Брысь, или Один за всех и все за одного

Но, увидев кота, облегченно произнес:

– Уф, это ты! А я уж думал, ты обиделся на ошейник и покинул меня!

Молодой человек хотел приласкать зверька, но тот уклонился от объятий и выжидательно замер у двери, ведущей на внешнюю лестницу. Пришлось ученику мушкетеров просыпаться окончательно, чтобы правильно истолковать поведение питомца.

Юноша выбежал на улицу, а при виде Констанции сразу позабыл обиды и выразил готовность следовать хоть на край света, если того потребует прелестная хранительница королевских тайн. Она и потребовала, вернее, передала просьбу ее величества, сопроводив слова нежнейшей улыбкой, – нужно немедленно отправиться в Лондон и привезти футляр с алмазными подвесками.

Умереть от восторга юному гасконцу помешала мысль, что на исполнение столь ответственного поручения необходимы деньги, а их-то как раз и нет! Однако предусмотрительная галантерейщица вручила ему кольцо с крупным рубином, снятое перед тем Анной Австрийской со своей холеной ручки, поскольку наличностью французская королева не располагала.

– Вот, возьмите! Обменяете утром на пистоли! – прошептала Констанция. – Через две недели состоится Мерлезонский бал. Если Вы не успеете вернуться к этому сроку, ее величество погибнет, а с ней и… Ай!

Последний возглас вырвался у госпожи Буанасье, когда из темноты вынырнула крупная собачья морда. Из пасти свисала атласная ленточка, на конце которой в лунном свете сверкал… большой бриллиант!

– О, не бойтесь! Это пес моего друга Атоса! – поспешил успокоить девушку гасконец.

– А что он держит? – все еще дрожа от страха, указала красавица на переливающийся всеми цветами радуги камень.

Д’Артаньян протянул руку, и Мартин с удовольствием выплюнул надоевшее ему сокровище.

– Алмазные подвески! – ахнула Констанция, узнав в обслюнявленной кучке драгоценности королевы. – Но откуда?!

Брысь и его товарищи скромно молчали, хотя и преисполнились чувством гордости за содеянное.

Собака и три кота! Госпожа Буанасье вспомнила события прошлой ночи.

– Так это были ваши друзья! – восторженно обратилась она к Д’Артаньяну и, заметив его растерянность, рассказала о вмешательстве животных, которое помогло лорду Бекингэму избежать расставленной кардиналом ловушки.

– Вероятно, в суматохе герцог выронил футляр с подвесками! Ах, какое счастье, что именно вы нашли их!

Констанция прижала к себе и расцеловала каждого, включая молодого гасконца. Ему достался особенно нежный и долгий поцелуй!

– Прощайте! Нужно передать королеве радостную весть!

– Я провожу вас! – воскликнул юноша.

Но прекрасная кастелянша ее величества лукаво тряхнула густыми локонами:

– Спасибо, милый храбрец, но я не одна!

– Тысяча чертей! Я его знаю?! – тут же схватился за шпагу Д’Артаньян.

Ответом был тихий ласковый смех:

– Конечно! Это мой крестный и камердинер королевы господин Ла Порт. Вы встречались сегодня в Лувре!

– Но разве вам не следует опасаться мести кардинала, ведь вы разрушили его планы? Во дворце вам оставаться опасно!

– Не беспокойтесь, подвески отнесет крестный, а я укроюсь в аббатстве Святой Женевьевы – шепнула Констанция и, еще раз прильнув к губам молодого гасконца, шагнула в темноту.

– Когда я увижу вас? – не хотел отпускать любимую Д’Артаньян.

– Я пришлю весточку, храбрый юноша! И обещайте, что не будете разыскивать меня! – нежный голос звучал все более приглушенно.

– Постойте, а кольцо? – обнаружил гасконец еще один предлог, чтобы задержать прелестную галантерейщицу.

– Оставьте себе! Думаю, это лишь малая плата за столь неоценимую услугу!

Глава двадцать шестая, в которой Брысь узнает тайну

Ученику мушкетеров хотелось громко запеть или пуститься в пляс, или совершить какое-нибудь безумство от охватившего его счастья, но поскольку шуметь было нельзя, чтобы не привлечь ночной патруль, он схватил Брыся и закружился с ним по мостовой.

– Хорошо, что у котов замечательный вестибулярный аппарат! – проворчал любитель острых ощущений, когда снова почувствовал подушечками лап булыжник, еще не остывший от дневной жары.

– Друзья мои, вам полагаются подарки! – с этими словами Д’Артаньян, перепрыгивая через две ступеньки, устремился в мансарду.

Брысь собрался последовать за ним на слегка заплетающихся конечностях, но юный гасконец уже спускался обратно, держа в одной руке кожаные ремешки, а в другой шляпу.

– Вот, – торжественно произнес он, надевая на каждого ошейник, – чтобы все знали, что мы вместе!

Потом, хитро улыбнувшись, Д’Артаньян приложил два пальца правой руки, указательный и средний, к сомкнутой в кулак левой:

– Один за всех!

И разрази его гром, если четырехлапые не повторили за ним этот жест!

Конечно, не в точности, но с тем же смыслом:

– И все за одного!

Водрузив на голову шляпу, кадет воскликнул:

– Утром мы купим вам столько бекона, сколько пожелают ваши замечательные души! А теперь разведу-ка я вас по домам и заодно расскажу друзьям историю с алмазными подвесками!

У Брыся все еще кружилась голова, а потому он решил остаться, тем более что и так находился «у себя».

Темнота поглотила гасконца и приятелей, но подняться в мансарду искателю приключений не дал скрип дверных петель – на улицу осторожно высунулся господин Буанасье. Озираясь по сторонам, галантерейщик заспешил куда-то в ночь.

– Не иначе, подслушал и теперь расскажет обо всем Ришелье! – ахнул «секретный агент» и, забыв о головокружении, кинулся следом.

На этот раз окна кардинальского кабинета были плотно закрыты, и какой-либо человеческий шпион остался бы с носом, но кот, способный улавливать тихую мышиную возню за сотни метров, прекрасно расслышал каждое произнесенное слово.

Господин Буанасье подробно расписал свидание своей супруги с квартирантом, а также их четверых хвостатых «сообщников», чем привел его высокопреосвященство в раздраженное состояние духа, и после ухода доносчика тот еще долго оставался в комнате.

Брысю надоело прислушиваться то к отчетливым (по паркету!), то к приглушенным (по ковру!) шагам, и он собрался вернуться домой, чтобы спокойно подумать, чем могут грозить их скромным персонам сведения, полученные Ришелье, однако задержался, потому что кардинал велел дежурному офицеру вызвать графа Рошфора.

Просидев в розовых кустах без малого целый час, «секретный агент» наконец-то был вознагражден чрезвычайной важностью беседы, состоявшейся в кабинете.