Стригунки

Просвистел ремень, но Женя, вскочив на стул, успел выпрыгнуть в окно и убежал в соседний двор.

Преследовать его отец не стал. Спустя полчаса он вывел машину из гаража и, бережно смахнув с нее пыль, уехал.

А Женька выследил Нину Строеву и отлупил ее.

Еще дрожащий от нервного возбуждения, Женя Мухин отправился к Фатеевым. Пройдя квартала три, он заметил во дворе одного из домов отцовскую машину. Какие-то люди складывали в нее чемоданы. Отец тоже нес к машине большой тюк.

«Все ясно. Подрабатывает», — решил Женя. И вспомнил об Иване Дмитриевиче, который работает в постели… И как работает! Женя искренне сейчас завидовал Васе Фатееву.

… И вот работа закончена. Доска получилась именно такой, какой ее хотел видеть Женя. Сверкал черный лак, и на нем особенно ярко выделялись начищенные шкуркой латунные зажимы.

Придирчиво осмотрев доску, Иван Дмитриевич похвалил ее внешнюю отделку, а пощупав и подавив ее, и прочность.

Ребята прикрепили доску к кровати. Фатеев помогал им в меру сил. Доска легко поднималась вверх, шла вниз, отодвигалась и приближалась.

Ни слова не говоря, Фатеев крепко, по-мужски пожал всем ребятам руки.

Глава сорок вторая

— Ребята! — вбежав в класс, закричала Наташа. — Мы идем на демонстрацию!

Подробностей Губина рассказать не успела, потому что звонок уж был и в класс вошла учительница литературы.

Идти вместе со старшеклассниками и учителями в праздничной колонне! Это было безусловным признанием того, что семиклассники уже взрослые. Но для Наташи эта новость имела несравненно большее значение.

Сколько раз там, в Домодедове, первого мая или седьмого ноября сидела она вместе с ребятами у радиоприемника и слушала праздничную Москву! «…Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза. Говорит Москва! Говорит Красная площадь Москвы!..»

Как в эти минуты и Наташе и всем домодедовским мальчишкам и девчонкам хотелось очутиться в Москве, в праздничной колонне пройти по Красной площади, знакомой пока только по фотографиям!

Наташа уже не раз побывала на Красной площади. Впервые она пришла туда, как только приехала в Москву ранним-ранним утром в сентябре.

Как была прекрасна площадь! Розоватые мягкие краски ложатся на брусчатку, на окружающие здания, на стены и башни. Нежатся, купаются в дымке ряды голубых елочек у Кремлевской стены. Утренние лучи, омывая предметы, забираются в самые темные уголки, в самые узкие щелки. На площади еще пустынно. Наташа идет по площади. Длинная, нескладная тень ее шагает рядом. Стоят у дверей Мавзолея, не шелохнутся солдаты.

Со стороны Спасской башни навстречу Наташе идет офицер-летчик. Поравнявшись с Мавзолеем, он подтягивается, шаг его становится тверже. Летчик отдает честь.

Волнение, благоговейный трепет от близости к великому охватывает Наташу. Она отдает пионерский салют…

Приходила Наташа на Красную площадь и поздним вечером и среди шумного московского дня. Но в праздничной колонне демонстрантов она будет идти по площади впервые.

Разрешением участвовать в демонстрации седьмой «А» был обязан Поликарпу Александровичу. Несмотря на все возражения Варвары Леонидовны, считавшей, что семиклассникам еще рано, он настоял на своем.

К школе, где собирались участники демонстрации, Наташа пришла одной из первых. Из форточек на школьный двор мощные динамики лавиной обрушивали марш. И оттого, что гремела музыка, и оттого, что по улице расхаживали нарядные люди, оттого, что ребятишки с флажками и воздушными шариками сновали под ногами, настроение у Наташи было превосходное.

Праздник есть праздник. Ему не может помешать ни порывистый, бросавший в лицо снежную крупу ветер, ни мелкие огорчения, которые выпадают и на красный листок календаря.

В воротах появились Евстратова, Сорокина и остальные девочки, которых Птаха презрительно именовал «свита». Затем во двор вошли Олег, Фатеев и еще несколько одноклассников Наташи.

— Давайте споем, — предложила Наташа и запела:

— Горластая! — заметила Сорокина.

Инне стало вдруг противно. Противна стала и угодливая Сорокина, противна стала себе и она сама. Инна не могла назвать Губину «горластой». Сознаться же в том, что у Наташи хороший голос, что она смела и независима, тоже не хотелось.

Между тем ребята подхватили песню:

К поющим потянулись ребята. Из школьного подъезда вышли Поликарп Александрович и сторож.

— Хорошо эта новенькая поет! — Антон Иванович поправил фуражку. — Бедовая девчонка!

Все учителя, толкуя о житейских делах, степенно стояли у дальнего подъезда школы. Поликарп Александрович со сторожем предпочли присоединиться к ребятам. А когда песня кончилась, классный руководитель, потирая руки, весело предложил:

— Холодновато! Сыграем, что ли, во что-нибудь!

— Во что? — спросил кто-то.

— Ну, хотя бы в «Третий лишний»! — Поликарп Александрович повернулся к девочкам, окружавшим Инну, и весело крикнул: — А ну-ка, идите сюда! Давайте-ка, Евстратова! Поближе, поближе!

Затей такую «детскую» игру кто-нибудь из ребят, инициатора тут же засмеяли бы. Но на призыв Поликарпа Александровича все с веселыми криками встали в круг. Олег как бы невзначай хотел встать в пару с Наташей, но его опередил развеселившийся Антон Иванович.

Водил Мухин. Вот он стал перед Сорокиной. Бегущие пары быстро меняются, и вдруг Наташа очутилась в паре с Поликарпом Александровичем. Ей надо было убегать, учителю — преследовать. Наташа помчалась, но Поликарп Александрович преследовал по пятам. Вдруг все ребята дружно захлопали в ладоши: Наташа осалена! Теперь уже учитель бросился наутек. Наташа — за ним. Круг один, второй, третий… Она уже почти настигла учителя, когда он ловко вскочил в круг. Теперь Наташе предстояло догонять Евстратову. Наташа уже выдыхалась, а Инна только вступила в игру. Евстратова, зная свое преимущество, бежала не спеша, поддразнивая. Это раззадорило Наташу, и она собрала все свои силы. Вот ее рука коснулась плеча Инны, и бег начался в обратную сторону. Наташа понимала, что долгого преследования не выдержит и, сделав круг, встала перед Олегом. Это был двойной вызов Евстратовой: Наташа победила и, подчеркнув победу, встала перед Зиминым!

— Строиться! — закричал кто-то из членов комсомольского комитета. Поликарп Александрович подхватил под руки Инну и Наташу и повел за собой всех ребят.

Наташа запела:

Песню подхватили ребята, Поликарп Александрович, сторож. Вскоре пела вся улица. И только Инна молчала, потому что песню затянула Наташа.

Шел снег, липкий и мокрый. Но, несмотря на непогоду, тысячи ног весело и бодро шагали по снежной каше. Люди шли на Красную площадь, и ничто не могло остановить их.

Поликарпа Александровича восхищало это бодрое, звенящее голосами шествие. Вдруг учитель помрачнел. Он заметил в толпе на тротуаре Мишу Птаху. «Как же быть? Подойти и отчитать? Поможет ли? Трудный случай».

Недавно Климов встречался с заместителем начальника милиции.

— Как нам вернуть Мишу Птаху в школу? — спросил он капитана.

— Могу повлиять, — ответил капитан. — Птаха у меня в руках. Только благодаря мне дело о краже ящика не попало в руки прокурора. Можно поставить условие: или он идет в школу, или я передаю дело в производство…

— Не подойдет, товарищ капитан, — возразил Поликарп Александрович. — Что же это получается: или школа, или тюрьма? На одной доске! Надо сделать так, чтобы Миша сам пришел к нам. Теоремы и правила можно выучить, мы ему всегда на помощь придем. А вот научиться жить, стать человеком не так-то просто. А он сейчас этому как раз и учится.