Избранные произведения в двух томах: том I

— Павел Петрович, вот Костя говорит, что у него кот ужасно умный… Васька… Служить умеет, как собака, платок приносит… даже порвал зубами… А если спросить: «Кто любит Костю Новикова больше всего на свете?» — отвечает: «Я!» — то есть «Мяу!» по-кошачьи.

Все засмеялись.

— Неправдоподобно! — повторил Витя Минаев.

— Что же, ребята, — сказал учитель, — ничего неправдоподобного в этом нет. Это не значит, что кот умный и понимает Костины слова. Просто приучили его так.

— Один сапожник научил свою кошку соленые огурцы есть! — послышался хрипловатый голос с задней парты.

— Как же он научил ее? — спросил Андрюша.

— Очень просто: бил!

— Вот и неправда! — волновался Костя. — Я своего Ваську ни разу в жизни не ударил! Пальцем не тронул! Я его люблю! Он у меня ласковый! Павел Петрович, а можно мне Ваську в школу привести, чтобы все сразу увидели?

— Приведи! Приведи! — обрадовались девочки.

— В школу кота нельзя. Он у меня в классном журнале не записан.

Учитель закрыл журнал и пошел к двери.

— Павел Петрович! А вы запишите: Котофеев Вася! — сказал Андрюша Попов.

— Кошкин! Коташкин! Котенкин! Мурлыкин! Котский! — так и посыпалось со всех сторон.

— Павел Петрович, а может быть, после уроков? Он такой интересный! Вот увидите!

— Нет, нет, в школу кота нельзя, — решительно ответил Павел Петрович. А впрочем, хочешь, каникулы начнутся, приводи на елку своего ученого кота. Это можно.

— Обязательно приведу, — сказал Костя. — Вот увидите.

— Чепуха это все, — засмеялся Андрюша. — И не любит твой Васька тебя больше всего на свете. Кошки никого не любят. Они просто хитрые.

— Любит! Вот увидите, как любит!

Елка была высокая — от пола до потолка. Пришлось даже самую макушку подпилить немного, но это было незаметно, потому что сверху приделали великолепную блестящую звезду.

Дед Мороз уже и подарки роздал, и спел, и танцевал… потом заспешил к двери, придерживая рукой пошатнувшуюся бороду.

Подарки были съедены, руки освободились можно было начать художественную самодеятельность.

Третий класс «А» разыграл маленькую пьесу, первоклассники читали стихи, девочки из второго «Б» сплясали очень хорошо, и все им хлопали.

Только у второго «А» талантов не оказалось. Вся надежда была на Костиного ученого кота.

— Внимание, товарищи! — торжественно провозгласил Леня Розанов, четвероклассник, которому было поручено объявлять фамилии выступающих. — Любимец публики, знаменитый артист Василий Котофеев в своем репертуаре!

Костя стоял, взволнованный, задыхающийся, обеими руками прижимая к себе кота. Он только что сбегал домой за Васькой и никак не мог отдышаться. Даже темный хохол надо лбом особенно топорщился в этот вечер, волновался вместе с Костей и не мог улечься спокойно.

Кот был дымчатого цвета, большой и пышный. Худые Костины пальцы тонули в его мягкой шерсти. Елочные огни отражались в зеленоватых глазах.

Тяжело и мягко прыгнул он на пол.

— Красивый кот!

— Полосатый!

— Любимец публики!

— Усищи-то какие, а? Смотрите, ребята!

— Тише! Расступитесь! — скомандовал Леня. — Прошу внимания! Товарищ Котофеев, начинайте!

Костя вынул из кармана платок и поднял его высоко.

— Васька, служи!

Кот шагал по гладкому паркету и даже головы не повернул. Тыкался широкой усатой мордой в ноги ребят, будто принюхивался к чему-то.

— Васька, посмотри сюда! — Костя скомкал платок и бросил его далеко в сторону от елки. — Принеси, Васенька!

Платок одиноко белел на полу.

— Ой, не вижу ничего!

— Тише, ребята, не напирайте!

— А что он должен делать? — шептали ребята.

— Ничего, это он просто так… Вот вы сейчас увидите… — Костя выпрямился, сложил руки на груди и произнес громким, уверенным и властным голосом: — Васька, кто любит Костю Новикова больше всего на свете?

Молчание.

— Васька, — тревожно повторил Костя, — кто любит Костю Новикова больше всего на свете?

— Эх, Костя, — сказал Андрюша Попов, — не любит тебя твой ученый кот. Отъелся, мышей не ловит!

— Я говорил — неправдоподобно, — сказал Витя.

— Васька! Васька! — старались помочь Косте девочки. — Васька, хватай платок! Васька, что же ты молчишь?

— Тише, ребята, не теребите его, — сказала молоденькая учительница, — он просто растерялся, от шума, от света…

— Внимание! — крикнул Леня Розанов. — Товарищи, произошло маленькое недоразумение: любимец публики привык работать в уютной домашней обстановке!

Одни смеялись, другие болели за Костю, старались расшевелить кота.

— Да ответь ты что-нибудь, толстун усатый!

Костя страдал втройне: за себя, за Ваську и за честь второго класса «А».

— Васька, — упрямо повторял он, — кто любит Костю Новикова больше всего на свете?

— Не хочет. Ноль внимания.

— Смотрите, под елку пошел…

— Вздумалось котику в лес погуляти… Вот как, вот как, в лес погуляти… — пропел Андрюша Попов.

— Вот вам и художественная самодеятельность! Если кот неученый, не нужно было и хвастаться!

— Какая же это самодеятельность? Это кошачья деятельность!

— Какая же это кошачья деятельность? Никакой кошачьей деятельности нет!

— Васька, — в десятый раз, уже с отчаянием воскликнул Костя, — кто любит Костю Новикова больше всего на свете?!

— Мя-у!

Но это послышалось совсем с другой стороны. Мяукнул Андрюша Попов, и очень неудачно.

— Мяу! Мяу! Мяу! — разноголосо подхватили ребята.

Косте стало совсем обидно. Он размахнулся и первый раз в жизни больно шлепнул своего ученого друга. С обиженным воплем Васька шарахнулся к двери.

Ребята ответили осуждающим молчанием. Потом послышались голоса:

— Так я и знал: битьем учит!

— Эх, ты! А еще говорил — пальцем не тронул!

— Какое пальцем! Всей ладонью, аж загудело!

— Ты ему, Костя, все печенки отшиб!

Костя постоял, опустив голову, потом повернулся и медленно пошел, подальше от елки, от ярко освещенного зала…

В другую дверь из коридора вбегали ряженые.

— Ребята, а где же Костя? — спросил Андрюша Попов.

— Да он домой пошел, кота относить, — сказал кто-то.

— Давай, Витя, за ним сбегаем, а то нехорошо получилось, ведь он на нас обиделся.

Мальчики спустились в раздевалку. Но Костино пальто спокойно висело на вешалке. Значит, не ушел, здесь где-нибудь.

Костю нашли в пустом классе. Он сидел на передней парте, подперев голову рукой. Может быть, плакал, а может быть, и нет — неизвестно. Зажечь электричество ребята постеснялись, класс был освещен только голубоватым светом уличных фонарей.

— Костя, — нерешительно начал Витя, — ты что же ушел-то? Пойдем!

— Не пойду, — тихо ответил Костя.

— Ты, Костя, на нас не обижайся, — сказал Андрюша, — ну, посмеялись немножко… что ж такого? Пойдем! Там баянист играет, ряженые пришли…

Он потянул Костю за рукав.

— Не пойду.

— Зачем обижаться-то? Никто тебя обидеть не хотел. Ты не сердись.

— Я не потому.

Мальчики и девочки из других классов заглядывали в дверь:

— Вы что тут в темноте сидите, заговорщики?

Им объясняли — шепотом, — в чем дело, они входили, останавливались полукругом, некоторые присаживались за парты.

— Иди! Ну, пойдем!.. Костя, ну смотри, мы все тебя просим!..

Костя замотал головой.

Леня Розанов промчался по коридору.

— В чем дело, ребята? Куда вы от елки сбежали?

Ему ответили — торопливо и тихо.

Подошел учитель Павел Петрович, его не было в зале, когда Костя выступал так неудачно.

— Что у вас тут за собрание? — удивился он.

Леня Розанов громко ответил:

— А это, Павел Петрович, Костя Новиков сидит в растрепанных чувствах. Он спрашивал своего ученого кота: «Кто любит Костю Новикова больше всего на свете?», а кот…

«Мяу!» — послышалось в углу. Казалось, из подземелья выходил этот голос.