Дед Илья и внук Илья

Они опять переплыли глубинку и возле берега, зайдя в воду, стали стирать свои рубашки. Тёрли их, мотали и крутили, взбаламутили всю воду и распугали всех жуков-плавунцов. А потом развесили рубашки на вётлах и уселись на зелёном откосе.

Человек раскрыл рюкзак и развернул хлеб с колбасой:

— Брал в дорогу. Не успел проголодаться, как уже приземлился.

— Ого, вы на самолёте прилетели! — догадался Илюша. — А с аэродрома, ух, далеко идти. К нам все водой плывут, снизу. Мой батя тоже завтра на катере приплывёт.

— Пустяки, что далеко, — ответил человек. — Зато шёл через будущий Новый город. Хотел поглядеть, как он там…

— Он — хорошо, — заверил Илюша. — Его скоро будут строить.

— Верно, скоро! — подтвердил человек. И улыбнулся Илюше так знакомо, будто уже сто раз, нет, тысячу раз ему улыбался.

— Его мой дедушка будет строить. И все его ученики. И другие самые лучшие каменщики… — похвастал Илюша, откусывая хлеб с колбасой.

И вдруг человек перестал улыбаться. Худые, загорелые руки, затягивавшие рюкзак, дрогнули и остановились. Быстрый, горячий взгляд ощупал Илюшино лицо.

— Ты… чей такой будешь? — негромко спросил человек.

— Платов я, деда Ильи внук…

Человек молчал, жадно вглядывался в Илюшу. Под обветренной кожей щёк что-то дрогнуло.

— Милый ты мой! — Отбросив рюкзак, обхватил Илюшу руками, с силой притянул к себе. — Сын… — Он нежно прижимал к груди Илюшину голову, гладил его плечи, руки, мокрую стриженую макушку. — Сын… Илюшка… Илюша…

Стало вдруг повсюду тихо-тихо. Как будто разом смолкли все кузнечики, перестали купаться ребята и трактор на том берегу выключил двигатель. Только один звук слышал Илюша: рядом с его щекой крепко стучало сердце Платова Второго, бати.

Потом отец отодвинул Илюшу от себя. Не выпуская его из сильных рук, смеясь и радуясь, стал разглядывать его знакомыми, весёлыми дедовскими глазами. Он тормошил Илюшу и вертел и приговаривал:

— Как же я сразу не разглядел? Мой Илюшка, конечно! Платовская порода! Ну, что молчишь? Скажи что-нибудь!

А Илюша не мог вымолвить ни слова. Из-под опущенных ресниц поблёскивали его смущённые, счастливые глаза.

Он думал: «Вот у меня какой батя. Ещё лучше, чем на карточке…»

— Да скажешь ты хоть слово или нет, Илюшка, Илюшенька?.. — тормошил, просил, уговаривал его отец. — Узнал ты меня, а? Говори, кто я?

— А мы тебя завтра утром хотели встречать на пристани, — ответил Илюша.

Отцовские руки схватили Илюшу в охапку, высоко подкинули в воздух, прямо к синему небу.

— Ого-го-го-о! — крикнул отец лихо и раскатисто, совсем как дед Илья.

Эхо наверху в роще и река, знавшая его мальчишкой, подхватили его голос: «Ого-го-го-о! Знай наших! Вот каков у меня сын вырос!»

И сразу стало весело и шумно на всём белом свете. Залились жаворонки, застрекотали кузнечики. И трактор зарокотал на том берегу, и завизжали ребята в воде.

А наверху, на плечах отца, громко рассмеялся Илюша. Толстяк шмель на лету ткнулся Илюше в подбородок, отлетел и загудел, наверное, тоже от радости.

Отец опустил Илюшу на землю и подал ему руку.

— Веди к деду! — сказал он.

Глава 12. Платов Второй приехал!

Окна в доме распахнуты настежь, стёкла блестят, белые занавески хлопают, как флаги.

Баба Таня летает по дому, будто к её маленьким каблукам приделали крылья.

Самые душистые герани она перенесла наверх. Застелила пол ткаными половиками, повесила расшитые петухами полотенца. Сын приехал, сын!

Дед Илья из-под нависших бровей посверкивает весёлыми глазами: сын приехал!

Думаете, он приехал в отпуск? Погостить? Да нет же, надолго! Их сын — инженер Илья Ильич Платов — назначен начальником строительства Нового города. Это у него такое государственное задание!

Илюша теперь самый счастливый человек: он каждый день будет видеть батю и разговаривать с ним о самых важных вещах.

Раньше всех мальчишек он сможет узнавать новости про строительство. А когда придут подъёмные краны и экскаваторы, отец сам покажет их Илюше, и Таиске, и Двум Яшкам, и всем ребятам и позволит им по очереди влезать в кабины и трогать рычаги.

Илюша и Таиска сидят на крыльце. Из открытых окон доносится к ним оживлённый громкий голос Платова Второго. Он что-то рассказывает бабе Тане.

— Вот построю тележку и покажу бате, — говорит Илюша.

— А колёса? — живо поворачивается к нему Таиска.

— Нашёл. У нас в чулане лежит мой старый трёхколёсный велосипед, и ещё там валяется детская коляска. Я бабе Тане говорю: «Отдай мне велосипед, всё равно я уже вырос и на трёхколёсном кататься не буду».

— А она что? — спрашивает Таиска.

— А она говорит: «Ты не будешь, кто-нибудь другой покатается».

— А ты что?

— А я сказал: «Ну, тогда отдай мне коляску!»

— А она?

— А она ответила: «Интересно получается — велосипед тебе уже мал, а коляска в самый раз?»

— Ой, а ты что?

— «Что-что»!.. — передразнил её Илюша. — Взял да ушёл. Разве бабу Таню переспоришь.

Некоторое время они сидят молча. Потом Таиска говорит:

— Не обязательно мороженое продавать из тележки. Можно без всяких колёс, из будки, киоск называется. В будке даже ещё больше поместится. Только вот как её выстроить, она ж высокая…

— И очень просто! — сразу сообразил Илюша. — Можно строить лежачую. Ещё удобней. А когда будет готова — её можно поставить.

— А я у дедушки Матвеюшки голубой краски выпрошу, которой он лодку красил, такая будет красота!..

На крыльцо выходят дед Илья и батя.

— Пошли, ребята! — говорит Платов Второй.

— Пошли, Таиска! — говорит Илюша.

Он берёт Таиску за руку, и они все вместе выходят за калитку.

Да, конечно, Илюша самый счастливый человек. Сегодня, в первое же утро, он идёт вместе с Платовым Вторым и дедом Ильёй на строительную площадку. Это баба Таня велела.

— Ступай, Илюша, с ними, — сказала она. — Не то они про обед забудут. К четырём часам — хотят не хотят — приводи домой.

А Платов Второй услышал и засмеялся.

— Будет исполнено, мама, — сказал он.

— Придём, мать, — кивнул дед Илья.

— Приведу, — пообещал Илюша.

И вот они идут по улицам Старой Узы, три Ильи, три Платова. И ещё с ними Таиска. Встречные люди приветствуют батю и деда Илью. Илюша важничает. Таиска дёргает его за рукав, чтоб не задавался.

Они сворачивают на площадь. От пристани только что пришёл автобус, из него выходят разные люди. Один из них, в кирзовых сапогах, с брезентовым портфелем под мышкой, замечает деда Илью и бежит навстречу.

— Наше вам, Илья Иванович! — Он долго трясёт деду Илье руку. — Доброго здоровьица! Я ведь к вам.

— Здравствуйте, — отвечает дед Илья. — Что у вас стряслось?

— Думаем расширять хозяйство. Надеемся, что приедете к нам строить. В обиде не будете, прибыли у нас за тот год необыкновенные, первые в районе. Наверное, слышали по радио? Мы колхоз богатый.

— Рад за вас, что вы колхоз богатый, — отвечает дед Илья. — Однако поехать не смогу. Сами у себя начинаем ответственное строительство. Тоже, верно, по радио слышали. Да и не волен я собой распоряжаться.

— Я уж с товарищем Орловой договорюсь. Что ж, мы не свой район, не одна семья?

Платов Второй слушает разговор молча. Илюша тоже молчит: что тут говорить? Ясно, что дед Илья не поедет, он будет вместе с батей строить Новый город.

Потом три Платова входят в здание городского Совета. И Таиска с ними.

Из-за стола встаёт навстречу председатель, товарищ Орлова Надежда Ивановна. Илюша опять важничает, он не слышит, как Таиска толкает его. Он ждёт важной встречи и хочет запомнить все важные слова.

Но, к разочарованию Илюши, председатель Надежда Ивановна берёт начальника строительства Платова Второго за оба уха и звонко целует его в обе щеки.