Колышек у вербы (Рассказы)

Саша повернулся и пошёл прочь от играющих. И вдруг услышал:

— Мальчик, куда же ты? Иди к нам, мальчик!

Саша, не оборачиваясь, покрутил стриженой головой. Обида не проходила. Позвали, когда уже ушёл! Ну и играйте сами!

Он шёл и правым ботинком отбрасывал камни. Чёрные ботинки стали совсем серыми: ведь вместе с камушками он пытался захватывать как можно больше пыли, чтобы она вихрилась за ним, как песчаный хвост за автомобилем.

Навстречу попалась какая-то старушка. Она остановилась, неодобрительно покачала головой и сказала:

— И ведь большой уже! Небось осенью в школу пойдёшь, а вести себя на улице не умеешь!

Саше стало стыдно потому, что он понимал: права старушка. Но он только ниже наклонил стриженую голову и, упрямо сжав губы, продолжал пылить.

Когда он вернулся домой, мама так и ахнула: белая рубашка стала серой, а ботинки обросли грязью.

Мама больно схватила Сашу за руку, окунула лицом в таз и принялась ожесточённо тереть уши, щёки, шею. Саша пытался вырваться. Он терпеть не мог, когда мама мыла его вот так: и обидно, и мамино кольцо царапает кожу. Ему хотелось зареветь, но он крепился: иначе насмешница мама расскажет вечером обо всём отцу, и тот будет громко хохотать.

— Теперь никуда не пойдёшь! — сердито сказала мама, когда Саша, умытый, в чистой рубашке, уселся хмурый-прехмурый за стол перед чашкой молока. — Не умеешь гулять — сиди дома.

Когда мама ушла в кухню, Саша плеснул на клеёнку немножко молока и начал устраивать на столе молочную реку. Берега были из белого хлеба, а чайная ложка изображала утёс. Он забавлялся так недолго: в дверь постучали, и Саша едва успел прикрыть блюдцем своё сооружение. Вошли ребята: трое мальчиков и две девочки. Одна девочка, высокая, чёрненькая, с большим бантом в косе, сказала Сашиной маме:

— Мы узнали, что вы приехали, и хотим познакомиться с мальчиком, который тут живёт. Меня зовут Таня, а это Муся, Коля, Степан и Ашот.

— Вот хорошо, что пришли к нам, ребятки! — ласково сказала мама. — Проходите, садитесь!

Пока все чинно усаживались на стульях, мама открыла буфет и вынула пряники, конфеты и яблоки.

«Всё для чужих, — вдруг подумал Саша, — а мне ничего не дала».

Он тоже потянулся к прянику и вдруг узнал гостей: да ведь это же они играли в лапту и не пригласили его. Что им тут надо? Чего они пришли?

— Саша, да что ты такой неприветливый? — вдруг заметила мама его настроение. — Поздоровайся с гостями, покажи им свои книжки.

Но Саша молча слез со стула и ушёл в кухню.

— Не обращайте внимания, — сказала мама сконфуженно. — Мы с ним тут немножко повздорили. У него это потом пройдёт.

Таня заговорила звонко-звонко:

— У нас завтра важная работа. Комсомольцы и пионеры решили посадить сад в нашем совхозе. Мы тоже решили им помочь.

— Мы обходим все дома и записываем, кто придёт, — добавил неожиданно тоненьким голоском Ашот.

— Как же вы записываете? — удивилась мама. — Вы же ещё не школьники.

— А я все буквы знаю, — гордо сказал Ашот. — Ставлю букву, а потом Танин брат перепишет. Здесь Саша живёт, вот я и ставлю «С».

И мама, заглянув через плечо Ашота, увидела большую круглую букву с хвостиком наверху.

— Хорошая «С», — согласилась мама.

— Вот, — сказала Таня, приподнимаясь, — пусть он и придёт завтра разбивать новый сад. Это за конюшней, туда, к реке.

— Обязательно придёт, — пообещала мама, — до свиданья, ребятки!

Она закрыла дверь за неожиданными гостями, вошла в кухню и увидела там Сашу: большим кухонным ножом он чертил узоры на выбеленной стене.

— Ну что это такое, в самом деле? — возмутилась мама, отнимая у него нож. — Как ты себя ведёшь?

— А я домой хочу, — вдруг сказал Саша. — Не хочу я тут. И ни в какой сад не пойду!

Вечером, когда Саша уже спал, мама тихо жаловалась отцу:

— Не узнаю мальчишку. Поговорил бы ты с ним построже. И с детьми здешними играть не хочет, и ничто его не интересует.

— Не привык ещё, — защищал папа сынишку. — По своим старым друзьям скучает. Обожди немножко. А на субботник он, конечно, пойдёт.

Но тут папа ошибся: Саша заупрямился и так и не пошёл работать вместе с ребятами. Правда, дома он не усидел: очень уж захотелось посмотреть, что там делается, у реки. Поэтому он тихонько пробрался к конюшне, влез на скамейку, которая стояла во дворе, и, вытянув шею, смотрел туда, где работали ребята. Он и не заметил, как во двор вошли Таня с Ашотом. В руках у них были носилки. Они нагребли на носилки большую кучу навоза и понесли. Не оглядываясь, Таня сказала Ашоту:

— Некоторые только смотрят. А в сад, наверное, первыми гулять побегут.

Саша понял, для кого сказала это Таня. Слез со скамейки и побежал домой.

Вечером Саша сказал папе:

— Пойдём погуляем, ты мне обещал.

Папа согласился, и как-то уж так получилось, что пришли они к реке, в сад. Саша с любопытством рассматривал всё вокруг. Какие деревья маленькие, и дорожки песком посыпаны, и даже скамеечки стоят.

Папа сел на скамейку, и Саша, вздохнув, примостился рядом. Он глядел на аккуратную дорожку и думал, что и сам мог бы проложить такую же дорожку. А посадить деревце — как это, наверное, интересно потом приходить и смотреть, растёт ли оно.

— Хороший сад, — сказал отец, искоса поглядывая на присмиревшего сына, — жаль только, что не твой. Нам с тобой, брат, в него в открытую ходить неудобно. Только разве так потихоньку вечером, когда никто не видит.

Саша промолчал. Вот так и сидели они вдвоём на скамейке и глядели на деревца.

— Папа, — вдруг сказал Саша, — а тут ещё в саду работать будут?

— Конечно, будут, — ответил папа. — Я сегодня целую машину молодых яблонь привёз, их завтра вон там рассаживать будут.

— Можно, я посмотрю яблоньки? — вдруг попросил Саша.

Отец взглянул на него, улыбнулся:

— Ну что ж, пойдём в гараж. Я их там водой сбрызнул и рогожкой прикрыл.

В гараже Саша долго осматривал яблоньки. Они были такие маленькие, беззащитные: не посади их вовремя, они завянут и погибнут.

Утром Саша спросил маму:

— А ты знаешь, где эта девочка живёт?

— Знаю. Через три дома от нас, — сказала мама. — А зачем она тебе понадобилась?

— Так просто, ни за чем, — уклончиво ответил Саша.

Он почти бежал к Таниному дому, торопился. А вдруг она уже ушла? Но когда он поравнялся с калиткой и в нерешительности замедлил шаги, калитка открылась, и из неё вышла Таня. На ней был голубой передник, а в руках она держала лопату.

— Здравствуй, Саша, — приветливо сказала Таня, и хотела уже пройти мимо. Она не поняла, что Саша пришёл к ней.

— Подожди, подожди! — закричал Саша. — Я… — Он растерялся и замолчал.

Таня смотрела на него с удивлением.

— Там, в гараже, — говорил Саша, — там яблоньки лежат. Ты знаешь, они засохнуть могут, если их вовремя не посадить. Давай соберем сейчас ребят побольше — и в гараж.

Таня смотрела на Сашу.

— А я думала, ты не такой, — вдруг сказала она, — я думала, тебе сад не нужен. Ты вчера…

— У меня вчера живот болел, — сразу выдумал Саша, — а сад мне очень понравился, — сознался он.

Таня сунула ему в руки лопату и открыла калитку:

— Держи, это тебе. А я сейчас себе вторую возьму. — Она захлопнула калитку, и, глядя в щели забора, Саша увидел, как она стремглав побежала по дорожке.

Он озабоченно начал разглядывать лопату. Попробовал воткнуть её в землю.

«Туповатая. Надо будет поточить немножко вечером», — подумал он.

И, когда вернулась запыхавшаяся Таня, он сказал ей сдержанно и веско:

— За лопатами я сам наблюдать буду. Мне вечером папа все лопаты наладит. А то такими землю и не поднимешь.

Он поставил лопату стоймя и ударил по ней ногой. Таня смотрела на него с уважением. Она ведь и не подумала, что лопату можно наточить.