Всё про наш класс. Наташины рассказы

Подумала я так и тоже решила пойти к Свете. А какой дом её — точно не знаю. Стала в подъездах списки жильцов смотреть. Три дома обошла. Некоторые фамилии так стёрлись, что не прочитать. «Эх, — думаю, — подруги, называется! В одном классе учимся, а друг у друга ни разу не побывали. Может быть, и Марина совсем не к ней пошла?»

Всё-таки я разыскала Свету. В четвёртом подъезде, третий этаж, квартира 72.

Я не сразу позвонила, а приставила ухо к щёлке двери и слушала. Мне почему-то уже не хотелось, чтобы Марина была там. Если Марина у Светы, значит, она действительно переживала и помнила о ней. А я?.. Разве я переживала и помнила? Не увидела бы на улице Марину, то, конечно, и не подумала бы прийти к Свете.

А потом мне стало стыдно, что я стою у двери и подслушиваю, как шпионка. «Какая же я противная!» — подумала я про себя и нажала звонок.

Конечно, Марина была у Светы.

— Как хорошо, что ты пришла! — радостно сказала Марина. — А я как раз о тебе говорю. Скажи, Наташа, ты когда утром встаёшь?

— Ровно в семь часов.

— А ложишься?

— Ровно в девять.

— А если по телевизору — интересная передача?

— Мало ли что, — ответила я. — Всё равно ложусь.

— Вот и тебе, Светлана, обязательно надо установить очень твёрдый режим дня. Тогда и времени будет много…

— Это мы в передней всё говорили. Я разделась, сняла валенки и Света дала мне свои тапки. Но тапки и не нужны были. В комнате у них лежал громадный, толстый, на весь пол ковёр с такими красивыми цветами и узорами, что я остановилась и стала смотреть на них.

А Марина своё продолжает — Свету воспитывает. Увидела Марина у меня прозрачный мешочек с красным купальником внутри и говорит:

— Ты, Наташа, откуда идёшь? Из бассейна?

— Из бассейна, — отвечаю.

— Вот видишь, Светлана, Наташа и в бассейн ходит на плаванье, и в музыкальную школу, и на хор, читает много, и на всё у неё находится время.

Мне стало неудобно, что Марина так расхваливает меня, и я пошутила:

— Ты как настоящая Нина Ивановна, только каблуков не хватает…

У Светы мы просидели больше часа. Листали польские журналы с красивыми киноартистками, разглядывали коллекцию всевозможных камней, которые папа Светы — геолог — привёз из экспедиций. Бабушка Светы, ещё не старая, в белом переднике с кружевами, угощала нас горячими пампушками и компотом с жёлтыми персиками.

— А ты газету напишешь? — спросила я Свету, когда мы уже собирались уходить.

Марина недовольно посмотрела на меня:

— Спрашиваешь! Конечно, напишет. Что умеет, то и напишет.

Света открыла дверь на лестницу и спросила:

— Девочки, а вы еще ко мне придёте?

— Обязательно, — пообещала Марина.

Мы спустились вниз, вышли на улицу и даже зажмурились — до того ярко светило солнце.

— Как хорошо, что мы пришли к ней — сказала Марина. — И как ты догадалась? Просто умница!

Мне нельзя было промолчать, а то получилось бы, что я соврала.

— Не хвали меня, — сказала я со вздохом, — ничего я не догадалась, а просто увидела, как ты к ней пошла.

— Ну, всё равно, главное, что мы побывали у неё. Она была рада. Как ты считаешь?

— Ещё бы! — сказала я. — Когда Нина Ивановна её отругала, Света думала, наверно, что с ней и дружить никто не станет… Интересно, что же она в газету напишет?

— Сама не знаю, — сказала Марина. — И мне интересно. Скорей бы — два часа…

На углу мы расстались. Марина помахала мне рукой, и я подумала, что всё-таки самая хорошая в нашем классе — это Марина. Лучше меня. Я, например, вспылить могу, рассердиться. Гошу даже по спине треснула. А Марина как настоящая учительница, как наша Нина Ивановна.

Мне тоже не терпелось поскорее прийти в школу. Почитала дома, погуляла во дворе, а потом схватила портфель и побежала в школу. Пришла минут за двадцать до звонка.

Открыла дверь в класс, а там за своей первой партой уже сидит Света. А на фанерной дощечке листок приколот.

Я сразу подошла к газете. Наверное, никогда Света так не старалась выводить буквы. Ровненько, как в прописях.

На листке было написано:

«Я очень хочу хорошо учиться. Даже отличницей хочу стать. Только я знаю, что это очень трудно. Нужно завести строгий режим дня. Но я попробую. У меня теперь есть друзья, и они мне помогут».

Света сидела вся красная от смущения. Я подошла к ней и сказала:

— Конечно поможем. Ты не сомневайся.

А потом я издали посмотрела на газету, и, хотя там ещё не было второго листка, с рисунком Валеры, я подумала:

«Для первого номера нашего «Чутипа» это отличная заметка. Лучше и не придумаешь. А всё Марина. Если бы она не догадалась прийти к Свете, то Света ни за что бы не написала так».

За что платят деньги

У нас сегодня вышел спор. Валя Кулькова получила за домашнюю работу по математике пятёрку, и в классе Нина Ивановна вызвала ее к доске и тоже поставила пятёрку. В дневнике.

Валя села на своё место, раскрыла дневник с пятёркой и смотрит на неё, — любуется. А потом поднесла палец к губам и… поцеловала его. Я даже не поверила, подумала, что мне просто показалось. Но когда Валя тут же погладила пальцем в дневнике, я поняла: это она пятёрочку свою поцеловала.

Мне до того смешно стало — хоть из класса выходи.

На переменке я рассказала про Валю Марине. Марина тоже не поверила.

— Хочешь, — говорю, — у самой Вали спросим?

— Всё равно не верю. Чтобы отметку — и целовать! Мы летом с мамой и Викой в деревню ездили, так в одном доме я видела старенькую-престаренькую старушку. Она икону целовала, а потом молилась.

— Может, и Валя скоро будет молиться на пятёрки? — пошутила я.

— Ты уж, Наташа, скажешь!

— А мы сейчас узнаем.

Валя как раз проходила мимо нас. Я взяла Валю под руку, и мы повели её в конец коридора, где не было учеников.

— Валя, — таинственным шёпотом сказала я и посмотрела ей в глаза, — будешь нам отвечать, только честно?

— О чём вы? — забеспокоилась Валя.

— Говори: будешь отвечать?

— Ну, хорошо, спрашивайте.

— Мы с Мариной знаем твою тайну.

— Тайну? У меня нет тайны.

— Ах, нет! А свои пятёрочки в дневнике ты целуешь?

Я специально всё это разыграла, чтобы Вале нельзя было отпереться. Только я зря старалась. Валя и не смутилась нисколько, и запираться не стала. По-моему, она даже обрадовалась, что мы об этом заговорили.

— Правда, девочки, я все-все пятёрочки целую. Приду домой и целую. И в дневнике, и в тетрадках которые. Я их так люблю! И мама любит. Как прихожу из школы — мама обязательно спросит, получила ли я ещё пятёрки. И конфеты мне за них даёт и деньги.

— Какие деньги? — спросила Марина и заморгала ресницами.

Я тоже не поняла про деньги.

Валя на нас посмотрела, как на глупеньких.

— Не знаете, какие бывают деньги? Десять копеек, двадцать, пятьдесят. Рубль.

А мы всё равно никак не могли понять. Тогда Валя объяснила:

— За пятёрку в дневнике мама даёт мне пятьдесят копеек. А если пятёрка в тетради — десять копеек. Значит, сегодня я уже заработала шестьдесят копеек.

— Заработала? — Марина ещё чаще захлопала своими длинными ресницами.

— Вы и правда, как глупенькие. — Валя пожала плечами. — А ещё отличницы… Ну, что здесь непонятного? Я очень стараюсь, когда делаю уроки, если немножко грязно получилось, снова переписываю, вслух учу правила. Повторяю. Потому и получаю много пятёрок. И за это мама платит мне деньги.

— Обожди, — сказала я. — Деньги платят взрослым, кто работает.

— А разве я не работаю? Тоже работаю. Много работаю. И мама так говорит: кто в нашей стране работает, тот получает деньги. А вы разве не слышали, как Нина Ивановна то и дело повторяет нам: «Начинайте работать», «Работайте внимательно»?