На старой мельнице

– Плачет сосна, – сказал Митька.

– Их тут много навалят, – усмехнулся Стёпка.

– Как ты думаешь, – спросил Митька. – Когда построят гидростанцию, рыба уйдёт?

– Рыба шум не любит.

– Какие у плотины окуни водились!

– В омуте?

– Ага, – сказал Митька.

Они стояли на берегу, и ветер трепал их волосы. Из лесу доносились визгливый звон пилы, дробное постукивание топоров, голоса рабочих.

Из Митькиного дома вышел невысокий бородатый человек с тугим зелёным вещевым мешком в руках. Брюки его были заправлены в новые сапоги, на голове новая коричневая шляпа с чёрной лентой. Скользнув холодным равнодушным взглядом по лицам ребят, он стал смотреть на плотников. Упала ещё одна сосна. Когда вдали заглохло эхо, человек вскинул мешок на плечо и поднялся на мостик. Здесь он снова остановился. Перегнувшись через берёзовые перила, посмотрел на мельницу.

– Никак богу молиться хочет?

– Отмолился, – сказал Митька.

Пестрецов сплюнул в воду и зашагал по тропинке. Мокрые кусты захлестали по голенищам.

– Крикни ему чего-нибудь, – подтолкнул приятеля Стёпка.

– Полицай, – сказал Митька, не отрывая взгляда от покачивающейся спины бывшего квартиранта.

– Хочешь я его камнем?

– Далеко...

Коричневая шляпа нырнула в кусты и снова появилась на фоне берёзовых стволов. Сейчас Пестрецов свернёт вправо и навсегда исчезнет из Митькиных глаз.

Пестрецов повернул вправо и исчез.

Митька устало опустился на прибрежную траву.

– Ушёл, – сказал он. И в первый раз с тех пор, как познакомился с «рыбаком-чудаком», весело улыбнулся.

– Надо бы его камнем, – вздохнул Тритон-Харитон.

Улыбка исчезла с Митькиных губ. Он вытащил из кармана ножик и показал приятелю.

– Забыл...

– Не догонишь, – сказал Стёпка.

Митька подбросил на ладони нож, зажал в кулак. Вытянув вперёд руку, медленно разжал пальцы; нож скользнул в воду и, блеснув в зелёных водорослях серебряной рыбкой, проворно ушёл на глубокое илистое дно.

– Был нож – и нет ножа, – сказал Митька.

Мимо них к запруде плыли белые сосновые щепки.