Четвёртый ингредиент (CИ)

       Припоминаете магическую триаду «МЕНЕ—ТЕКЕЛ—ПЕРЕС (исчислено… взвешено… разделено царство твое)». Валтасар был не первым, чей воспаленный мозг «воспринял»  подобное послание. 

       Очевидно, каждый критический момент нашего существования, крушения старых мироощущений сопровождались подобными «огненными СЛОВАМИ», слепящими глаза, испепеляющими мозг. Без сомнения, в них заключался новый смысл бытия.

       Оттиснутые на шагреневой коже санскритские письмена, чья суть определялась понятиями: «ЖЕЛАТЬ - МОЧЬ - ЗНАТЬ», вовсе не выдумка великого французского романиста. А единственно возможный путь разрешение древнейшей из дилемм, будораживших умы наших пращуров. Путь, на котором слову «ЖЕЛАТЬ» стояла непреодолимая преграда слова «МОЧЬ». Путь, который предлагал отбросить сытое и тупое благополучия ради познания мира.

      Только так люди  могли стать ТВОРЦАМИ.  Доказать, что созданы по «ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ». Иными словами: воспользоваться дарованным им РАЗУМОМ и ЖИТЬ отлично от прочих тварей земных. А не уповать на примитивное сходство с кем-либо.

                  Как и  сказано в КНИГЕ...  

  ГЛАВА  1. ИСТОРИИ НА БИБЛЕЙСКИЙ ЛАД.

ТВОРЕЦ БОЖЕСТВЕННЫХ ПИСАНИЙ.

       Погода интересует всех. Это и животрепещущая тема великосветских раутов.  Повседневная забота горожан: «Вы послушали погоду на завтра! Ну, и...!»  Да и сельские жители, искоса посматривая на небо, часто покачивают головой и тяжко вздыхают: «Опять ни одной тучки! Беда!»

       Скажу больше, нет ни одного народного предания,  которое обходило бы вниманием проливные дожди, засухи,  разрушительные наводнения, потопы. Особенно потопы. Взять, хотя бы историю с Ноем и его семейством.

       Ну, почему? Почему столь малое, волнует столь многих? Были дожди, не были. Вышла река из берегов, вернулась в прежнее русло. Наконец, совсем пересохла. Да, чтоб ее...

       Вы внимательно читали «Пролог» к этой книге? Тогда,  наверное заметили: разум человека устроен таким образом, что непременно реагирует на все главные события своей жизни и жизни своих предков.

       Уже не осталось и следа от Ковчега. Только в Ветхом Завете и можно прочитать, как  бушующие волны разбивались о гору Арарат. А слово «ПОТОП» поминают к месту и не к месту. И, смотря на самый обыкновенный ливень, вещают голосами пророков: «Разверзлись хляби небесные».

       И с этими «хлябими» и «потопами» у нас связано ничуть не меньше, чем с огнем и землей. Вы же помните, как развивались события. Сначала, узнали о ПЛОДОРОДНОМ  СЛОЕ, затем  сняли первый урожай, устроили в честь него праздник... Через девять месяцев появились дети. Опять праздник. Опять дети.  Жизнь налаживалась, обретала постоянство. Бродяжничать стало не в моде. Но и былое изобилие, охотников не забыто. Не забыто, а навык утрачен, да и зверье все распугали своими бубнами.

     Оставалось лишь переселиться в русла больших рек. И снова борьба с  неведомыми ранее силами, половодьями. Вода на глазах людей смывала дома, посевы, скот, несла смерть и разрушения, покрывала все вокруг жидкой грязью, которая, хоть и давала полям силу. Но пугала своим обилием.  Не тонкий слой, а глубочайшие зыби, болота.

      Да и почвы здесь не те, что в предгорьях.  Вместо мягких плодородных наносов творения рек выглядят пугающе. Сплошной хаос, переплетение корней, камни, песок, сгнившие останки деревьев и трав, глина, ил и прочее и прочее. Разобраться в этом нагромождении не просто и в наши дни, а пять-шесть тысяч лет назад просто невозможно. Было от чего впасть в уныние.

       И все-таки человек не спасовал перед головоломкой, заданной ему природой. Он ухватил самую суть задачи: ПЛОДОРОДИЕ почвы и первобытный хаос речных долин обязаны своим рождением текущей воде. Выходит, они откуда-то пришли! И тогда возникал вопрос об истоках реки. Не просто о ледниках, родниках, озерах. А об истоках жизненных сил, которые река давала почве.       

       В Древнем Египте истоками Нила считали пучины между остроконечными горами Крофи и Мофи. О них писал Геродот,  эмиссары императора Нерона…

       Но настал девятнадцатый век и  отважные первопроходцы, презрев опасности и трудности, бросились на поиск легендарных пучин. Многие так и не достигли их. Англичанина Ливингстона остановили горы, француженку Тинне, итальянца Джесси и австралийца Марно – болота.

      Выходит, древние греки и римляне ошибались? Вовсе нет. Эти горы существовали. Они расположены между Асуаном и Абу, то есть вблизи первого нильского порога! Конечно, и рыбаки, и лодочники в Египте легко преодолевали его, и не могли не знать: река продолжается значительно дальше. «Но в  глазах народа, - замечал русский географ Лев Мечников, - благосостояние которого зависело исключительно от разливов Нила – самой сущности божественного Нила, - эта река утрачивала всякий интерес, как только она, запертая в стенах каменистой пустыни Нубии, теряла возможность выходить из своего русла и оплодотворять своим илом низменные берега. Река, запертая в узкую щель утесов, была здесь не в силах остановить ядовитое дыхание пустыни - олицетворяющееся в силах жестокого бога Сета».

      Европейцы же со свойственной им практичностью, восприняли эту тайну буквально. Они поднимались к истокам Нила, пока их не остановили «зеленеющие хляби Ярма реки». Три месяца пробивался сквозь них Джесси, полтора – Тинне. И все безрезультатно. Но никто так и не понял, что повстречался с первым истоком Нила – седдами.

      Седды можно назвать болотами. Но какая из великих трясин мира скрывает в своих недрах чистые и быстро бегущие воды? Впрочем, седды рождаются иначе, чем обыкновенные болота. Выходя их озера Альберта, «Нил неторопливо змеится широкими излучинами между зеленеющими берегами. По его глади, словно зеленеющие букеты папируса, тут и там разбросаны маленькие плавучие островки. В половодье мощные воды подхватывают их и несут к морю»,- писал Мечников.

      Плавучие острова слагались из пожухлых листьев и сухого камыша,  зацепившихся за водяные растения. Здесь они быстро разлагались, создавая органический ил или фундамент для будущего острова. Прибрежный песок и пыль, постепенно уплотняли это жидкое месиво. Вскоре острова покрывались кустарниками и травами.

     «Случается так,- рассказывал Мечников,- что их прибивало к берегу где-нибудь в излучине реки. Растения пускали корни в дно и, в конце концов, река покрывалась жидким и зыбким покровом, по которому иногда рискуют пробираться даже караваны». Множество таких островов и стали поставщиками органических удобрений для полей египтян.

     Седды мешают течению. Пытаясь избежать заторов, река часто меняет свое русло. Но повсюду встречает новые и новые скопления растений. Всей экваториальной мощи потоков не хватает, чтобы пробиться сквозь топи, которые только множатся от их блужданий.

      Так происходит до тех пор, пока Нил не встречается с водами реки Газелей. Обретя новые силы, он вырывается из объятий «Ярма рек» и сливается с первым большим притоком Собат, несущим мельчайшие частички мела. Затем, обогащенные воды вступают в тесные Нубийские берега, поднявшиеся и сузившиеся, словно для того, чтобы помешать богатствам реки без пользы пропадать в жгучих песках.

      Это – Белый Нил. Так называют великую реку вплоть до того самого места, где она принимает воды Голубого Нила, а затем Атбара, которые приносят со своей родины особый черный осадок: тонкую сланцевую пыль, смытую дождями с горных кряжей Абиссинского нагорья. Мечников считал ее не менее плодородной, чем ил седдов. Но сравнительно недавно выяснилось: пыль выполняет совершенно иные функции в почвах Нижнего Египта. Она подобно активированному углю нейтрализует действие многих токсичных веществ. Избавляет влагу от избытка солей. Роль этой пыли стала особено заметна в наши дни, когда в реку начали попадать отходы промышленности.