Полночь

Я не знала, услышал мои слова Уилл или нет. Точно сказать нельзя. Он очень пристально посмотрел на меня, но это могло быть и совпадение. Может, он не разобрал ни слова. Может, я просто сама себе голову морочу, потому что мне даже думать невыносимо о том, чтобы Уилл узнал о моем предательстве.

Зачарованная неожиданной чудесной дружбой с Жасмин, я старалась вообще не вспоминать про Уилла. На всех уроках мы с Жасмин шептались, строчили друг другу записочки, на переменах ходили под ручку. Жасмин продела свою руку мне под локоть, и так естественно. С Марни и Терри мы дружили больше года, но ни разу не ходили под руки. Марни и Терри не одобряли девочек, которые ходят в обнимку, и придумывали им дурацкие клички.

Так замечательно быть с Жасмин, а не с Марни и Терри!

— Пошли ко мне в гости, — неожиданно предложила она, когда прозвенел звонок с последнего урока.

— Я бы с радостью, — тут же ответила я. — А твой папа не рассердится?

— Да нет, конечно, — ответила Жасмин. — Мы снимаем квартиру у реки. В Элмер-хаус, знаешь?

Конечно, я знала этот дом. Потрясающее здание в мрачном готическом стиле, с огромным количеством куполов и башенок. Точь-в-точь как волшебные замки в книжках Каспера Грёзы. Идеальное жилище для такой девочки, как Жасмин! Я просто не могла упустить возможность побывать в этом доме, хоть и знала, что мама будет страшно волноваться. Мне не хотелось звонить и предупреждать её. Она поднимет панику, начнёт расспрашивать о Жасмин и поставит меня в неловкое положение. Я не хотела увязать во всем этом. Мне просто не терпелось пойти в гости к Жасмин. Так я и сделала.

Мы шли по улице. Я все время оглядывалась по сторонам, надеясь, что как можно больше народу увидит меня с новой подружкой. Я наблюдала, как наши тени, пританцовывая, сопровождают нас: моя — маленькая, её — высокая и стройная, с длинными развевающимися волосами. Мы снова держались под руки, поэтому наши тени превратились в сиамских близнецов. Моё воображение рисовало, что тень Жасмин на самом деле моя. Интересно, каково — быть такой, как она? Я попыталась представить себе квартиру Жасмин, мысленно обставила её шикарной мебелью, развесила пурпурные бархатные занавеси, расставила ярко-алые диваны, разбросала на паркете персидские ковры, а к потолку подвесила люстру рубинового стекла.

Реальность меня разочаровала — её квартира оказалась почти такой же скучно-бежевой, как и наш дом. Нейтральные цвета, обтянутые вельветом кресла, подушки с цветочным рисунком и блеклые акварели на стенах.

— Ах, здесь очень мило, — сказала я вежливо.

— Ничего подобного, — возразила Жасмин. — Все эти вещи не наши. Квартира сдавалась вместе с обстановкой. Удивительное дело, куда бы мы ни приехали, квартиры везде одинаковые. Пошли ко мне, там есть кое-что из моих вещей.

Её комната показалась мне самой чудесной комнатой на свете, хотя я совершенно точно знала, что Марни и Терри высмеяли бы её. У Жасмин не было ни собственного телевизора, ни компьютера, ни навороченного проигрывателя, только маленький радиоприёмник с CD-плеером. Её удивительные разноцветные наряды были развешаны поверх платяного шкафа и полностью его преобразили. На туалетном столике сгрудились хрустальные флакончики духов, стеклянные шары, внутри которых кружится снег, и ещё русские матрёшки — красиво расписанные деревянные фигурки, выстроившиеся строго по росту. Самые маленькие были не больше ногтя у меня на мизинце! Постель застлана синим с серебром индийским покрывалом, так что обыкновенная кровать превратилась в настоящий паланкин. Покрывало расшито красными драгоценными камушками, похожими на рубины. Жасмин зажгла свечи, стоявшие на полке, и украшения засверкали в их мерцающем свете. Свечи оказались ароматическими, от них сразу пошло сладкое, пряное благоухание.

— Это тоже жасмин? — спросила я с упоением.

— Апельсиновый цвет. — Жасмин лениво потянулась. — Он лучше всего помогает расслабиться. У папы одно время была подружка, которая занималась ароматерапией. Она мне нравилась. Она ещё и гадала по картам Таро. Обещала меня научить. Она была гораздо симпатичнее, чем Джорджия. Джорджия — это его новая пассия, обыкновенная танцовщица из шоу.

Я сказала:

— Может быть, она научит тебя танцевать?

— Танцевать я и сама умею. — Жасмин поставила компакт-диск с какой-то лихой танцевальной музыкой и закружилась по комнате, то плавно скользя, то стремительно переступая мелкими шажками, притопывая остроносыми сапожками. Юбка взлетала, открывая сильные мускулистые икры — настоящие ноги танцовщицы.

Когда мне было пять лет, меня водили на хореографию. Этого хотел папа — чтобы в семье была маленькая балерина. Я ненавидела эти занятия. Все девочки в группе были уже знакомы между собой, так как учились в одной начальной школе. У них были пышные банты, и блестящие заколки, и ожерелья с надписью «Верные подруги», и обтягивающие трико из лайкры, розовые, сиреневые, голубые. А у меня не было никаких украшений. Поначалу не было даже трико. Мама заставляла меня надевать на занятия купальник, и я едва не умирала со стыда. Я умоляла её купить мне настоящее балетное трико, но когда добилась своего, выяснилось, что в нем я выгляжу немногим лучше. Оно было мне велико, висело мешком, и я все время опасалась, что, если нагнусь, оно с меня просто свалится.

На Рождество я участвовала в спектакле балетного класса, хотя мне с трудом давались некоторые па. В концерт включили всех, высоких и маленьких, толстых и худых, талантливых и абсолютно бездарных. Я играла одного из котяток, потерявших перчатки. Папа записал это кошмарное выступление на видео. Если Уиллу хотелось меня помучить, он в очередной раз включал запись, где я на полусогнутых ногах ковыляю по сцене, нагнув голову, беспорядочно болтая руками, и никак не могу попасть в такт двум другим котятам. Видимо, зрелище доставляло ему массу удовольствия.

— Ты здорово танцуешь, Жасмин, — сказала я. — А я в танцах полная бездарь.

— Хочешь, научу тебя? — Жасмин протянула мне руку.

— Ни в коем случае, — твёрдо отказалась я.