Зоопарк в моей квартире (сборник)

Серому исполнилось шесть лет, когда внезапно всё изменилось. Зоосад опустел, и Люба куда-то исчезла. Вместо неё к нему, Серому, стал наведываться старый пожарный, от которого неприятно пахло махоркой. Пожарный кидал в клетку кусок чёрного хлеба или селёдку, наливал воды в миску и уходил. И ни разу не вывел его погулять и вообще с ним не разговаривал. Только однажды буркнул:

— Всё, Серый, кончилась ваша житуха. Скоро все протяните ноги.

А потом в небе появились огромные гудящие птицы и раздался оглушительный грохот.

…И вот теперь Серый лежал под елью, зализывал рану на лапе и поскуливал — звал Любу или, на худой конец, пожарного, но никто не отзывался. Он лежал один в тёмном, ночном лесу.

Некоторые лесные запахи показались ему знакомыми; принюхавшись, Серый вспомнил далёкое детство, тёплое логово, в котором родился, свою мать — большую волчицу, сестёр и братьев. Вспомнил, как мать заботливо вылизывала их, в холодные дни согревала своим телом, а время от времени уходила и возвращалась с какой-нибудь добычей.

Но однажды не вернулась. Несколько дней они ждали её, вылезали из логова, скулили. В поисках матери вначале заглядывали под близлежащие кусты, потом отходили от жилья, и бродили по дальним полянам, и в конце концов потеряли друг друга и дорогу к логову.

Серому повезло — его подобрали ребята, что стало с его сёстрами и братьями, он не знает.

Потом Серый вспомнил зоосад: залитые солнцем дорожки, по которым они бегали с Любой, пруд с птицами, клетки зверей соседей. Вспомнил, как со временем почувствовал себя взрослым, сильным — в нём пробудился гордый, независимый нрав, — и ему стало тесно в клетке. Он хотел носиться по лесным полянам, подставлять ветру молодое, упругое тело; надеялся стать вожаком стаи сородичей и мечтал встретить красивую волчицу — стройную, с раскосыми глазами и пушистым хвостом. Он жил бы в лесу, но иногда прибегал бы к людям — уже привык к ним. Особенно к Любе, самой замечательной из людей.

И вот теперь, очутившись в глухом лесу, Серому стало не по себе. Он хотел есть, но не знал, как добыть пищу, — мать не успела его научить, а Любе было ни к чему. Ему, взрослому волку, предстояло заново познавать давно забытый лесной мир, всему обучаться самостоятельно.

От природы Серый обладал тонким чутьём — различал и запоминал сотни запахов; к тому же, как всем животным, ему передались инстинкты родителей, но у него не было навыка выживания в лесу. Поэтому в первые дни ему всё давалось с трудом; на пропитание он только и мог откапывать медлительных кротов. Улавливал шорохи под травой, принюхивался и, учуяв зверька, опирался на больную лапу, а здоровой раскапывал, вытаскивал крота из норки, отряхивал от земли и проглатывал.

Через неделю, когда рана на лапе немного зажила, Серый сумел поймать лесного голубя. На одной поляне он заметил стаю диких голубей и стал подкрадываться. Ничего не подозревающие птицы мирно клевали в траве какие-то семена. Они были отъевшиеся, неуклюжие и, когда Серый бросился на них из засады, даже не успели взлететь, только вспорхнули. Серый сбил одного голубя, а второго схватил за крыло. Сбитая птица всё-таки зигзагами улетела в глубь леса, но второго голубя Серый не упустил.

Прошло немало времени, пока Серый не набрался опыта в охоте. Он научился по следам и помёту разыскивать крупную добычу — зайцев, кабанов, научился подкрадываться к ним с подветренной стороны и внезапно нападать; научился различать многочисленные лесные запахи, и прятаться от непогоды, и многому другому — всему тому, что необходимо дикому зверю.

Обычно волки живут стаями и в определённом месте: у них свои тропы, свои «охотничьи угодья». Серый стал волком-бродягой: охотился где придётся, и ночевал, где ночь застанет.

Случалось, он попадал в сложные ситуации. Как-то, преследуя зайца, оказался в заболоченной низине, и его чуть не засосала вязкая трясина.

В другой раз, уже поздней осенью, очутился в горящем сосняке; вечером устроился на ночлег на сухом пригорке, а проснулся от запаха гари — меж деревьев, как белая река, стелился едкий дым. Вскочив, Серый метнулся в сторону, где накануне приметил открытую поляну, но путь ему преградил яркий жар. Он ринулся в другую сторону, но и там полыхало пламя. А дым всё сгущался, уже еле различались деревья.

Серого спасло его необыкновенное обоняние: в какой-то момент в плотной дымовой завесе он уловил свежую струю воздуха и побежал по ней в то место, откуда она тянула.

Он бежал почти вслепую, натыкаясь на коряги и пни, но всё же вырвался из огненной западни.

Однажды зимой в глубоком овраге Серый обнаружил волчьи следы, которые тянулись к поваленным деревьям с отчётливым запахом волчьих меток. Серый догадался, что забрёл на чужую территорию, но ему давно хотелось пообщаться с сородичами, и главное, он столько лет ещё в зоосаду мечтал встретить красивую волчицу. Кто знает, может быть, сейчас подвернулся случай?!

Цепочки следов привели Серого к чащобе заснеженных кустов. Он стал, было, принюхиваться, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, Серый увидел, что с обрыва за ним наблюдает матёрый волк — лобастый, с покатой спиной и могучей шеей.

Через несколько секунд рядом с матёрым выстроилась волчья стая. Серый дружелюбно замотал головой и, прижав уши, полез знакомиться, но вожак злобно оскалился, внезапно в несколько прыжков достиг Серого, сбил его в снег и вцепился в загривок.

Лежа на боку и отбиваясь лапами от наседающего вожака, Серый заметил: с обрыва стали спускаться остальные волки; они враждебно рычали и всем своим видом давали понять, что разорвут чужака в клочья. На краю обрыва остался только один серый силуэт — Серый понял, что это красивая волчица — она спокойно смотрела вниз, в ожидании расправы над ним.

Но стая не успела приблизиться. Страх придал Серому недюжинные силы, он сбросил с себя вожака и, петляя меж кустов, помчался по дну оврага. Некоторое время стая гналась за ним, но вскоре волки один за другим отстали.

День за днём, месяц за месяцем сменялись времена года, но Серому казалось, что время тянется крайне медленно, ведь ему ежедневно приходилось бороться за выживание. За годы, пока длилась война, Серый побывал не в одном лесу, пересекал поля и луга, переплывал реки; не раз он заходил в пустынные сожжённые деревни, где торчали одни прокопчённые печи. В деревнях встречал одичавших собак и кошек — при его появлении они сразу забивались в дыры и закутки. Серый искал людей.

Он уже старел, уже уставал от длительных переходов в поисках добычи, уже не мог догнать зайца, поймать притаившуюся в траве птицу. Только и оставалось ему питаться мелкими грызунами, утиными яйцами и рыбёшками, которые находил на речных отмелях. Серый знал — стоит ему встретить людей, как его сразу накормят, погладят, утешат.

Часто Серый видел сны: к нему подходит улыбающаяся Люба. «Где же ты так долго пропадал, Серый?» — спрашивает, наклоняется и гладит его, и достаёт из кармана пряник.

Иногда во сне он видел красивую волчицу — ту, что стояла на краю обрыва, — только теперь она не равнодушно взирала на схватку, а своими призывами помогала ему одолеть матёрого. И конечно, он побеждал — матёрый трусливо убегал по дну оврага, а он, Серый, становился вожаком стаи. После этого остальные волки виновато повизгивали и заискивающе ползали перед ним на брюхе.

Как-то Серый брёл вдоль реки и вдруг за излучиной открылся мост, по которому проезжали машины. Взобравшись по песчаной круче, Серый вышел на шоссе и увидел вдалеке высокие дома; одновременно он услышал городской гул и уловил далёкий запах человеческого жилья.

Приблизившись к домам, Серый понял, что подошёл к большому городу, намного больше того, в котором был зоосад. Вначале это испугало его; некоторое время он нерешительно топтался в лесопосадке, потом всё же подошёл к крайним домам.

Первыми Серого заметили дворовые собаки; они сбились в кучу и боязливо, издалека, стали его облаивать. Затем на странную собаку обратили внимание дети и сообщили о ней взрослым. Большинство взрослых безразлично хмыкнуло; одна старушка, перекрестившись, заспешила в подъезд, другая пробормотала: