Длинноногий дядюшка (с илл.)

Можно было подумать, что нам по десять лет, а она - наша мама в отчаянии. Я даже испугалась, что она нас оставит без варенья.

Суббота.

Много времени тому назад я начала это письмо, но у меня нет свободной минуты, чтобы его кончить.

Разве плохо сказал Стивенсон?

В мире так много прекрасных вещей,

Что мы счастливее королей.

По- моему, так оно и есть. Мир полон счастья, нужно только брать, что дают. Весь секрет в том, чтобы принимать. В деревне, скажем, столько хорошего -можно ходить по любой земле, наслаждаться любым видом, плескаться в любом ручье, и при этом так наслаждаться, словно эта земля твоя, и налога платить не надо.

Сейчас - уже воскресенье, ночь, и я думала выспаться, но за ужином выпила кофе, и теперь у меня бессонница.

Сегодня утром миссис Семпл весьма решительно сказала мистеру Пендльтону:

- Надо выехать в четверть одиннадцатого, чтобы к одиннадцати попасть в церковь.

- Отлично, Лиззи,- ответил мастер Джерви.- Прикажите заложить коляску. Если я не успею одеться, поезжайте без меня.

- Нет, мы подождем.- не сдалась она.

- Как угодно,- согласился он,- только пусть лошади не застаиваются.

Пока его няня одевалась, он попросил Кэрри уложить в корзинку завтрак, меня - одеться для прогулки, и мы через задний ход отправились ловить рыбу.

Это нарушило весь ход жизни. По воскресеньям обедают в два часа, а он заказал обед к семи. Он обедает, когда хочет, словно тут ресторан - и Амасаи с Кэрри тоже не смогли поехать кататься. Но он сказал, оно и лучше, как можно им кататься без дуэньи, да и вообще лошади нужны ему, он меня поучит править. Слышали Вы такую занятную ерунду?

К тому же, миссис Семпл думает, что тот, кто в воскресенье ловит рыбу, после смерти отправится прямо в ад. Она очень страдает, что не воспитала его получше, пока он был мал и беспомощен. Кроме того, ей очень хотелось показать его в церкви.

Как бы то ни было, мы наловили рыбы (точнее - он поймал четыре рыбешки), и поджарили на костре. Они все время валились в огонь и припахивали паленым, но мы их съели. Домой мы пришли тоже в четыре, в пять поехали кататься, в семь обедали, а в десять я пошла спать, и вот, пишу Вам.

Что- то я клюю носом.

Спокойной ночи, дядя!

Эй, ка- пи-тан Дол-го-ног! Право руля! Хо-хо-хо!… И бутылка рома! Угадайте, что я читаю? Наши беседы за последние два дня -исключительно о море и пиратах. Разве «Остров сокровищ» не дивная книга? Читали Вы ее или ее еще не было,

когда Вы были мальчиком? Стивенсон получил за нее всего тридцать фунтов. Мне кажется, быть великим писателем - не так уж выгодно. Пожалуй, пойду в учительницы.

Простите, что я заполняю все свои письма Стивенсоном, но я ведь как раз его читаю. Больше тут, собственно, книг нет.

Я пишу Вам это письмо две недели. Кажется, оно вышло довольно длинным. По крайней мере, Вы не станете меня упрекать, что я опускаю подробности. Мне очень хотелось бы, чтобы Вы тоже были здесь, мы отлично провели бы время втроем. Мне нравится, когда мои друзья знакомятся друг с другом. Я бы хотела спросить мистера Пендльтона, знает ли он Вас. Наверное, Вы с ним знакомы, Вы ведь примерно одного круга. Но я не спрашиваю, ибо не знаю, как Вас зовут.

Это просто глупо! Миссис Липпет предупредила, что Вы эксцентричны. Еще бы!…

Ваша Джуди.

P.S. Прочитала письмо, и вижу, что тут не все о Стивенсоне - есть два-три замечания вскользь о мастере Джерви.

10 сентября.

Дорогой дядюшка!

Он уехал и нам его недостает. Когда привыкаешь к людям или к месту, или к образу жизни, а потом все меняется, чувствуешь какую-то пустоту, и это неприятно. Разговоры с миссис Семпл мне теперь кажутся очень пресными.

Через две недели возвращусь в колледж, и рада. Но я и так не теряла времени, шесть мелких рассказов и семь стихотворений! Я разослала их по редакциям, и все вернулись обратно. Но я не унываю. Все-таки это хорошая практика. Мастер Джерви читал их - он носил их на почту, так что я не могла ему помешать - и сказал, что они ужасны. Он говорит, что я не имею ни малейшего понятия о том, о чем пишу. (Мастер Джерви не привык перемешивать правду с деликатностью.) Только один набросок он похвалил, отдал перепечатать на машинке, и я послала это в редакцию. Держат уже две недели. Вероятно, никак не могут решить.

Вы бы посмотрели на небо! Все какое-то странное, оранжевое. Будет гроза.

Ну вот, началась! Закапали крупные капли, захлопали ставни. Я побежала закрывать окна, а Кэрри промчалась в сени, подставить ведро туда, где протекает крыша. Тут я вспомнила, что оставила плед, подушку и стихи Мэтью Арнольда под деревом, бросилась туда и принесла все промокшее. Красный переплет полинял. Теперь «Берег у Дувра» омывают розовые волны.

Гроза в деревне - очень неприятная штука. Приходится помнить обо всем, что осталось на дворе и портится.

Четверг.

Дядюшка, дядюшка! Что Вы думаете? Почтальон принес два письма:

1 - Мой рассказ приняли (пятьдесят долларов).

Я писательница!

2 - Письмо от нашего секретаря. Мне дали стипендию на два года, она покроет плату за учение и пансион. Эту стипендию дают «За выдающиеся успехи в английской словесности и прилежание по другим предметам». И я ее получила! Меня представили к ней еще до отъезда, но я и не думала, что есть надежда, ведь на первом курсе у меня были переэкзаменовки. По-видимому, я их искупила. Я страшно рада, потому что теперь не буду обузой для Вас. Вы сможете посылать мне только деньги на расходы, больше ничего, а может - я сама заработаю уроками или писательством, или еще чем-нибудь.

Я страшно хочу обратно в колледж. Хочу работать!

Ваша

Дж. Аббот,

автор рассказа «Когда софоморы выигрывают». Продается во всех киосках, цена - десять центов.

26 сентября.

Дорогой длинноногий дядюшка!

Снова я в колледже, на следующем курсе. Наша общая комната еще лучше, чем прежняя - она выходит окнами на юг, а как обставлена! Джулия (у нее ведь - неограниченные средства) приехала за два дня и просто удержу не знала.

У нас новые обои и восточные ковры, и кресла красного дерева - не «под красное дерево», как в прошлом году, а настоящие. Все великолепно, но я не чувствую, что это - мое. Я все время волнуюсь, как бы не капнуть куда-нибудь чернилами.

В колледже меня ожидало Ваше письмо. Простите, надо было сказать «…Вашего секретаря».

Не будете ли Вы добры объяснить, с какой стати мне отказываться от стипендии? Я просто не понимаю, почему Вы возражаете. Как бы то ни было, Вы ничего не можете изменить, я уже ее приняла, и отказываться не буду! Это звучит довольно дерзко, но я не хотела дерзить Вам.

Наверное, Вы считаете, что обязаны довести до конца мое образование и платить за меня, пока я не получу диплома.

Но посмотрите хоть секундочку с моей точки зрения. Я все paвнo буду обязана своим образованием Вам, зато не задолжаю столько. Я знаю, Вы не хотите, чтобы я возвращала деньги, но я все равно верну, если, конечно, смогу. Со стипендией это легче. Раньше я думала потратить всю жизнь на оплату долга, теперь мне потребуется только полжизни.

Надеюсь, Вы поймете меня и не станете сердиться. Деньги на жизнь я буду получать от Вас с благодарностью. Не так уж дешево жить рядом с Джулией! Лучше бы у нее вкусы были попроще.

Письмо, которое я хотела написать, гораздо больше, но у меня масса дел - надо подрубить четыре портьеры и три занавески (я рада, что Вы не видите длину стежков), отчистить зубным порошком медную чернильницу, (ужас, как трудно), отпилить маникюрными ножницами проволоку от картины, распаковать четыре ящика с книгами и два чемодана с одеждой (прямо не верится, что у Джеруши Аббот два чемодана с платьями!) и в то же время поздороваться с пятьюдесятью подругами.

Первый день - самый радостный! Спокойной ночи, дорогой дядюшка, и не сердитесь, что Ваш цыпленок пробует выкарабкаться сам. Он становится очень энергичной курицей, с решительным характером и красивыми перьями (все - благодаря Вам).