Первое апреля. Сборник весёлых рассказов и стихов

Первое апреля

Жуткий случай в детском лагере

— Один милиционер пошёл на базар и купил диск у одной бабки… — замогильным голосом начал Андрюха Петров.

Палата затаилась. Сева Бутылкин натянул одеяло на уши.

— Кто же на базаре диски покупает? Они же там пиратские, — серьёзно сказал Веня Кравченко.

Вот умник! Вечно всё портит.

— Ну не знаю, а он вот пошёл и купил! — огрызнулся Андрюха Петров.

— И не оштрафовал бабку? — спросил Веня Кравченко.

— За что?

— За продажу нелицензионных дисков.

Тут на Веню Кравченко все зашикали, он пожал плечами и замолчал.

А Андрюха Петров продолжил ещё замогильней:

— И вот пришёл милиционер домой, поставил диск — а там хрипло заиграла песня: «По стенке бегают Зелё-оные Глаза-а-а-а!» И вдруг… на стене… появились Зелёные Глаза! Милиционер схватил пистолет и выстрелил! И Глаза исчезли!

Сева Бутылкин попытался заткнуть уши одеялом.

— А зачем он выстрелил? — снова спросил Веня Кравченко.

— Как это зачем?! — разозлился Андрюха Петров.

— Ну ему же Зелёные Глаза ничего не сделали. За что же он с ними так?

Палата сделала вид, что не услышала. Сева Бутылкин и вправду не услышал: его уши были заткнуты одеялом. А Андрюха Петров продолжал всё тише и тише, страшнее и страшнее:

— На другой день пошёл милиционер на базар, а бабка — та, что дисками торгует… слепая стоит!

Палата дружно охнула.

— Как же она, слепая, дисками торгует? Покупатели запросто обмануть могут: диск утащат, а вместо денег простую бумажку в руки сунут… — деловито заметил Веня Кравченко.

Повисла нехорошая пауза. Андрюха Петров многозначительно откашлялся и продолжил:

— Тогда милиционер вернулся домой, снова поставил тот диск и снова захрипела песня: «По стенке бегают Зелё-оные Глаза-а-а-а!». А из стены появились две руки в чёрных перчатках и стали тянуться к горлу милиционера! Тогда он выхватил пистолет и одним выстрелом прострелил обе эти руки!

— Одним выстрелом? Обе руки? Они, что — из одного корня росли? — поинтересовался Веня Кравченко.

— Да! Одним выстрелом! Он был «ворошиловский стрелок»! — не сдавался Андрюха Петров. — И тогда эти руки дико закричали и исчезли!

— Как же руки могли закричать? У них же рта нет…

— А на следующий день милиционер опять пошёл на рынок! — поднажал Андрюха Петров.

— Охота ж ему была каждый день на рынок таскаться… — снисходительно усмехнулся Веня Кравченко.

— Да! Он пошёл! И увидел ту самую бабку! Теперь у неё не было не только глаз, но и рук!

В палате стало так тихо, что слышно было, как мелко клацают под одеялом зубы Севы Бутылкина.

— И что же она на рынке делала — без глаз и без рук? — раздался в тишине спокойный голос Вени Кравченко.

— Как что?! Торговала, конечно! — закричал Андрюха Петров и сам вздрогнул от собственного крика.

— Чем?

— Дисками!

— Без глаз и без рук торговала?

— Ну да, а что тут такого?

— Чем же она диски подавала, деньги брала, сдачу отсчитывала?

Андрюха Петров, хватая ртом воздух, обернулся за поддержкой. Но поддержки не нашёл: ребята сидели в кроватях какие-то задумчивые…

— Милиционер тогда позвал своих друзей-милиционеров, они пришли к нему поздно ночью, все с пистолетами. И он поставил пластинку. А там опять: «По стенке бегают Зелё-о-оные Глаза-а-а-а!!!» И все стали смотреть на стену! Но там ничего не было! Но они всё равно выхватили свои пистолеты и стали стрелять по стенке! Долго стреляли, часа два, пока патроны не кончились…

— А соседи? — спросил Веня Кравченко.

— Что «соседи»?! Ну что «соседи»?! — запричитал Андрюха Петров.

— Как они на ночную стрельбу отреагировали?

— Не знаю я! — взревел Андрюха Петров. — Наверное, милицию вызвали!

— Так милиция же и стреляла…

— А-а-а!!!

Андрюха Петров вскочил и как сумасшедший стал носиться по палате. Прибежал вожатый. Отругал всех и заставил спать.

Несчастный Андрюха Петров уже засыпал, когда в тишине раздался шёпот Вени Кравченко:

— Андрюха, а чем дело-то кончилось?

— Какое дело? — сквозь сон спросил Петров.

— Ну с Зелёными Глазами…

Андрюха обречённо вздохнул, помолчал и осторожно признался:

— На другой день милиционер пришёл на базар, а ту бабку, которая диски продавала, хоронят…

— Где хоронят? На базаре?

Андрюха Петров сделал большие глаза, изо всех сил стукнул себя кулаком по лбу и отвернулся.

Некоторое время в палате было совсем тихо.

— А-а-а, наверное, кладбище от базара недалеко было, — неожиданно раздался в ночи одинокий, рассудительный шёпот Вени Кравченко. — Только вот не пойму: какая связь между той бабкой с дисками и этими… Глазами Зелёными? Никакой логики в этих страшилках…

Вскоре Веня Кравченко заснул. И до утра в палате было тихо и спокойно. Только Сева Бутылкин иногда вздрагивал во сне: то ли ему Зелёные Глаза снились, то ли умный Веня Кравченко.

Настоящий мужчина

— Значит, я не мужчина, потому что не забил в доме ни одного гвоздя? — крикнул папа. — А вот, пожалуйста!

Папа обиженно убежал в кладовку, долго-долго искал там что-то, чертыхался… Наконец выскочил с молотком в одной руке и большущим гвоздём в другой.

— Вот! — И папа быстренько, всего за каких-нибудь полчаса вколотил гвоздь в стену.

— Пап, ты зачем это сделал? — спросила Верка.

— А чтоб ваша мама чепухи не говорила! — победоносно отозвался папа, тряся отбитыми пальцами и тяжело дыша.

— А для чего нам этот гвоздь? — спросил я.

— Не знаю, Матвейка, не знаю… Но — пусть будет!

На грохот вошла мама и удивилась.

— Что это такое? — спросила она.

— Стена, — ответила Верка.

— Вижу, что стена, — сказала мама. — А в стене что?

— Гвоздь, — сказал я.

— Зачем? — спросила мама.

— Не знаю, — сказала Верка.

— А где папа? — спросила мама.

— Я здесь, — тихо сказал папа.

— Ты зачем вбил гвоздь? — тихо спросила мама.

— Просто так, — тихо ответил папа.

Помолчали.

— Выдёргивай, — тихо сказала мама.

— Сейчас, — сказал папа и опять убежал в кладовку. Там он опять долго-долго что-то искал и наконец вышел с гвоздодёром.

Папа стал выдёргивать гвоздь, а гвоздь не выдёргивался.

— Уф-ф… — вздохнул папа через пятнадцать минут, — видать, крепко вбил.

— Видать, крепко, — тихо подтвердила мама. — Настоящий мужчина.

— Да! — гордо сказал папа.

— Пойдём ужинать, Самоделкин, — сказала мама папе. — И вы тоже. Вера, Матвейка, руки мыть и за стол!

Мы поужинали. А перед сном я нарисовал папин портрет и повесил его на этот гвоздь. Но портрет тут же упал, а сверху упал гвоздь.

А сегодня утром папа вкрутил лампочку в коридоре взамен испортившейся и очень хорошо вкрутил. Лампочка ярко-ярко светит. Потому что папа у нас настоящий мужчина. Правда, у половины соседей после этого электричество перегорело, но у них же тоже настоящие мужчины должны жить, пускай сами чинят. Самоделкины.

Баллада о первой любви