Питер Обыкновенный, или Младших братьев не выбирают

Я присмотрелся.

— Плюх там навсегда останется? — спросил я.

— Нет. Конечно же нет! Мы его вытащим. Фаджу уже дали лекарство. Чтобы процедура прошла успешно.

— Какое лекарство? Какая процедура?

— Касторку, Питер, — ответила мама. — Фадж выпил касторового масла. И окись магния. И компот из чернослива. Много всего. Всё это поможет достать Плюха из Фаджа.

— Только нужно подождать, — сказал доктор Кон. — Может быть, до завтра или до послезавтра. Фадж переночует у нас. Но вряд ли он когда-нибудь ещё станет глотать что ни попадя.

— А как же Плюх? — спросил я. — С Плюхом всё будет в порядке?

Мама с доктором Коном переглянулись. Я понял, какой будет ответ, раньше, чем он сказал, покачав головой:

— Думаю, тебе придётся купить новую черепаху, Питер.

— Не нужна мне новая черепаха! — Слёзы навернулись мне на глаза. Я смутился и вытер их тыльной стороной ладони. Потом потекло из носа, пришлось шмыгать. — Мне нужен Плюх! Других черепах я не хочу.

Мама отвезла меня домой на такси. Сказала, что папа едет в больницу и побудет с Фаджем. На обед она приготовила мне рёбрышки ягнёнка, но аппетита у меня не было. Папа вернулся домой поздно, хмурый и неразговорчивый. Я ещё не спал. Он прошептал маме:

— Ещё нет. Пока ничего.

Назавтра было воскресенье. В школу не идти. Весь день я провёл в зале ожидания больницы. Народу было много. И много книг и журналов. Это вам не жёсткие скамейки в приёмном покое отделения скорой помощи. Зал ожидания похож скорее на гостиную в большом доме. Я всем рассказал, что брат съел моего черепаха. На меня смотрели как на клоуна. И никто, ни один человек не сказал: «Бедный, бедный черепах».

Мама отвела меня ужинать в больничный кафетерий. Я заказал гамбургер, но целиком его не осилил: посреди еды мама сказала, что, если лекарство скоро не поможет, Фаджу грозит операция. Мама ничего не ела.

Ночевать со мной приехала бабушка. Мама с папой остались в больнице. Дома было тоскливо, каждый час звонил телефон, это мама докладывала новости.

— Ещё нет. Понятно, — повторяла бабушка. — Пока ничего.

Я страдал. Мне было одиноко. Бабушка этого не замечала. Я даже скучал по Фаджу, по его грохочущим кастрюлям и сковородкам. Среди ночи снова звонок. Я проснулся и протопал в коридор послушать, что происходит.

Бабушка завопила:

— Опля! Выскочила! Наконец-то.

Она повесила трубку и повернулась ко мне.

— Лекарство сработало, Питер. Касторка, магнезия и чернослив сделали своё дело. Черепаха вышла!

— Мёртвая или живая? — спросил я.

— ПИТЕР УОРРЕН ХЭТЧЕР! НУ ЧТО ЗА ВОПРОС! — закричала она.

Значит, внутри моего брата больше нет черепахи. И у меня больше нет черепахи! До этого звонка мне казалось, что я всё-таки люблю Фаджа.

Наутро Фадж вернулся домой. Папа внёс его на руках. У мамы руки были заняты подарками. Всё для Фаджа! Мама положила свёртки и поцеловала младшего сына. Она сказала:

— Фаджи может просить всё, что пожелает. Что угодно. Мама так счастлива, что её малыш поправился!

Фу, гадость какая. Подарки, поцелуи и всё внимание — ему, Фаджу. Я же на него даже смотреть не мог. Ему было весело! Он, наверное, даже не сожалел о том, что проглотил моего любимого черепашонка. Вечером папа притащил большущую коробку. Она не была обёрнута подарочной бумагой, но я знал, что там ещё один подарок. Я отвернулся.

— Питер, — сказал папа, — это тебе.

— Мне не нужна другая черепаха, — сказал я. — Не думай, что ты можешь обрадовать меня другой черепахой. Не можешь.

— Кто говорит о черепахах, сын? Мы с мамой считаем, что ты мужественно перенёс потерю. Ведь Плюх был твоим другом.

Может, я ослышался? Неужто они всё-таки вспомнили, что я потерял Плюха? Я сунул руку в коробку. Коснулся чего-то тёплого, мягкого и пушистого. Я сразу понял, что это собака, но сделал вид, что удивился, когда щенок выпрыгнул мне на колени и лизнул в лицо.

Фадж закричал:

— Ууух тыыы! Собачка! Смотли — собачка!

Подскочил и ухватил щенка за хвост.

— Фадж, — сказал папа, оттаскивая его. — Это собака твоего брата. Может быть, когда-нибудь у тебя будет своя собака. Но эта — Питера. Ты понял?

Фадж кивнул:

— Собака Пи-та.

— Всё верно, — сказал папа. — Собака Питера! — Он обернулся ко мне: — Можешь не сомневаться, сын, мы взяли собаку, которая вырастет очень большой. Намного больше, чем сможет проглотить твой брат!

Мы все засмеялись. Отличный у меня пёс.

Я назвал его Черри, Черепах. Чтобы помнить.