На коне — через века

И дело пошло на лад. Но тут началась война. Работы были прерваны. Все тарпаноиды Берлинского сада погибли при бомбежках и разрухе. Но мюнхенские уцелели.

Их сейчас несколько десятков голов, и они, так про них пишут, «уже приобрели тарпаний вид».

И вот что интересно: генетики не старались вывести лошадей с более крепкими копытами. Но это получилось само собой: вместе с другими примитивными чертами их питомцы обрели и этот атавистический дар своего дикого предка — очень прочные копыта.

Уже после войны, рассказывает Филипп Стрит в книге об исчезающих животных, один мюнхенский «тарпан», запряженный в телегу, около тысячи миль (1600 км) прошел по нелегким дорогам. «И хотя он не был подкован, копыта его отлично сохранились, когда он закончил свое путешествие».

Казалось бы, в наш механизированный век лошадь должна была бы исчезнуть. Однако только на одну треть сократилось мировое поголовье лошадей по сравнению с началом нашего века: в 1913 году — 101,6 миллиона (из них в России больше 25 миллионов), в 1975 году — 65 миллионов. В 1937 году мировое поголовье лошадей достигло рекордной цифры — 115 миллионов. Затем началась война, и много лошадей в ней погибло.

По данным на 1975 год в СССР — приблизительно около 7 миллионов лошадей (58 различных пород), 105 конных заводов, 73 госконюшни, 843 племенных фермы и 61 ипподром. По числу лошадей СССР стоит на четвертом месте в мире — после Бразилии, США и Китая. Вот некоторые данные в миллионах голов на 1975 год:

Бразилия — 9,5

США — 8,956

КНР — 7

СССР — 6,745

Мексика — 5,664

Аргентина — 3,5

МНР — 2,264

Польша — 2,237

Эфиопия — 1,5

В прочих странах меньше 1,5 миллиона лошадей.

Больше всего лошадей в Северном полушарии — около трех четвертей всего поголовья мира. В Северной и Центральной Америке — 17 с небольшим миллионов. В Южной Америке — около 17 миллионов. В Азии (без СССР) — 14 миллионов. В Европе (без СССР) — немногим больше 6 миллионов и в Африке — 3,5 миллиона.

Лошадь идет на войну

В обширных степях от Дуная и Балкан до Урала несколько тысячелетий назад жили индоевропейцы, или арии, — ближайшие родичи почти всех европейских народов: славян, германцев, греков, римлян, а также хеттов, персов и индийцев. У них уже были домашние животные: овцы, коровы, свиньи. Но не было лошадей. А вокруг их поселений паслись бесчисленные табуны тарпанов. Сначала индоевропейцы охотились на диких лошадей, а потом приручили их.

Раньше считали, что предком домашней лошади была лошадь Пржевальского. Теперь же иное мнение: исследовали лошадей Пржевальского и нашли у них 66 хромосом, а у домашней лошади их оказалось 64. А это значит, что лошадь Пржевальского предком домашней лошади быть не могла. Другой у нее был предок — тарпан. Его и приручили арии в III тысячелетии до нашей эры.

Тогда же, очевидно, научились они и верховой езде.

Считалось, однако, что верховым животным лошадь стала значительно позже. Но как пасти табуны домашних лошадей? Только всадник может справиться с таким делом, пешему это не под силу.

Примерно во II тысячелетии до нашей эры арии стали расселяться по странам, окружающим их прародину.

И всюду арии вели с собой домашних лошадей. Были ли у них боевые колесницы — вопрос не ясный. Повозки, запряженные волами, ослами или верблюдами, известны в странах Двуречья (в долинах Тигра и Евфрата — в Мессопотамии) в IV тысячелетии до нашей эры — в то время, когда лошадь еще не была прирученной.

Во времена гиксосов (около 1700 года до н. э.) впервые появились колесницы. Благодаря им будто бы гиксосы и покорили Египет, в котором тогда колесниц еще не было. Во II тысячелетии до нашей эры колесницы уже «представляли собой произведения высокого технического искусства». Отдельные их детали делали разные мастера. И эти детали были изготовлены не из какого попало дерева, а из определенных его сортов, которые привозились издалека.

Интересно, что при археологических раскопках на Крите найдено было 500 колесниц. Крит — остров гористый: на колеснице не очень-то по нему покатаешься. Зачем же тогда столько колесниц было в критских дворцах? Думают, что на Крите они производились на экспорт.

Колесницы XV века до нашей эры были очень легкие — каждую мог унести один человек. Вот их размеры: «Ось диаметром 6 см имела длину 1 м 23 см. Концы ее выступали на двадцать три сантиметра. На них надевались легкие колеса с четырьмя спицами, сделанными, как и втулка, из березы, с ободьями из сосны. Дышло из вяза диаметром 6–7 см имело длину 2,5 метра…» (В. Б. Ковалевская).

В колесах колесниц более поздних времен было уже восемь спиц. И размеры колесниц немного увеличились.

Конницы еще не было (она появилась в начале I тысячелетия у ассирийцев), но колесницы участвовали в боях уже более трех с половиной тысяч лет назад. О роли их в первых сражениях мало что известно. Но о битве при Кадеше (конец XIV — начало XIII века до н. э.) мы имеем документированные данные. В ней не было победителя, но было много странных неожиданностей.

Египетский фараон Рамзес II Великий собрал «самую могущественную армию, какую когда-либо создавал Египет», и пошел войной на хеттов, северных своих соседей. У него было двадцать тысяч воинов и, по-видимому, две тысячи боевых колесниц. Столько же солдат было и у его врага, царя хеттов Муваталлы. Но две с половиной тысячи колесниц у хеттов были более «вооруженные»: на каждой ехало три человека — возница, лучник и щитоносец. У египтян лишь два воина: возница и лучник. И у тех, и у других в колесницу запрягалось две лошади.

Рамзес II разделил свое войско на 4 колонны, названные именами богов — Амона, Ра, Птаха, Сета. Двигались они одна за другой к Кадешу, хеттской крепости в Сирии. Впереди — колонна Амона (с нею Рамзес), в двух километрах позади — войско Ра, затем в семи километрах — Птаха, а в десяти километрах за этой колонной шел арьергард — армия Сета.

Вблизи от Кадеша египтяне взяли в плен несколько хеттских воинов. На допросе они заявили, что Муваталла испугался и отступил далеко на север. Рамзес приказал распрягать быков и коней и разбить лагерь в одной удобной долине. И лишь тут заметили, что место, на котором решили они остановиться, только что было покинуто хеттами. Совсем недавно здесь был их лагерь. Снова стали бить палками пленных хеттов, и те сознались: первое их показание было военной хитростью.

А в это время Муваталла обошел с фланга стоявшую лагерем колонну Амона и ринулся со своими колесницами на шедшую походным порядком, не готовую к бою армию Ра. Уничтожил ее и затем с тыла его колесницы обрушили всю мощь своего удара на неукрепленный лагерь Амона. Воины этой армии, писали сами же египтяне, «бегали, как овцы». Почти всех их перебили хетты. Лишь фараон, не потерявший мужества, надел боевые доспехи и во главе личной стражи прорвал атакующих хеттов. Он направился к морю. И вдруг увидел: прямо навстречу ему со стороны побережья идет в боевом порядке большой отряд воинов. Рамзес II приказал готовиться к бою, но тут, к удивлению своему, обнаружил, что воины, с которыми он готов был сразиться, оказались не врагами — это был гарнизон одной из египетских крепостей.

Теперь уже Рамзес во главе этого войска напал на лагерь, из которого только что бежал. А там хетты соскочили с колесниц, делили между собой добычу. Они, конечно, совсем не ожидали, что уничтоженные ими египтяне снова нападут на них. Между тем подошла колонна Птаха, и силы египтян возросли. Хетты с большими потерями отошли, укрылись за укрепленными стенами Кадеша. Наступила ночь, и Рамзес II решил больше не испытывать судьбу, воспользовавшись темнотой, ушел с остатками войска за свои границы.