Скрипка неизвестного мастера

И потом, куда исчез этот Винченцо? Ничего не понятно. Намудрил автор; а ещё физик! Что же, Винченцо разложился на атомы? Или в самом деле растворился в своих скрипках?

Нет, это откровенная выдумка. С первого слова до последнего. Сказка. Только…

Надо бы Кешке показать, обязательно. Интересно, что он скажет?

XII.Из фа-мажора без пальто

На прошлой неделе папа устроил Кешке выволочку за тройку по литературе.

— Что с тобой происходит, в самом деле? Где ты пропадаешь целыми днями?! Я понимаю, есть сложные предметы, химия, физика… Но тройка по литературе — по русской литературе! Что ты себе думаешь?!

Надо было срочно что-то сочинить.

— Я, пап, забыл про эту литературу совсем. Я сейчас к олимпиаде готовлюсь по математике. Там задачи такие интересные — мне Алёна Дмитриевна дала. Я, пап, литературу исправлю. Там тема такая дурацкая, знаешь…

Но папа, кажется, уже не так сердился. Значит, путь правильный, в эту сторону и надо гнуть!

Осталось главное — немедленно, завтра же взять у математички эти самые задачки.

Алёнушка, конечно, засветилась от счастья — человек сам попросил у неё задачи!

— Вот, Кеша, тебе книжки. И журнал возьми — здесь интересно, есть что почитать. И, если хочешь, я тебе олимпиаду с прошлого года распечатаю!

Дала целую кипу каких-то бумажек. Читать — не перечитать!

Кешка начал решать… И провалился, с головой. От статьи про теорию вероятности не отрывался даже за обедом. Залил чаем страницу… Алёнушка простила, наоборот, обрадовалась ещё больше:

— Читаешь? Интересно?

Ещё как интересно!

Кешка вынырнул из математики только тогда, когда нужно было идти на урок скрипки. Чёрт, ведь не занимался! Совсем! Первый раз такое…

А Михаил Соломонович сразу как будто почувствовал:

— Ну что, хорошо поработал?

Кешка кивнул, раскладывая скрипку. И тут же спохватился — нельзя врать!

— Я, Михаил Соломоныч, знаете… Я не успел в этот раз.

— Как это — не успел? — удивился Михаил Соломонович.

— Ну… Так. Я… Может, я в другой раз лучше приду? Смысла нет играть…

Михаил Соломонович улыбнулся:

— Смысл всегда есть. Вот сейчас проверим, правильно ты не занимался или нет!

И правда: почему-то всё получалось, даже удивительно!

В конце урока учитель подмигнул Кешке:

— Видишь, как полезно не заниматься. Только Сане Волкову об этом не говори! …А я тебе тут ещё вот что приготовил, — и он протянул Кешке нотный листочек. — Это музыка… одного моего знакомого композитора. Посмотри, поиграй. Правда, здесь ритм очень сложный — не знаю, разберёшься ли?

— Что Вы, Михаил Соломонович, — Кешка даже обиделся, — я не маленький — меня не надо на «слабо» брать, я и так выучу!

На листочке вместо заглавия стояло две буквы — «Б.П.». В фа-мажоре. Кешка сразу побежал домой, разбирать. Он был уверен, что с ритмом справится, ведь ритм — это математика: считай как следует, и всё! Но оказалось и вправду нелегко. Непривычная какая-то музыка. Провозился часа три, не меньше.

Зато потом, когда разобрался — мелодия так понравилась ему! Она всё время сидела у него в голове, даже на уроках — пам-парам-пам! Там, пам-пам!

И сейчас, он шёл и пел эту «Б.П.» Про себя — и даже немножко вслух. Б. П. — что бы это могло быть? «Болеслав Петуховский»? «Быстрая песня»? Или, может быть, «Безумный пулемётчик»? Пам-парам-пам! Там, пам-пам! И Таня тогда сказала, что Михаил Соломонович сказал про него, что … Пам, парам-пам! Кешка засмеялся.

Ёлки-палки, как же хорошо жить!

Радостно шлёпал прямо по лужам. Снял шапку — тепло! Солнце, наконец-то солнце! Это же надо — уже весна! Какая весна! Не успел оглянуться — а уже и год почти пролетел. Поскорей бы следующий урок с Михаилом Соломоновичем!

И вот, наконец, Кешка снова раскладывал на столе футляр.

— Как поживает наш листочек? — спросил учитель.

— Неплохо поживает, — ответил Кешка.

— Неужели разобрался? Посмотрим, посмотрим…

Кешка начал играть. Пам-парам — пам! Там, пам-пам! Михаил Соломонович теребил бороду, улыбался — кажется, доволен.

— Ну что могу сказать — очень похоже! Справился, только в одном месте немного не так, — он взял скрипку и показал, как надо. А потом спросил:

— И как тебе музыка?

— Хорошая музыка, весенняя! Вот, хожу и пою всё время, — улыбнулся Кешка. — А что такое вот это «Б.П.»?

— Знаешь, а ты ведь угадал — действительно весенняя. Вообще первоначально эта штука называлась «Зелёные кеды».

— Вот это да!

— Представь себе! Это, знаешь ли, такое время, когда весной первый раз выходишь в лёгкой обуви… Прощание с зимними ботинками. Мой самый любимый день в году. Так что эта музыка очень даже весенняя. Только если назвать «Зелёные кеды» — слушатель будет ожидать чего-то другого. Джаза, что ли. А тут — видишь что… Просто весна. Поэтому рабочее название теперь такое — «Без пальто». Это ведь то же самое, понимаешь? Весна!

— Так вы… Михаил Соломонович, это что, вы сами сочинили?! Здорово как! Значит, из фа-мажора без пальто… А я и не знал, что Вы музыку пишете.

— Я, Кеша, сейчас почти ничего и не пишу. Раньше много сочинял, в твоём примерно возрасте. Всё хотелось чего-то, чего ещё не было. Я даже на композитора пытался в консерватории учиться… А потом бросил. Знаешь, столько есть музыки… Очень хорошей. Хочется играть Баха и Моцарта. Брамса, Шуберта, Бетховена… Даже не знаешь, как и успеть.

— А своего что, уже совсем не хочется?

— Вот видишь — сейчас вдруг захотелось, — улыбнулся Михаил Соломонович. Так что поиграем. У меня, Кешка, планы на тебя.

— Какие ещё планы? — не понял Кешка.

— Хорошие, — засмеялся Михаил Соломонович. — Пора тебе, мил человек, из тени выползать. Хочу тебя на люди вывести.

— Это как это? — Кешка даже испугался.

— Обыкновенно. В мае будет у нас концерт — мой классный вечер. Будут играть мои ученики. И Сашка, конечно, Волков. Может быть, из Москвы приедут, из консерватории. И мне очень хотелось бы, чтобы на концерте ты тоже эту штуку сыграл.

— Нет, Михаил Соломоныч, это не годится, — замотал головой Кешка. — Я так не могу. Да ещё в такой компании… я там от страха умру просто, и всё.

— А ты не пугайся, всё не так страшно. Видишь ли, ты будешь не один. Я не сказал тебе — это на самом деле трио. То есть здесь не одна скрипка.

— А-аа, — протянул Кешка. Понятно. Значит, две скрипки и рояль. Кто, интересно, будет играть? За роялем — хорошо бы Таня. Они уже вместе играли несколько раз, Кешке очень понравилось. А второй кто? Вот бы Сашка Волков!

— Михаил Соломоныч, а с кем я буду играть?

— На рояле — Танюша, мне показалось, хорошо вам поиграть вместе. И ещё… А вот, смотри-ка, он и пришёл — вот же воспитание какое у человека, королевская точность! Всегда вовремя! Сейчас и порепетируем…

И правда — в дверь позвонили. Пошли открывать, а Кешка успел подумать, что это не Волков. Волков как раз опаздывает всегда. А кто же?.. Кто?

— Здравствуйте, молодой человек, очень рад вас видеть! — Михаил Соломонович распахнул дверь.

И вошёл Тигр.

Самый настоящий Тигр, с виолончелью. Даже не удивился, увидев Кешку.

— Привет, — протянул руку.

«Ах вот как, значит, да?» — обиженно подумал Кешка. — «Значит, Тигр! Конечно! Не вторая скрипка, а виолончель. Вот они как. И ничего мне не сказали! Решили нас помирить, наконец. А меня кто-нибудь спросил?! Выходит, Тигр давно всё знает, да? А он, Кешка, дурак настоящий. Думал, Таня никогда не скажет… Давно это, интересно? Как же они так, а он-то думал, они…»

— Вот, Тигран, позволь представить, — подмигнул Кешке Михаил Соломоныч, — это Кеша, мой ученик. Между прочим, неплохой скрипач…

Тигр ахнул:

— Как это — ученик!

Медленно опустился на табурет.

— Вот так, да?! Партизаны, шифровальщики… А я-то думал… И давно это у вас такой ученик?! Ну вы, знаете что…

Значит, не знал! Ничего не знал! Кешка вдруг впервые подумал, какое это в самом деле свинство — вот так Тигру ничего не рассказывать.