Компасу надо верить

Пришла телеграмма от Мосолова. Дядя прыгал от радости. Даже заплакал. Я убежал на улицу. Григорий Константинович Мосолов молодец! Звуковой барьер остался позади. Скорость 2504 километра в час. Летайте выше и быстрее всех, Мосолов!

Поездка в Корочу

Если вспомнить все по порядку, то и тетрадки не хватит. Приступаю!

Перво-наперво Алешка отбарабанил меня до Белгородской дороги. Специально путевку выписал в гараже, чтобы все было честь по чести. Высадил он меня. Попрощались. И так мне страшно стало, хоть домой топай. Однако направился к автобусной остановке.

Около столба с табличкой — толпа. Ждут автобуса. Едущие в Белгород солидны и степенны. Все, кто держит путь в Корону, на рынок, толкаются около своих мешков и ящиков. У мужчины в мешке поросята. Они все время хрюкают и взвизгивают.

Место в автобусе занял с бою. В дверях так прижали, что я чуть не завизжал. Как ни странно, все погрузились. Ехали мы медленно. Скорость была самая земная — километров двадцать. Самолет при такой скорости даже хвост не отрывает при разбеге. Считали все колдобины и ямы по дороге. При каждом прыжке автобуса поросята визжали, а на каждой остановке шофер подсаживал новых пассажиров и говорил: «Упакуетесь!»

От ящиков и корзин здорово пахло антоновкой. Прямо голова кружилась.

Я устроился на ящике. Всю дорогу спасал голову и ноги. Голову — чтобы не разбить о крышу, а ноги — от соседних ящиков.

Въехали в Корочу. Я не мог поверить, что все мучения позади. Собаки встретили автобус лаем. Я успел заметить из окна невысокие горы с белыми шапками мела. Они были похожи на наши Встреченские.

Я вылетел из автобуса и первый раз свободно вздохнул. Некогда мне было разглядывать улицу, дома. Отправился искать место папиного боя. Почему мы с папой вместе ни разу не съездили в Корочу? Он бы мне все показал. Теперь надо искать одному.

Свернул в проулок. Стоит группа мальчишек. Я направился к ним. Ничего еще не успел спросить, как высокий рыжий парень дернул меня за вещевой мешок.

— Путешественник?

— Витька, чужой! — закричали ребята, обступая меня кольцом.

Пять человек против одного. Я приготовился защищаться.

— Пусти! Я по делу приехал! — Плохо пришлось бы рыжему, если бы он меня тронул. Правый кулак так и зудел. — Скажи, где здесь были бои?

— А я почем знаю!

Я оттолкнул рыжего. А надо было его ударить. Бросился по косогору в овраг.

— Куда ты побежал? Стой! — испуганно кричали мальчишки и бежали за мной. — Там мины! Корову разорвало!

Но мне уже было все равно. Я покажу этим трусам, что ничего не боюсь! Не буду унижаться перед ними, сам отыщу место боев. Мальчишки еще долго кричали, но я не остановился.

В овраге помесил изрядно грязи. Едва выбрался на бугор. Не успел пройти немного — и в густом бурьяне наткнулся на обожженные кирпичи — все, что осталось от дома. Потом много находил разбитых домов, заросших бурьяном. Вышел в степь. Здесь шли бои. Почти на каждом шагу я находил ржавые осколки. Набрал их полный карман.

На распаханном поле несколько раз попадались мне воронки от авиабомб и снарядов. Они не заросли травой. Дядя Макарий объяснил мне, что выжженная земля никогда не родит.

В поле нашел я и старый окоп. Посидел около него.

К вечеру вернулся в Корочу. Знакомые мальчишки с рыжим увязались за мной.

— Ну и напугал ты нас! — сказал без злобы рыжий. — Зачем убежал? Мы не собирались драться. Попугать тебя хотели. В овраге мин дополна. Что ищешь?

Я рассказал ребятам, зачем приехал.

— Так бы сразу и сказал. Отец живой?

— Умер.

Рыжий растерянно оглянулся.

— А ты храбрый. Давай познакомимся. Хочешь дружить?

Мои недавние враги стали приятелями. Вот как бывает. С ребятами я начал ходить по Короче. От одной хаты к другой. Расспрашивал о боях. Запомнилась мне одна пожилая женщина. Она встретила нас особенно ласково. Узнала, что приехал из Встреченки, усадила за стол, угостила пирогами. Звали ее Прасковьей Филипповной.

Прасковья Филипповна сказала, что помнит, когда в овраге стояли танки. Командира Мишей звали. Был он молодым. Она танкистам хлеб пекла. Когда стреляла артиллерия, Прасковья Филипповна пряталась в погреб. Спряталась она в погребе и во время большого боя. Кончился бой, а танкистов уже нет! Погнали они фашистов к Белгороду. Так и не пришли больше за хлебом. Прасковья Филипповна раздала свежий хлеб пехотинцам.

Ночевал у рыжего. Зовут его Витькой. Он здорово рисует. Показал мне свою картину. Нарисовал масляными красками.

Утром мы отправились искать окоп. Витька собрал человек двадцать. Всех ребят с улицы.

— Проведем сегодня рекогносцировку местности! — сказал Витька.

Сначала я не понимал, что он придумал. Витька на горе принялся чертить план Корочи. Ребята разбежались в разные стороны.

— Нашел ход сообщения! — доложил первый мальчишка. Протянул листок с рисунком.

— Наткнулись на землянку! — поступило второе донесение.

Витька все отмечал на своем плане. Ребята отыскали большой окоп. Он под самой горой, недалеко от Белгородской дороги. Может быть, в этом окопе стоял папин танк? Но об этом точно никто не мог сказать. Покажу дяде план обороны. Он поможет разобраться.

Когда прощался, у меня было грустное лицо. Витька сказал, что будут с мальчишками еще искать окопы. Расспросят всех жителей и военных о боях. А мне напишут письмо.

Прощай, Короча! Я еще приеду! Найду папин окоп!