Шумный двор

— Физкульт-привет! — Сенька ловко спрыгнул с седла и насмешливо добавил: — Картина! Могучий штаб заседает! — Потом схватил железный лом и, краснея от натуги, выжал его раз, другой…

Может, и еще бы выжал, да тут подошел Гриша Коркин.

— Что, — засмеялся он, — не получается из тебя Жаботинский! А ну-ка, дай.

Здоровый парень Гриша. Двенадцать раз поднял правой рукой тяжелый лом.

Буратино наморщил острый нос и зевнул.

— Детские забавы? Ты на это полюбуйся! — И он три раза выжал «пистолет». — Что, съел! Чемпион! Еще буквы нашил — СССР! А я и четыре раза могу. — Сенька вскочил в седло. — Физкульт-привет! Поехал купаться!

Лешка с удивлением смотрел ему вслед.

— Ишь, тренируется. Видно, здорово его тогда заело. — Потом, взглянув на ослепительное солнце, подумал вслух: — Может, и нам на реку махнуть?

— Ну, в такую даль еще тащиться, — поспешно сказал Василек. Добираться до реки и в самом деле было не близко. Но не это пугало Василька. Он боялся, а вдруг ребята и правда отправятся на реку. А площадка? — Лучше к вечеру сходим, — добавил Василек. — И вода будет теплей…

Но сходить искупаться им так и не удалось. Только зеленый велик Буратино скрылся за углом — в подъезде показались Герман Ильич и Петр Григорьевич.

— Смотрите-ка! — воскликнул Василек. — Шефы! К нам идут.

Герман Ильич, любивший шутку, отдал, как настоящий пионер, салют и отрапортовал:

— Прибыл в ваше распоряжение!

И такой бодрый, веселый был у него голос, что ребята вмиг оживились. Значит, не напрасно произносились речи, не забыты обещания. Интересно, а что они посоветуют?

Ничего нового шефы не посоветовали. И предложение Василька одобрили, и засыпку кирпичом канав, и согласились, что пионерская площадка без мачты с флагом — не площадка. Вроде ничего нового, только слушали и поддакивали. И все же от унылого настроения ребят не осталось и следа. А тут еще Герман Ильич то и дело восхищенно причмокивал губами:

— Григорьич! Слышишь, а? Планы-то! — А потом, покрутив ус, он сказал: — Насчет мачты я вам, ребятки, попробую помочь. Дворник у меня в соседнем домоуправлении знакомый. Хозяйственный человек! Знаю, что припрятаны у него старые водопроводные трубы. Уж для такого дела как-нибудь выклянчу.

Ребята совсем воспрянули духом. Длинный Володька вызвался сопровождать Германа Ильича — помочь нести трубы, но старик отказался: пойдет один, дело деликатное, сначала договориться надо. А им нечего терять даром времени — пусть начинают рыть яму.

Правильно, хватит разговоров! За дело!

Место для мачты не пришлось долго искать. Вон там, возле акаций, — самое подходящее.

Приятное это чувство: вот так, на виду у всех, вынуть первую лопату земли. Первая лопата! Начало стройки!

Такая честь выпала Васильку — он принес из дома лопату. Надавив ногой на закраешек лопаты, Василек поднял кучку серой, пересохшей земли и отбросил в сторону. Лешке тоже повезло: он первый схватил; лом и принялся долбить твердый грунт.

Итак, двое трудились, а все стояли кругом и смотрели. Ничего не поделаешь: больше нет лопат. К дворнику дяде Кузе Василек не достучался. Воскресенье! Но это не беда — все же начали работать!

Поглазеть на работающих сбежались малыши, подошла женщина с коляской. Даже тетя Марфа, нагруженная толстенной, как она сама, продуктовой сумкой, завернула сюда.

— Это что же будет? — растолкав ребятишек, спросила она.

Лешка озорно блеснул зелеными глазами:

— Кончилась ваша власть, теперь мы хозяева!

Тетя Марфа рассердилась:

— И-их, бойкой стал. Опять к управдому захотел?

Герман Ильич усмехнулся в усы и пошел к знакомому дворнику за трубами. Но по дороге решил заглянуть домой — отчего Костя засиделся? Сказал, что сию минуточку выйдет, и до сих пор нет. Книжки книжками, а уважение товарищей терять нельзя. Вчера на собрании не был, сейчас не выходит. Этак ребятишки могут подумать: болтун. В газету писал, а сам в стороне.

Каково же было удивление Германа Ильича, когда невестка сказала, что Костик уже минут пятнадцать как ушел.

— Куда ушел? Во дворе его нет.

— Может быть, снова в библиотеку? — с беспокойством сказала Софья Викторовна. — Несчастье с этими книжками. Вчера так зачитался, что и про обед забыл.

— Удивительно, — проговорил Герман Ильич. — Что с ним? Товарищей сторонится. Точно сбоку живет. Нехорошо… Ты, Софья, балуешь его много. Все за пятилетнего считаешь. Вот и Алексей пишет, чтоб не баловала…

Горн в спичечном коробке

Копали по очереди. Лишь Василек больше не требовал лопату. Он сбегал домой, и в руках у него был теперь фанерный щит с приколотой чертежной бумагой. Нашлась дома у Василька и рулетка. Настоящая, десятиметровая, с упругой и звенящей лентой.

С видом заправского инженера Василек шагал по двору — вычерчивал в масштабе план. Измерит, например, расстояние от дома до тополя — 60 метров. Разделит на двести, 30 сантиметров получается, он ровно столько отмечает на плане.

За Васильком неотступно следовала ватага малышей. Они готовы были выполнить любое его приказание — подержать конец мерной ленты, поднять упавшую резинку. Одного не хотели выполнить — разойтись и не мешать работать. А мешали больше, чем помогали. Но Василек был добрейшим человеком и, конечно, не мог на них разозлиться. Потешная эта малышня. Кричат, будто воробьи. Качели бы им сделать или корабль — с флагом, мачтами и трубой. В одном детском саду он видел такой. Даже штурвальное колесо было на том корабле… Вот, пожалуй, с правой стороны двора и место бы нашлось.

— Саша, — подошел Василек. — У меня идея…

Идею одобрили. Конечно, надо сделать качели. И корабль неплохо бы соорудить.

Тут и Володьке пришла в голову идея — горн достать. Что же это за пионерская площадка без горна!

— В школу побегу, — выпрыгнув из ямы, сказал он. — В пионерской комнате у нас штук пять горнов. Выпрошу.

Яма была уже чуть ли не на метр глубины, когда пришел Герман Ильич. Он принес небольшой кусок толстой трубы.

— Не достали? — упавшим голосом спросил Василек.

— Что значит, не достал? Все нашлось. Держите. — Старик передал отрезок трубы и отряхнул руки. — Сначала хорошенько вкопаете этот кусок, а в него вставите трубу потоньше. Съемная будет мачта. Поняли? А трубы я подобрал. Кто пойдет со мной?..

Через минуту шумная ватага ребятишек уже спешила по улице. Среди них шагал старик с длинными седыми усами.

Надежно укрепить трубу оказалось не просто. По совету Петра Григорьевича в яму, вокруг трубы, ребята набросали больших камней, утрамбовали их, потом засыпали землей, и ее утрамбовали. Затем снова — камни, земля.

Хорошо получилось! Чуть выступавший кусочек трубы стоял до того крепко, что ломом невозможно было пошевелить его.

А к этому времени и Герман Ильич с ребятишками вернулся. Притащили две длинные трубы. Их надо было скрепить между собой. Но как? Лешка быстро сообразил: из куска трубы большого диаметра сделать муфту, насадить ее на трубы и заклепать. Петр Гаврилович сказал, что такое соединение будет надежным.

Ребята готовы были, кажется, до ночи работать, но наступило время обеда.

Вот тогда-то, придя домой, Саша и вызвал Лену, чтобы поручить напечатать анкеты. Это хорошо Лешка придумал — секретные анкеты. Здорово должно получиться!.. Только напечатает ли? Вспомнив, как Лена своим круглым, аккуратным почерком написала: «Поздравляю нового президента!», он уверенно подумал: «Напечатает. И вообще, напрасно ребята окрестили ее монашкой. Конечно, она немножко со странностями. Но уж никакая не монашка».

— Ты чему улыбаешься? — накладывая в тарелку макароны, спросил Петр Алексеевич. — Опять какую-нибудь шутку замышляете, вроде вчерашней — с Гагариным?

Он засмеялся. А Толик ничего смешного здесь не находил.

— И совсем не потому. Саша мачту сейчас будет ставить. С флагом! Правда, Саша?

— Да! — закричал Вадик. — Мы трубы принесли. Я тоже нес! Дли-н-нная!