Сними панцирь!

Тут самый младший брат ногу изо рта вынул и как закричит! Обиделся, что Байрамчик с ним не хочет играть.

Байрамчик самого младшего брата на спину посадил и стал с ним по юрте бегать. Юрта круглая. Столов никаких нет, одни ковры. Очень удобно бегать. Я за Байрамчиком пустился. А он быстрее побежал. Самый младший брат уже смеется. Арина тоже за мной побежала. И толстый Витя бежит, ему нас ни за что не догнать. Младший брат Байрамчика, который пятками бил, тоже вскочил. И за нами бежит. Ещё один младший брат тоже бежит. Мы все бежим и кричим. Так весело!

— Чуть-чуть бы потише, — говорит тётя Надя.

Она боится, что мы самого-самого младшего брата разбудим. Но он спит, разве его разбудишь? А мы потише не можем бежать. Мы кони. Мы бежим и топаем. Так хорошо!

Тут мама Байрамчика пришла.

Она к соседке ходила и наказала Байрамчику, чтобы дома был порядок. Теперь она очень довольна, что дома порядок. Самый-самый младший брат спит. Другой самый младший брат смеётся. Мы бегаем, не плачет никто. Значит, дома — порядок.

— Садитесь, пожалуйста, — говорит мама Байрамчика.

— Мы бегаем, — говорю я.

— Бегайте, пожалуйста, — говорит мама Байрамчика.

Какая у Байрамчика мама! Она не говорит: «Прекратите бегать, в доме не бегают». Даже не говорит: «Осторожней, вы нос себе расшибёте». Она говорит: «Бегайте, пожалуйста». Вот как она сказала.

Мы бежим. Мы сколько хотим будем бегать!

— Ваши дети здоровы? — спрашивает мама Байрамчика тётю Надю.

Тётя Надя не поняла: какие дети?

Мама Байрамчика говорит, что её дети здоровы. Она спрашивает, здоровы ли тёти Надины дети.

— У меня детей нет, — говорит тётя Надя.

Мама Байрамчика ей не верит. Она смеётся. Тётя Надя, наверное, шутит. Как это — у неё нет детей? У всех есть дети. Без детей в доме пусто. У мамы Байрамчика, например, в доме не пусто. Сколько же тёте Наде лет? Она на целых два года старше мамы Байрамчика. Почему же у неё нет детей? Это ничего. У тёти Нади ещё дети будут. Пусть тётя Надя не расстраивается. У неё будут хорошие дети. Мальчики.

— Можно и девочки, — говорит тётя Надя.

— Девочки тоже можно. Но вот у меня все мальчики, я очень довольна.

— У вас прекрасные мальчики, — говорит тётя Надя.

Ей особенно самый-самый младший брат Байрамчика нравится. Он такой спокойный. Вокруг гвалт, а он спит. Тётя Надя бы его с удовольствием к себе в Москву взяла. Зачем маме Байрамчика столько мальчиков? Мама Байрамчика смеётся. Она не хочет отдавать тёте Наде самого-самого младшего брата. Он ей самой нравится. Он хорошо кушает. Может, тётя Надя кого-нибудь другого возьмёт? Тогда мама Байрамчика ещё подумает.

Тётя Надя Байрамчика взяла бы с удовольствием. Он ей тоже нравится. Он так за своими братьями смотрит.

— Надо его спросить, — смеётся мама Байрамчика.

Байрамчик даже бежать перестал. Задумался. Потом говорит:

— А пустыня в Москве есть?

Пустыни в Москве нет, это же город.

— А юрта в Москве есть?

Нет, юрты в Москве тоже нет. В доме придётся жить. На двенадцатом этаже. Тётя Надя живёт на двенадцатом этаже и весь город видит с балкона.

— А колодец в Москве есть?

И колодца в Москве нет, там водопровод.

Раз в Москве ничего нет, Байрамчик туда не поедет. Тётя Надя его уговаривает, а мама Байрамчика смеётся.

— Возьмите лучше меня, — говорит кто-то.

Это папа Байрамчика говорит. Мы и не заметили, как он пришёл. Он пригнал ночевать своих барашков. Папа Байрамчика в Москву с удовольствием поедет, это его мечта. Если тётя Надя барашков пока попасёт, он поедет. Барашков скоро стричь надо. Пусть тётя Надя стрижёт. А папа Байрамчика будет сидеть на двенадцатом этаже, пить зелёный чай и смотреть с балкона. Он так согласен.

— Не справлюсь, — смеётся тётя Надя.

Она в библиотеке работает и барашков знает только по картинкам.

— А мы сейчас покажем, — говорит папа Байрамчика. — Они все у юрты лежат, можно смотреть.

— И верблюды лежат? — говорит Арина.

Тут мы вспомнили, за чем пришли.

— Молоко сейчас будет, — говорит мама Байрамчика.

Верблюды тоже пришли, их пора доить. Мама Байрамчика длинный фартук надела, ведро себе на шею повесила и идёт доить.

— Мы хотели бы посмотреть, — говорит тётя Надя.

— Смотрите, пожалуйста, — разрешила мама Байрамчика.

Вон сколько барашков у юрты лежит! Как их только папа Байрамчика пригнал? Они всюду лежат. Тесно так! Дышат горячим и на нас смотрят. Чего мы им спать мешаем? Но нам нужно пройти. Как через барашков пройдёшь? Некуда ногу поставить. Тётя Надя висит на одной ноге. А вторую куда? Ну всюду эти барашки. И ещё на нас блеют!

Наш Витя совсем не может идти. Он боится, плачет. Барашки на Витю смотрят, чего он плачет. Тычутся в Витю. Витя ещё сильнее боится. Он так громко плачет.

Байрамчик самого младшего брата на землю поставил и взял нашего Витю. Он Витю теперь несёт. Кряхтит. Витя тяжёлый.

— Давай я понесу, — говорю я.

Я Витю ещё никогда не носил, но я его всё-таки поднял. Только мы с ним сразу упали. Барашки так испугались, что Витя на них упал. Они вскочили и от нас бегом. А мы с Витей лежим на песке и смеёмся.

— А у меня — вон! — кричит Арина.

И нам показывает. Она маленького барашка на руки взяла. Барашек весь чёрный, а на голове белая тюбетейка. Он тюбетейкой в Арину тычет. Хочет, наверное, бодаться, а рогов нет. Просто толкает Арину лбом. Наконец-то мы из этих барашков выбрались. Я думал, мы никогда не выберемся.

Вот и верблюды.

Они стоят и жуют. Некоторые уже лежат и жуют. Свою колючку, наверное. Как они её любят! Под верблюдами бегают жёлтые верблюжата. У них ноги такие тонкие! Носом в своих мам тычут. Верблюжата устали в пустыне ходить, ложатся уже. Головы своим мамам на шею кладут. Вот для чего маме-верблюду такая шея. Верблюжатам вместо подушки, очень удобно.

— Идите сюда! — кричит тётя Надя.

Мама Байрамчика стоит около своего верблюда, ведро у неё на шее висит, и верблюд прямо в ведро доится. Умный такой! Слышно, как молоко стучит. А верблюжонок подбежал сбоку и толкает ведро. Не хочет, чтобы его маму доили. Байрамчик отогнал верблюжонка. Пусть не мешает.

Вдруг наш Витя заплакал. Он устал. Он хочет домой, а идти больше не хочет. Если только его понесут.

— Мы тебя в другой раз не возьмём, — рассердилась Арина.

— Возьмёте, — сказал Витя.

Он теперь плачет, что ему так Арина сказала.

— Не капризничай, тогда возьмём, — говорит тётя Надя.

— Буду капризничать, — говорит Витя. — Всё равно возьмёте.

Что же нам делать, если Витя капризничает? Ведь тёти Наташи тут нет. И дяди Мурада нет. Тётя Надя очень неосмотрительно с нами пошла. Она теперь не знает, как Витю отвлечь.

— Пусть попьёт молока, — говорит мама Байрамчика.

Кто верблюжье молоко пьёт, тот никогда не капризничает. Это такое молоко. У неё вон мальчики никогда не капризничают, потому что они каждый день пьют верблюжье молоко. Пусть Витя попробует.

Как же Витя попробует? У нас чашки нет.

— Прямо из ведра, — говорит мама Байрамчика.

Она ведро наклонила, и Витя пьёт. Голову засунул в ведро и чмокает. Это уж он не пробует! Он пьёт. Всё, наверное, выпьет.

Я никогда не пил из ведра. Из чашки пил, из стакана. Лимонад пил из бутылки. Кисель из кастрюли пил. Это всё ерунда! Вот из ведра — это другое дело. И Арина из ведра не пила. Мы не капризничали — кто нам даст. Где же справедливость?

Витя уже пить не может. Он хочет, но не может.

— Больше не лезет, — говорит Витя.

— Поплачь, — смеётся мама Байрамчика. — Потом ещё попьёшь.

Нет, Витя плакать не будет. Чего ему плакать? Он теперь весёлый. Он сколько хочешь может теперь идти. И сам понесёт это ведро. Вот он какой! Он верблюжье молоко пил и стал сразу сильный, как верблюд.

— Я же говорила! Может, ещё кто-нибудь хочет? — предлагает мама Байрамчика.

— На всякий пожарный случай, — смеётся тётя Надя.

Мы все хотим. На всякий пожарный случай. Я, Арина, младший брат Байрамчика, ещё один младший брат. Самый младший брат, который сидит на песке и сосёт свою ногу. Сам Байрамчик. И даже незнакомая девочка с четырьмя косичками.