернуться, чтобы не выпустить зверя. Ее страшно злила широкогрудая лайка с белым пятном. Она то носилась около поваленного дерева, то принималась рвать когтями от злости землю.

— Аза! Молодец, собачка! Нашла! Нашла! — радовался Геннадий Маркелович. Он торопливо загораживал куском старого бредня выход из норы.

— Тайга! — позвал Славка Золотов. — Таежка!

Пионеры с удивлением смотрели на худую, уставшую собаку. Она четвертый день преследовала зверя.

Но Тайга не оборачивалась.

— Геннадий Маркелович, как достанем? — спросил Колька.

— Делов-то! — Геннадий Маркелович присел и стащил с ноги сапог. Оторвал кусок сырой портянки. — Подкурим — сам выбежит! Враз!

Портянка нескоро разгорелась, распространяя удушливую вонь. Не успели тряпку поднести к норе, как Темнобурый выбежал и запутался в крепкой сетке.

Тайга, прихрамывая, подошла к Кольке и потерлась об его ногу.

— Тайга, Таежка! — Колька наклонился и крепко обнял собаку за шею.

— Можно мне погладить? — спросил Женя Носик.

— Гладь, она не кусается!

Тайгу по очереди гладили ребята. Геннадий Маркелович внимательно прощупал собаке плечо, посмотрел больную лапу.

— Удалась собака! Отменная! Тайга, дома полечу. Потерпи малость!

…В Защигорье приходили смотреть на Темнобурого. Бобр сидел в клетке и хрумкал осиновые ветки, как будто ничего не произошло.

Колька держал Тайгу за шею, смотрел на белые облака. Облака медленно плыли по синему небу. Геннадий Маркелович ушел в колхоз просить машину, чтобы отправить Кольку на восемнадцатый кордон.

Пока было свободное время, Колька достал из сумки тетрадку и осторожно записал:

«16 июня двух бобров выпустили в ручей около Гнилого болота». Минуту помедлил и написал: «Поймать бобра помогли…»

Колька вскинул голову и стал припоминать имена многих своих новых знакомых мальчишек и девчонок.

«Потом еще спасали мальков от отравителей». Сколько выловили? «Несколько тысяч… Может быть, пять, а может быть, и больше…»

Колька торопливо писал карандашом. Иногда останавливался и вспоминал день за днем. Он боялся что-нибудь забыть…