Хоботок по прозвищу Слоняйка

Дядя Ээро наклонился вниз, задрал правую штанину, стряхнул с ноги муравья и сказал:

— Вот и я смотрю, один гонец весны совершает свой круговорот на моей ноге.

— Да, ты можешь выставить природу за дверь, а она влезет в окошко, — победно сказал папа.

Дядя Ээро смахнул с полы своего пиджака другого муравья. Вдруг он удивленно воскликнул:

— Послушай-ка, по-моему, эта природа лезет из твоего чемодана! Ты взгляни объективно.

Папа взглянул — действительно, из-под крышки чемодана вылезали один за другим муравьи. Некоторые возвращались в чемодан обратно, а некоторые пускались в дальнее путешествие.

— Да, — согласился папа, — на этот раз ты прав. Возьми-ка парня к себе на колени, а я расследую это дело.

Сийм успокоил папу:

— Это хорошие муравьи. Они никого не трогают.

Дядя Ээро приблизил свой рот к самому уху Сийма и сказал шепотом:

— Ты с ними лично знаком?

Сийм тоже приблизил свой рот к самому уху дяди Ээро и еще тише прошептал:

— Да, это сыночки Хоботка. Некрасиво уезжать в Пярну и оставлять своих сыночков одних.

Папа раскрыл чемодан. Сверху лежала его белая рубашка. По ней носились муравьи. Папа приподнял пиджак — под ним оказался Хоботок. По его спине и бокам бегало особенно много муравьев. Они выползали из бумажного кулечка, который был зажат между его передними ногами.

Хоботок беспокойно зашевелился. Ему приснился плохой сон, будто он очутился в чужом чемодане и какой-то чужой дядя увез его в чужую страну.

— Здравствуйте, — воскликнул папа, — вот так история!

Тут Хоботок проснулся, вскочил на ноги и испуганно спросил:

— В чем дело? Где я?

Но увидев знакомые лица, он успокоился и хотел было залезть в свою нору обратно, но не тут-то было. Ему пришлось пережить еще один испуг.

— Пожалуйста, остановитесь на минуту, — крикнул папа водителю автобуса.

Автобус остановился.

Папа вышел с раскрытым чемоданом на обочину дороги и стал перекладывать в чемодане вещи. Каждый предмет он тщательно вытряхивал и откладывал в сторону. Дяди в автобусе смеялись и с любопытством поглядывали на Сийма. Сийм же еле сдерживал слезы: что станет с его любимым Хоботком?!

— Папа не должен оставлять тут Хоботка одного, — сказал Сийм дяде Ээро. — Хоботок один не сумеет вернуться домой.

Дядя Ээро успокоил Сийма:

— Папа не оставит Хоботка. Он только ссадит с автобуса муравьев. Муравьи не любят ездить на автобусе, они оседлые, потому. Вот кочевые муравьи — другое дело. Они с удовольствием ездят даже на мотоцикле.

— Ну тогда ничего, — сказал Сийм. Он немного успокоился, но не совсем.

Папа стал укладывать вещи в чемодан. Все они вернулись на свои старые места … А как же Хоботок? Что же это такое?! Папа закрывает чемодан, а … Хоботка несет с собой в руках!

Окончательно Сийм успокоился лишь тогда, когда папа усадил Хоботка к Сийму на колени и автобус тронулся.

У папы почему-то было кислое лицо. Он открыл окно и стал в него смотреть. Сийм тоже сделал кислое лицо. Но Хоботок не сделал. Он сказал:

— Муравьи малюсенькие, они не могут зараз так много ездить. В другой раз они опять немного проедутся. А я могу ездить далеко-далеко, потому что я большой и у меня теперь тоже сыночки!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Три года спустя

Сийм и Хоботок идут в школу

Хоботок проснулся оттого, что солнце пускало своим карманным фонариком свет ему прямо в глаза.

— Сегодня хорошая погода, мама откроет окно, и я смогу целый день смотреть, что на улице интересного, — подумал Хоботок, поморгал своими маленькими глазками, похлопал ушами, потянулся всеми четырьмя ногами, подняв вверх одеяло. Он хотел было затрубить от радости, но вовремя спохватился — ведь он не настоящий слон, а игрушечный. А ни один уважающий себя игрушечный слон не трубит прежде, чем не сделает утренней зарядки и не обольется холодной водой.

Настроение у Хоботка упало, и он проворчал:

— Вечно эта зарядка, только и делаешь, что утреннюю зарядку.

Хоботок не любил утреннюю зарядку по трем причинам: во-первых, потому что ее нужно было делать каждый день, во-вторых, что ее нужно было делать по утрам, и, в-третьих, что именно он должен был ее делать.

Хоботок с недовольным видом стал вылезать из постели: спустил одну ногу на пол, потом — вторую… Вдруг через полуоткрытую дверь он услышал, как в большой комнате разговаривают. Он живо забрался обратно в постель и накрылся с головой одеялом, так что наружу остался только кончик хобота и половина левого глаза — и навострил уши.

Говорили папа и Сийм, мама не говорила. Папа сказал:

— Сын, сегодня ты идешь первый раз в школу. А ты знаешь, что в школе самое главное?

— Пенал! — быстро выкрикнул Сийм.

— Нет, — ответил папа. — Не пенал.

— Цветные карандаши!

— Тоже нет.

— Учебники!

— Уже ближе. Подумай-ка еще.

— Я не знаю, — признался Сийм.

— Самое главное в школе — это учеба, — сказал папа. Он произнес это таким важным голосом, что у Хоботка глаза стали совсем круглыми. С ним это всегда случалось, когда кто-нибудь говорил очень важным голосом.

— Запомни это, сын мой, — продолжал папа, — если ребенок учится прилежно, он может стать великим человеком.

У Хоботка глаза округлились еще больше. Он вместе с одеялом выскочил из кровати и закричал:

— Я тоже хочу учиться, я тоже хочу стать великим!

Но никто не ответил ему.

Хоботок подошел к двери и распахнул ее настежь.

Но его все равно никто не заметил, потому что все были заняты важными делами. Мама накрывала на стол, папа сидел в кресле и курил, Сийм сидел в другом кресле и натягивал на левую ногу носок, который никак не хотел надеваться, потому что один носок на ноге уже был.

Хоботок сделал два неуклюжих шага и затрубил:

— Я тоже хочу идти в школу!

Только теперь папа повернулся к нему и недовольно сказал:

— Хоботок, что за манеры?! Ты сегодня уже стоял на голове? А холодной водой обливался?

— Нет, — перепугался Хоботок, но тут же набрался смелости и повторил:

— Я тоже хочу идти в школу!

Папа покачал головой и сказал:

— Это невозможно.

Хоботок тоже покачал головой и сказал:

— Нет, возможно. Вообще не бывает ничего невозможного.

— Это невозможно по трем причинам, — терпеливо начал объяснять папа. — Во-первых, потому что ты слон, во-вторых, потому что ты резиновый, и в-третьих, потому что ты маленький. Неужели ты не понимаешь?

— Понимаю! — сказал Хоботок. — Я очень даже хорошо понимаю, что я хочу идти в школу.

Папа вздохнул и сказал:

— Ты рассуди здраво, Хоботок. Мы-то все знаем, что ты умеешь ходить и говорить, но другие люди не знают. Да они и не поверят. Поэтому, если ты пойдешь в школу, начнутся только недоразумения, а может быть, и неприятности.

Чем больше Хоботку что-нибудь доказывали, тем сильнее хотелось ему спорить. И на этот раз было так же. Он воскликнул:

— Никаких неприятностей не будет! Я хочу учиться, потому что я хочу стать великим!

Теперь уже вмешалась мама. Она с серьезным лицом сказала:

— Хоботок, дорогой…

— Никакой я не дорогой!

— … ты бы еще немного поспал.

— Не хочу я спать!

— Ах, Хоботок, — сказал папа устало, — некрасиво спорить со взрослыми.

— А это красиво, когда взрослые не пускают маленького игрушечного слоника в школу, и он должен оставаться на всю жизнь не великим? — крикнул в ответ Хоботок, и у него печально поник хобот, потому что ему вдруг стало себя очень жалко.

Сийму, который, наконец, с огромным трудом напялил один носок на другой, тоже стало жалко Хоботка, и он сказал:

— Пусть Слоняйка пойдет вместе со мной в школу. Я посажу его рядом с собой.

Слова Сийма немного обнадежили Хоботка. Он слегка пошевелил кончиком хобота и покосился краем глаза на папу, что тот скажет. Но папа лишь рассеянно стряхнул пепел в чашку с кофе. А мама раздраженно сказала: