Бастер, ко мне! (с иллюстрациями)

В пятницу, спускаясь с холма от остановки автобуса, Клинт с радостью думал о том, что впереди два свободных дня, которые он проведёт с Бастером, а до конца школьных занятий осталось всего девять недель. Девять недель, а там и лето, они будут купаться, ходить на ялике в экспедиции… Разумеется, если до той поры ничего не случится.

Со склона холма Клинту была видна ванна и привязь, свисающая с проволоки возле сарая с дровами. Но Бастера не было видно. Может, он в сарае, хотя это не очень похоже на него — он обычно сидел в ванне. А вдруг он запутался на привязи и удушился?

Последние пятьдесят ярдов Клинт не шёл, а бежал. Он с размаху влетел в сарай и увидел, что сбруя висит пустая. Все ремни были застёгнуты, как положено, но Бастер, словно дух, испарился. Дома мама разговаривала с кем-то по телефону. Она говорила чересчур вежливо, значит, с человеком, которого она плохо знала: просила заходить, когда этот человек будет рядом, и обещала сама сделать то же самое.

Клинт подождал, пока мама повесит трубку.

— Бастер опять убежал. Вылез из своей сбруи.

— Как будто я не знаю! — вздохнула мама. — И должно же это было случиться нынче утром, когда я занялась уборкой! Сначала мне позвонил мистер Росс, который живёт ближе к городу. Он выгнал Бастера со своего пастбища — тот опять доил его корову. А сейчас я говорила с миссис Бейер. Мы с ней даже не знакомы.

— Она живёт в новом доме в южной стороне от гавани, — пояснил Клинт. — Они переехали из города. А что она сказала?

— Она страшно напугана. Она сидела в гостиной, слушала пластинки, когда за окном появилось «морское чудовище»; оно цеплялось ластами за подоконник и раскачивалось в такт музыке.

— Он ещё там, мама?

— Нет. Пластинка крутилась, пока она звонила в Общество охраны природы, и там кто-то сказал ей, что у нас есть ручной тюлень. Поэтому она позвонила сюда, но когда пластинка кончилась, Бастер убежал.

И чего было поднимать такую панику? Просто Бастер любит музыку и пользуется случаем её послушать.

— Пойду его поищу, — сказал Клинт. — Постараюсь, чтобы он больше не ушёл.

Но искать Бастера не пришлось. Как только Клинт дошёл до берега, из воды футах в пятидесяти от причала появилась голова тюленя. Он вылез до плеч и начал бойко кивать, зовя Клинта в море. Затем он нырнул и появился на мелководье, почти у самых ног Клинта. Он вышел из воды сияя, в превосходном настроении. У Клинта не хватило сил упрекнуть его за то, что он вызвал такую суматоху.

Пока Клинт возился по хозяйству, Бастер с самым преданным видом ходил за ним по пятам. Но во время дойки коров Клинт запер его в сарае: Бастер и так знал об этом деле больше, чем следовало.

Отец смеялся, когда ему рассказали о приключениях Бастера. Потом, став серьёзным, он сказал:

— Помни, Клинт: если тюлень начнёт по-настоящему безобразничать, тебе придётся расстаться с ним.

У Клинта упало сердце.

— Но он же никому не причинил вреда, папа! Я привяжу его так, что он не сможет уйти. Прошу тебя…

У отца был смущённый вид.

— Ты, наверное, готов приковать его цепями или выстроить для него тюрьму, только бы он не мог вырваться и порезвиться на свободе.

Клинту стало стыдно.

— Пусть Бастер резвится, когда я дома. И осталось всего девять недель до конца занятий…

Больше отец ничего не сказал. На следующий день, когда он вернулся домой с лесосплава, Клинт и Бастер играли и возились у причала. Они уже наловили достаточно рыбы, и теперь тюлень сидел в воде, на лету хватая куски камбалы, которые бросал ему Клинт. Отец вылез на берег и, пристроившись на носу лодки, глядел на них.

Клинт стоял от Бастера в тридцати футах, но Бастер, который, как змея, мог вертеть головой во все стороны и обладал отличной реакцией, ни разу не промахнулся. Он весь изгибался, если кусок летел низко, кидался из стороны в сторону и вытягивался вверх — казалось даже, что куски рыбы летят слишком медленно и он не может промахнуться.

— Из него вышел бы прекрасный вратарь, — заметил отец. — У меня бы и то лучше не получилось.

— Держу пари, что ты так не сумеешь! — крикнул в ответ Клинт и метнул кусок рыбы в сторону лодки.

Что-то стукнуло, когда отец поднял ногу: рыба шмякнулась о подошву и так и осталась висеть на острых шипах.

— Ну как?

— Во всяком случае, не лучше.

— Ещё чего! Бастер может ловить ногой?

Они ещё некоторое время спорили, потом отец сказал:

— Иди-ка сюда, сынок, сядь рядом.

Как только Клинт сел на корме возле отца, Бастер вылез из воды и улёгся у ног Клинта.

Бастер вылез из воды и улёгся у ног Клинта.

Голубые глаза отца смотрели участливо, вопросительно и немного виновато.

— Ты сильный, Клинт?

— Не очень.

Отец улыбнулся.

— Значит, ты такой же, как и все мы. Но ты должен постараться быть сильным.

Клинт тоже улыбнулся, но ему стало тревожно.

— Сильным для чего, папа?

— Для того, чтобы поступить так, как следует поступать, а не ждать, пока тебя заставят это сделать.

— А именно?

— Расстаться с Бастером, — не спеша ответил отец.

— Нет! Ни за что! Бастер — мой друг, и он никому не причинил вреда. Велика беда, что он подоил корову Россов! Я заплачу за молоко из своих денег. И он ничем не обидел миссис Бейер, только послушал её пластинки. Если она никогда не видела тюленей, никто в этом не виноват. Нельзя быть такой невеждой! А я позабочусь о том, чтобы Бастер никуда не смог больше уйти.

Отец улыбнулся:

— Не горячись, сынок. Бастер действительно не сделал ничего плохого. Он просто вёл себя, как и подобает тюленю. Самая большая опасность исходит от тебя самого.

— Я сделал всё, что мог, — возразил Клинт. — Я старался изо всех сил…

— Разумеется, Клинт, ты отлично вырастил его. Ты ухаживал за ним, когда он был ранен. Я был тогда уверен, что он не выживет, а ты его вылечил. Ты его вырастил, но теперь ты можешь только навредить ему, если, конечно, не отпустишь его на свободу, чтобы он стал настоящим тюленем.

Клинт проглотил подступивший к горлу комок.

— Но он всё равно вернётся домой, папа. А если предоставить ему полную свободу, то его через неделю убьют.

— А если выбрать безлюдное место, где ему будет по-настоящему хорошо?

— У нас на канале кругом живут, — возразил Клинт.

— Послушай меня, сынок: сегодня в гавани я говорил с капитаном Йохансеном. Завтра он уходит на Аляску. Он может взять с собой Бастера и выпустить его в таком месте, где ему будет хорошо.

Клинт снова проглотил комок.

— Не думаю, что капитан Йохансен захочет взять с собой какого-то тюленя.

— Я говорил с ним, он сказал, что готов это сделать.

Клинт почувствовал, что ловушка захлопнулась.

— Ты хочешь сказать, что вы уже обо всём договорились?

— Если ты согласен, сынок. Я хочу, чтобы ты сам решил.

Клинт ничего не ответил, поэтому отец продолжал:

— На побережье Британской Колумбии есть места, где и я бы не возражал быть выпущенным на свободу. Например, Гамрднер-Саунд. Между Внутренним проходом и океаном есть три островных банки, а со стороны континента — большие бухты, похожие на спицы колеса. Некоторые из этих бухт врезаются в Канадские горы на сотни миль — самые что ни на есть красивые места. Там никто не живёт, и в этих бухтах за целый год не увидишь и лодки.

Клинт слушал, и ему казалось, что каким-то чудом он снова оказался в мире мужчин, а отец продолжал:

— Вот выстроим наше судно и пойдём на Аляску, и обязательно зайдём в Гарднер-Саунд.

— Значит, мы снова встретим Бастера?

— Конечно, — ответил отец. — Мы проведём там целую неделю, а то и месяц… Чтобы обойти все эти каналы и бухты, которые врезаются глубоко в горы, потребуется целое лето…

Клинт слушал и гладил Бастера по голове. Не так уж страшно, если Бастер очутится в этой удивительной стране, где хотелось побывать и ему с отцом. Там они, когда поедут, встретят Бастера.