Командир особого отряда. Повести и рассказы

— В беседке полы не топтать, пока не высохнут!

Подождав, когда она отъедет подальше, бойцы во главе с Шуркой направились прямо в беседку, чтобы хоть немного побыть вольно в своем штабе. Там они принялись независимо расхаживать по вымытому полу и критиковать Наташку, пока ее нет.

— Чистоту тут развела! — ругался Перфишка, евший вишни. — Вот тебе чистота — тьфу!

Он плюнул косточкой на чистый пол, но потом испугался, поднял косточку и спрятал в карман.

Разведчики Зубан и Голован с обидой пожаловались.

— Людей насильно моет! — сказал Зубан. — Водой!

— И полон глаза им мыла напускает! — добавил Голован.

— Антошек разных натащила! — вздыхал Роман. — Да еще мух от них отмахивай, как все равно детский сад ей тут…

— В детсаду таких маленьких даже в малышовую группу не берут! — сообщил Зубан, знавший порядки детских садов.

— Моя беседка, что хочу, то и делаю! — расходился Перфишка. — Зачем тут веник? Возьму вот сейчас и обратно изломаю!

Схватив только что связанный им самим веник, он повертел его в руках, поставил обратно в угол и вспомнил:

— Даже свою собственную родную сестру не велит дразнить! Вот так новости! Командует тут! Я не люблю, когда надо мной командуют!

И, покосившись на командира Шурку, добавил:

— Посторонние всякие…

— У нас уже есть командир! — поддержал его Калиныч. — Пускай он один командует!

И обратился к Шурке:

— Чего ты не командуешь, а ей все разрешаешь? Через нее всю войну запустили!

— Как же я буду командовать, когда она нисколько не дает? — оправдывался Шурка. — Не успеешь начать, а она захватывает! Только рот раскроешь…

— А ты ей не вели!

— Как же я ей не велю, когда она как вытаращится да как заорет!.. Мешает, не дает спокойно воевать… Как от нее отвяжешься?

— Ты командир, ты и думай! — зловредно сказал Перфишка.

И хоть не любил командующий Шурка скандалов с девчонками, мастерицами на всякие споры, ругню и прочие неприятности, но ободрился поддержкой всего личного состава и решил:

— Отстранить ее из пленных путем приказа! Сейчас составим приказ!

— Давай составляй! — обрадовались бойцы. — Скорей давай! А то она скоро вернется!

— Но только так пиши, чтоб она не очень разозлилась… — осторожно посоветовал Перфишка.

На Шурку нашло вдохновение, и он, сев за стол, мигом набросал на листке бумаги строгий, но не обидный

Приказ был зачитан перед личным составом и горячо одобрен. Начштаба Калиныч замысловато расписался, достал из кармана круглую штабную печать, доставшуюся ему в наследство от дедушки, подышал на нее и оттиснул в низу листка: «Фельдшер Михей Иванович Мухортов».

— Вот так! — удовлетворенно сказал Шурка и, еще раз прочитав хорошо составленный приказ, передал его Калинычу: — Прилепи на дверь на видное место! А сами пока не будем тут возле показываться… Будем в каком-нибудь другом месте находиться… А она поищет-поищет и уйдет… А как отвыкнет, обратно вернемся!

Он оглядел бойцов и спросил:

— А Марчукова опять нет?

— Чурила за цыганами ушел! — доложил начштаба. — Они лошадь повели купать, и он за ними…

— Быстрей, пока не застукала! — торопили командира бойцы.

Отряд спешно перебазировался к Шурке в сарай и спрятался там на чердаке, откуда в маленькое окошко весь Перфишкин сад был виден как на ладони.

Командир наблюдал в бинокль, остальные — так.

Ждать пришлось долго, а убежище на чердаке никуда не годилось: от раскалённой солнцем железной крыши там было так душно, как, наверное, бывает в печке, если после топки зачем-нибудь туда залезть и закрыться заслонкой…

Однако если представить, что ты сидишь не в печке, а в загоревшемся снаружи танке, то терпеть можно!

Но вот среди яблонь завиднелось красное платье, бойцы съежились и пригнулись, а Наташка подошла к беседке, увидала приказ, прочитала и, пожав плечами, начала расхаживать по саду, заглядывая во все заросли и закоулки.

— Вот глупая… — сказал Шурка шепотом, будто она могла оттуда услышать. — В приказе все ясно написано, а она не верит!..

В конце концов, нигде не обнаружив ни одного спрятавшегося бойца, она все-таки ушла.

Осторожный командир, прежде чем выйти с отрядом на свежий воздух, выслал вперед разведку, чтобы она разведала, не бродит ли где поблизости хитрая пленная, подстерегая отряд на улице.

Вскоре разведчики вернулись и доложили, что пленная нигде не замечена, а, по их мнению, ушла насовсем — доигрывать с маленьким Антошкой.

После этого отряд с радостью выбрался из душного убежища и, соблюдая все меры предосторожности, двинулся по улице. Шурка вел своих бойцов по направлению к лесу — в такое место, чтобы пленная, если вздумает их искать, ни за что не нашла.

На улице они увидели Деда, который куда-то вел на длинной веревке своего знаменитого козла Кузю. Кузя, угнув рогатую бородатую голову, изо всех сил куда-то стремился, а хозяин еле-еле его удерживал, упираясь пятками и натягивая веревку, будто ехал за козлом на лыжах, только лыж не было.

— Давайте Кузю возьмем! — предложили бойцы, и командир разрешил на освободившееся от Наташки место зачислить Кузю, сказав:

— Ладно! Недавно я читал книжку: там в одном таком отряде был свой агитмедведь, а у нас пускай будет считаться — агиткозел за неимением медведя!..

Норовистый и капризный Кузя сперва начал упираться, не зная, куда его хотят вести, но Зубан с Голованом с обеих сторон подхватили Кузю за рога и потянули вперед, уговаривая:

И Кузя, который побаивался и уважал этих отчаянных разведчиков, послушно пошел между ними то шагом, то рысью, потому что его поводыри не любили долго двигаться каким-нибудь одним ходом.

Само собой, Шурка привел своих бойцов в лес короткой дорогой, опасаясь, что на длинной их может подстеречь Наташка, да и Кузя не любил купаться и мог не захотеть форсировать речку вместе со всеми.

На опушке они чуть не взяли еще двух пленных, заметив, что двое «кирпичей» — маленький и побольше — лазают по болоту и что-то там вылавливают: головастиков или другую мелкую живность. Но когда отряд без приказа бросился на них, Шурка успел вовремя крикнуть:

— Пленных не брать! Не нужно их больше…

Поэтому «кирпичи» удрали, и отряд вернулся без пленных, захватив только трофеи: пластмассовое ведерко и марлевый сачок.

— Ладно, узнаете! Скоро узнаете! — грозились «кирпичи», отбежав на безопасное расстояние, но Шурка на их угрозы не обратил внимание, а трофеями остался доволен.

— Выставим в штабе! — решил он. — Будем скапливать! Теперь «кирпичей» уменьшилось, начнем их громить на каждом шагу, и все трофеи у них позаберем! Теперь будет считаться не только пруд наш, но и озерки все, и лес, и речка, и что за речкой… Пускай не ходят!

Чтобы дать Кузе попастись на вольной лесной травке и рассмотреть трофеи, отряд устроил привал на первой попавшейся полянке, чуть отойдя от дороги, но в такой густой чаще, что даже Наташка ни за что бы его не нашла, вздумай идти искать.

Неутомимые разведчики, захватив для компании Кузю, ушли, ища, чего бы разведать, а остальные сидели просто так.

За время возни с пленной бойцы успели отвыкнуть от прежнего распорядка, а привыкли, чтоб и пленная тут находилась, везде заглядывала и командовала своим звонким голосом, без нее как-то не ладилось, и даже сам командир не знал, с чего начинать, за что приниматься первым делом, — вроде чего-то не хватало… Хотя, конечно, без Наташки в тысячу раз лучше!

— Хорошо, что ее не было… — бодрился Калиныч, рассматривая сачок. — Она не дала бы трофеи забрать! Скажет: они заслонку отдали, и вы у них не берите… А заслонку нельзя засчитывать: это взрослая вещь! За нее влетит! А сачок… Разве взрослые бывают с сачками и такими маленькими ведерками?